Я любовь напишу, чтобы ты ее стер - читать онлайн книгу. Автор: Галина Турбина cтр.№ 22

— Ах, в этом дело? Прошу простить, регир Клартэ, но мы еще не все привыкли к новым правилам, и все еще называем вещи своими именами, — ухмыляясь, ответил судья.

Амьер еле сдержался, чтобы не ринуться к столу судей.

— Довольно! — неожиданно громко хлопнул по столу другой судья.

Все разом замолчали, притихли.

— Что вы здесь устроили? Вы, Амьер, сядьте на место, а вы, Фолкет, не называйте Ясмину Клартэ эт-дэми, — велел он.

— Я подчиняюсь, — кивнул согласно Фолкет.

Амьер неохотно сел на место. Посмотрел на испуганную дочь и тихо ей сказал:

— Прости, возможно, я все испортил, но спускать такое нельзя ни в коем случае.

Ясмина кивнула, кусая губы.

Все в зале ждали, что будет дальше.

Все судьи стали тихо выговаривать что-то тому, кто препирался с Амьером, тот недовольно поджав губы, слушал их молча.

— Продолжайте, регир Фолкет, — наконец разрешил один из судей.

— Я уже почти все сказал, и в заключении хотел бы просто обобщить. Ясмина Клартэ виновна в преднамеренном убийстве моей сестры. Она была озлоблена на нее, так как Дэвойр выбрал чистокровную волеронку, а не… ах, да, я же обещал не называть Ясмину тем, кем она на самом деле является.

— Регир Фолкет, я предупреждаю вас последний раз, — осадил его судья.

— Прошу прощения, но я не произносил слово, которое так бесит регира Клартэ.

— Регир Фолкет! — повысил голос все тот же судья.

— Еще раз прошу прощения, я все понял, — ответил Фолкет покаянным тоном, но криво ухмыляясь.

— Продолжайте, — разрешил судья.

— И так, я утверждаю: дочь регира Дома Огненного ветра преднамеренно убила мою сестру из зависти и злобы. Следствие доказало — настойку ландыша в чашку с чаем налила именно Ясмина Клартэ, и это привело к смерти молодой волеронки. Все выводы следствия, доказательства этого были предоставлены вам. И в том числе запротоколированное признание Ясмины Клартэ, которое она сделала в присутствии сотрудников Департамента правопорядка и дознания. Хотя и она утверждает: думала, наливала слабительное. Но это только ее слова. А даже если бы и слабительное, то разве она имела право это делать? Кто она такая? Может, целительница, разбирающаяся в травах, которая прописала моей сестре лечение? Нет, Ясмина — отравительница! Еще лет двадцать пять тому назад такую, как она, убили бы, не разбираясь. Но я так понимаю, регир Клартэ хочет, чтобы его дочь судили, как чистокровную волеронку? Что ж, в таком случае, по нашим законам волеронка, убившая намеренно и жестоко другую волеронку, еще не ставшую женой и не родившую ребенка, должна быть казнена. Смерть за смерть.

— Папа, — испуганно шепнула Ясмина, вцепившись в руку отца.

— Суд еще не закончен, — погладив успокаивающе руку дочери, так же тихо ответил Амьер, — твоя вина еще не доказана.

— Вина Ясмины Клартэ в преднамеренном убийстве еще не доказана, суд только начал разбираться в этом, — подтвердил слова Амьера судья, который остановил препирательства между Амьером и другим судьей.

— Но есть еще один закон, — продолжил Фолкет, — виновную в непреднамеренном или случайном убийстве волеронку отдают в тот Дом, который по ее вине лишился возможной жены и вероятных детей, которых она могла бы родить, чтобы продолжить род.

— Нет-нет-нет, — испуганно зашептала Ясмина.

— Не паникуй раньше времени, — успокоил ее тихо отец.

— А еще возможна выплата за убитую волеронку, — заметил все тот же судья, — вы, Фолкет, можете потребовать от Амьера Клартэ огромную компенсацию за смерть своей сестры.

— Нет, не вернут мне сестру ни деньги, ни золото, поэтому от Амьера Клартэ они мне не нужны. Я хочу справедливости.

— Вы все сказали, регир Дома Северного ветра? — спросил судья.

— Да, теперь все, — подтвердил Фолкет.

— Тогда садитесь на место, — велел судья и объявил: — В качестве второго обвинителя вызывается Эйнар Дэвойр, регир Дома Осеннего ветра.

Фолкет пошел на свое место, а Дэвойр медленно встал и не спешил выйти из-за стойки.

— Ну, же, Дэвойр выходите на середину зала, — поторопил его судья.

Дэвойр как будто нехотя вышел все же на середину зала и встал там, где до этого был Фолкет.

— Что же вы молчите, регир Дэвойр? — спросил один из судей. — Или вам нечего сказать? Вы же тоже обвиняете Ясмину Клартэ в преднамеренном убийстве Едвиги Фолкет?

Дэвиер бросил короткий взгляд на испуганную, сникшую Ясмину и не совсем уверенно ответил:

— Я не считаю, что Ясмина убила преднамеренно, не думаю, что она на это способна. Но в тоже время не отрицаю — она виновата в смерти моей невесты.

— Значит, вы тоже обвиняете Ясмину Клартэ в убийстве Едвиги Фолкет? — настаивал судья.

— Это трагическое стечение обстоятельств, невероятная глупость избалованной девочки, которая…

— Ну, почему вы замолчали? — опять Дэвойра подстегнул все тот же судья, что препирался с Амьером. — Вероятно, вы хотели сказать — которая привыкла получать все, что пожелает, а вы ей вдруг не достались?

Амьер уже вскинулся, чтобы возразить, но это сделал сам Дэвойр.

— Не надо придумывать за меня то, что я собирался сказать, — неожиданно твердо сказал он. — Суд волеронов славен тем, что беспристрастен и справедлив, так что, будьте так любезны, не навязывайте мне чужих мыслей и слов.

— Ай да Дэвойр, — восхитился шепотом Амьер, — не ожидал, право слово, не ожидал.

— Вы смеете делать замечание мне? — угрожающе произнес судья.

— Продолжайте, регир Дэвойр, — вмешался другой судья, — что вы там хотели сказать нам. Мы выслушаем вас беспристрастно, и никто вам ничего навязывать не будет. Так ведь, уважаемый судья? — обратился он к тому, кто говорил до него.

— Так, — процедил сквозь зубы тот.

— С вашего разрешения, уважаемые судьи, я продолжу, — начал говорить Дэвойр. — Я внимательно слушал Фолкета. Он потерял сестру. Но я тоже пострадавший, у меня погибла невеста, которую я люблю… любил. Но все же… я знаю Ясмину лучше, чем Фолкет. И я не верю, что она убила преднамеренно. Она не знала о болезни Едвиги, да даже я не знал об этом, хотя мне Фолкет должен был сообщить. Ну да что об этом говорить… Едвиги нет… А губить Ясмину я не хочу, несмотря на то, что она лишила меня любимой невесты, а Фолкета единственной сестры. Я не знаю, почему Ясмина налила настойку ландыша в чашку Едвиги, вернее, как она думала, слабительного. Возможно, из-за какой-то личной неприязни, или это было желание жестоко подшутить над девушкой, которая так отличается от волеронок. Но, я уверен, убивать Едвигу она не хотела. Ясмина еще ребенок, и как все дети не осознавала последствий своего поступка. Но детей наказывают за шалости, и Ясмина должна ответить. Но я прошу суд не поступать с ней жестоко. Едвигу уже не вернуть, а… Ясмина так юна… ей еще жить и жить, у нее все впереди. И я, надеюсь, она раскаивается в совершенном, и вина за это будет ее грызть и не даст делать глупостей впредь.