Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы) - читать онлайн книгу. Автор: Ева Мария Варга, Александр Стыкалин cтр.№ 26

Деникины очень пристально следили за событиями, происходившими на Родине. Из газет они узнали о том, что Ленин был очень болен. Любопытна запись по этому поводу в дневнике К.В. Деникиной: «Как будто у него удар или кровоизлияние в мозг. Но большевики как всегда все держат в секрете и слухи разноречивы. “Neue Freie Presse” уверяет, что он уже умер, но что это скрывают. Кто знает, верят ли или нет, и что из этого выйдет. Ведь говорят, Ленин давно отказался от своего «эксперимента», но его держат в опеке. И на Генуэзскую конференцию не пустили. Может, отравили просто, раз он стал им неудобен. Никто не знает правды, что “там” делается»¹⁷.

Не менее пристально Деникины следили за международной политикой. Европейские страны одна за другой признавали Советскую Россию. Это не могло не огорчать. «Неужели мы помрем на чужбине эмигрантами?»¹⁸, – написала К.В. Деникина в письме к мужу в июне 1924 г. из австрийского санатория, прочитав в одной из венгерских газет о том, что Венгрия, как и Германия, должна считать себя признавшей Советскую Россию, поскольку мирные отношения существуют еще с подписания Брестского мира. Деникины понимали, что в этом случае в Венгрии могли измениться условия пребывания русских беженцев.

Из газет и писем сослуживцев Деникины узнали о «заговоре» Русской армии против болгарского правительства, после чего из Болгарии среди других чинов командного состава был выслан генерал А.П. Кутепов, с которым Деникин поддерживал связи в эмиграции. Произошедшее в Болгарии очень сильно огорчило генерала и его жену. 6 июля 1922 г. К.В. Деникина в своем дневнике отметила: «Обидно, что командование подало некоторый повод к этой истории. По-видимому, высылать армию не будут и временно ее оставили в покое. Как хорошо, что полки себя вели спокойно и с достоинством, несмотря на провокационные действия болгар. Бедная, бедная армия, сколько испытаний ей ниспослано, и сколько надо иметь духа через все пронести свое чувство»¹⁹.

Деникины не только получали многочисленные письма или посылки. Многие из друзей и соратников, находясь под впечатлением опубликованных томов «Очерков», приезжали к ним в Венгрию из Софии, Белграда, Берлина и подолгу гостили, вспоминая события Гражданской войны, обсуждая положение русских воинских контингентов в разных странах. Одним из первых посетил А.И. Деникина генерал А.П. Кутепов, с которым много говорили об армии, ее будущем, о созданном генералом П.Н. Врангелем Русском Общевоинском союзе (РОВС). Даже став политическим эмигрантом, Деникин чувствовал себя причастным к судьбе армии. Он считал, что армию необходимо сохранить и не распылять. Но с руководством РОВС отношения у него были очень натянутые. Имея контакты со многими известными и влиятельными членами РОВС, с П.Н. Врангелем и П.Н. Шатиловым Деникин старался не иметь дел. Эта скрытая, а порой открытая конфронтация не могла не разделить русских эмигрантов, одни из которых поддерживали П.Н. Врангеля, другие А.И. Деникина. Много по этому поводу писалось в эмигрантской прессе. Зачастую использовались непроверенные факты. Так, К.В.Деникина упомянула в дневнике о том, что в «Последних новостях» была опубликована телеграмма под заголовком «Врангель у Деникина» о якобы состоявшейся встрече двух генералов в Будапеште. А.И. Деникин был вынужден послать в редакцию опровержение²⁰. В своем дневнике К.В. Деникина рассказала еще об одном факте, свидетельствующем о сложных взаимоотношениях А.И. Деникина и П.Н. Врангеля в эмиграции. Еще в мае 1922 г. в Брюсселе А.И. Деникин получил посылку с надписью «От главнокомандующего Русской армией». Деникины решили, что это альбом с фотографиями о пребывании частей Русской армии в Галлиполи. О возможности такого подарка предупреждал их еще А.П. Кутепов. Однако А.И. Деникин посылки не принял. А.Г. Шапрон дю Ларре, бывший адъютант и генерал для поручений при Деникине, с которым у А.И. Деникина сохранились дружеские отношения и в эмиграции, отправил посылку по почте обратно. Позднее выяснилось, что кроме альбома в посылке было еще и письмо Врангеля на имя Деникина. П.Н. Врангель, решив, что А.Г. Шапрон так поступил самовольно, поскольку А.И. Деникин из Брюсселя уже уехал, послал посылку в Венгрию. Однако генерал А.И. Деникин вновь от подарка отказался, вернув его П.Н. Врангелю через канцелярию руководителя 2-го отдела РОВС А.А. фон Лампе²¹. А.И.Деникин не смог простить П.Н. Врангелю письма, написанного тем в феврале 1920 г., в котором Деникин обвинялся не только в военных поражениях, но и в том, что он цеплялся за власть и не передавал ее тем, кто мог спасти положение. Это письмо было широко распространено в армии и за границей.

Интересны взаимоотношения А.И. Деникина с А.А. фон Лампе, который был близок к кругу генерала П.Н. Врангеля. Как известно, полковник А.А. фон Лампе являлся представителем Врангеля в Дании и Германии, а затем и Венгрии. А.А. фон Лампе постоянно проживал в Берлине, получая из канцелярии от своего помощника В.А. Иловайского отчеты и доклады о положении дел, но несколько раз в год он лично приезжал в Будапешт. 18 августа 1922 г. именно А.А. фон Лампе написал А.И. Деникину письмо, в котором говорилось: «Как доброволец, начавший службу под Вашим водительством, я считаю своим долгом приветствовать Вас, Ваше Высокопревосходительство, с прибытием в Венгрию и вместе с тем поставить Вас в известность, что я и моя канцелярия в Венгрии, в случае, если Вам потребовалось какое – либо содействие, всегда с полной готовностью выполним могущее поступить от Вас поручение»²². Уже 24 августа 1922 г. А.И. Деникин ответил: «Я около 3 месяцев живу в Шопроне, не имея возможности устроиться ввиду квартирного кризиса. В ближайшее время перееду в Будапешт, где, кажется, есть надежда найти квартиру. Благодарю Вас за доброе желание: в случае надобности воспользуюсь Вашим любезным предложением»²³. 21 ноября 1922 г. А.А. фон Лампе и В.А. Иловайский посетили А.И. Деникина в Будапеште. Примечательно, что оба были одеты в военную форму, что должно было означать, что визит носил официальный характер и состоялся с ведома П.Н. Врангеля. Именно во время этой встречи состоялось личное знакомство Лампе с Деникиным. Любопытны записи, касающиеся впечатлений А.А. фон Лампе о генерале Деникине, сделанные Лампе в дневнике в тот же день после завершения визита: «Вошел, встретил неожиданно небольшого роста человека, несколько смутившегося при моем появлении… Трудно передать наш разговор, он не говорил ничего серьезного, интересовался армией и только ею, что понятно и правильно. Мне кажется, что если бы Врангель был с самого начала во главе армии, то результат был бы, может статься, иной. Хотя Деникин очень порядочный человек, но, несомненно, узкий и никакого государственного масштаба не имеет. В общем впечатление провинциальное. Это не диктатор и не повелитель, это честный исполнитель, хотя бы своих собственных решений, но и только»²⁴. Отношения между А.А. фон Лампе и А.И. Деникиным, конечно, не стали тесными. Они состояли в переписке. По мере необходимости А.И. Деникин обращался за помощью к А.А. фон Лампе, и тот ее оказывал.

Деникиным очень понравилась столица Венгрии, куда, не найдя квартиры в Шопроне, в октябре 1922 г. переехала семья. К сожалению, и в Будапеште много времени заняли поиски меблированной квартиры. Об этом 17 октября 1922 г. генерал написал С.В. Паниной: «Гостиничная жизнь лишает меня всякой возможности работать. Почти 8 месяцев я не написал ни одной главы “Очерков” А в них и возможность некоторого душевного успокоения и хлеб. Последний вопрос, впрочем, с надвигающимся крахом издательства Поволоцкого становится весьма сомнительным»²⁵. Были и другие, не менее серьезные неприятности. В этом же письме он написал о том, что «наряду с добровольцами, безропотно томящимися в болгарских рудниках, есть и отбросы беженства, избравшие более легкий хлеб, например, службу в иностранных сыскных отделениях». Генерал считал, что именно им он «обязан тем недостойным и тягостным положением, в котором очутился в первый раз в жизни здесь, в Венгрии». За А.И. Деникиным и его семьей велась постоянная слежка филеров, производилась перлюстрация корреспонденции. Далее в письме говорилось: «Венгерские власти, очевидно, сбитые с толку русскими наемниками, желающими заработать, не отдают себе отчета в моем положении и в полном моем уклонении от политической деятельности. Меня нисколько не беспокоит то, что они у меня прочтут и про меня узнают – синтез всего этого печатается в моих книгах. И вряд ли это может быть интересно для венгерской контрразведки. Но непривычно и глубоко противно, когда копаются в твоей душе чужие руки..»²⁶.