Чайковский. Гений и страдание - читать онлайн книгу. Автор: Зинаида Агеева cтр.№ 24

Несмотря на применение средств, которые были в то время в распоряжении врачей, состояние продолжало катастрофически быстро ухудшаться. Неудержимые позывы на стул и обильные испражнения изнуряли. Уже через несколько часов Петр Ильич так ослабел, что не мог самостоятельно подниматься с постели. Был вызваны два врача А.К. Зандер и Н.Н. Мамонов, которые дежурили у постели больного постоянно. После принятых мер понос прекратился, и Петр Ильич поблагодарил врачей.

У его постели, кроме врачей, находились племянник Боб, брат Модест и прибывший в столицу брат Николай. После прекращения поноса вскоре обнаружилось нарушение почечной функции – прекратилось выделение мочи. Хотели применить последнее средство – ванну с теплой водой. Но Петр Ильич боялся этого средства, помня, что после ванны умерла его мать. Однако, видя неэффективность принимаемых мер и критическое состояние больного, его на простыне опустили в ванну с теплой водой. После этой процедуры у него ослабел пульс, пропал почти полностью голос. Полупотухший взгляд пытался уловить искру надежды в глазах окружавших его лиц, но видел только их растерянность.

На следующий день состояние Петра Ильича продолжало ухудшаться. По временам терял сознание, а стоявшие рядом люди со страхом смотрели, с какой ужасающей быстротой уходит жизнь великого человека. Взгляд его все больше тускнел, и земной мир с его радостями и печалями стал отдаляться от него, отдалялись и силуэты людей, стоявших у его ложа, затухали их голоса. 24 октября несколько раз он погружался в забытье, пульс становился все слабее, а дыхание затрудненным. Поздно вечером 24 октября врачи признали состояние безнадежным. Сердечная деятельность ослабела, начался отек легких. Возможно, в его затухающем сознании прозвучала мелодия 6-й симфонии как последний музыкальный аккорд, после чего наступил мрак вечности. Замерли в немом отчаянии люди, стоявшие у его ложа с сознанием своей беспомощности против всесилия смерти.

25 октября (6 ноября) 1893 года в 3 часа 15 минут сердце великого человека остановилось навсегда. Родные Петра Ильича и врачи стояли у смертного ложа потерянные, все еще не веря в реальность утраты. Сразу же были введены карантинные меры – в квартиру никого не допускали и никого не выпускали из нее. «Была произведена дезинфекция» (Воспоминания о Чайковском, 1962). Тело было помещено в оцинкованный гроб, наглухо закрытый крышкой.

Отпевание проходило в Казанском соборе Петербурга при огромном стечении народа. Храм не мог вместить всех, и многие стояли вокруг него. Похоронная процессия при звуках траурной музыки медленно двинулась в сторону Александро-Невской лавры. Впереди шли представители духовенства с хоругвями. За ними следовал катафалк с телом покойного, а перед катафалком разбрасывали ветки хвои. За гробом шли многочисленные процессии от разных организаций, учебных заведений. «Тут были все труппы театров петербургских и московских, оба столичных отделения Русского музыкального общества с консерваториями, Училище правоведения, кружки и школы», – писал участник и организатор похоронной процессии, управляющий Петербургскими императорскими театрами Владимир Петрович Погожев. Из государственной казны было отпущено на похороны пять тысяч рублей по указу императора Александра III. Гроб опустили в могилу на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.

25 октября Лев Бернардович Бертенсон выразил Модесту Ильичу соболезнование в письме: «Страшная болезнь, от которой погиб Ваш незабвенный брат, сроднила меня с ним, с Вами и всеми теми, кому он был дорог. Я не могу прийти в себя от страшной драмы, которую мне пришлось пережить. Я решительно не в состоянии передать всех мук, которые я испытываю».

Через неделю после похорон Чайковского в Дворянском собрании снова зазвучала его 6-я симфония, а на его дирижерском месте теперь стоял его друг, главный дирижер Мариинского театра Эдуард Францевич Направник. В газетах сообщалось: «Зал был задрапирован черным крепом, все присутствующие были в траурной одежде, на возвышении стоял бюст композитора, увитый цветами, окруженный пальмами. Все присутствующие рыдали».

Погиб человек необыкновенного музыкального дарования, оставив миру свои бесценные труды. Сердце великого музыканта умолкло навсегда, но не умолкли и никогда не умолкнут звуки его неповторимых мелодий.

Память о великом русском композиторе сохранилась в многочисленных воспоминаниях его современников. Через два года на могиле Чайковского на средства дирекции театров был установлен его бюст работы скульптора Каменского Павла Павловича. В 1898 году в Петербургской консерватории установлена его мраморная статуя. Оборудован и превращен в музей дом Чайковского в Клину, в котором работали многие члены его семьи. Имя его присвоено Московской консерватории. Это лишь небольшая дань любви народа к одному из величайших творцов музыкального искусства.

Судьба покровительницы Чайковского, его «ангела-хранителя», Надежды Филаретовны фон Мекк оказалась тоже трагичной. Последние три года она страдала тяжелым заболеванием – туберкулезом горла и сосудистыми расстройствами. У нее почти пропал голос – говорила полушепотом, бездействовала и «усыхала» правая рука, и она писала письма, «водя ею левой рукой» (Воспоминания Анны Львовны фон Мекк – родной племянницы Чайковского). Своей бескорыстной помощью материальной и моральной Надежда Филаретовна способствовала расцвету таланта Петра Ильича. Умерла в Ницце на 63-м году жизни, оставив о себе добрую память своих соотечественников. Поредела и ее многочисленная семья: умер в отрочестве сын Миша, в 1892 году умер ее любимый 40-летний старший сын Владимир Карлович фон Мекк. У нее осталось 10 детей и 25 внуков. Умерла Надежда Филаретовна в Ницце в январе 1894 года.

В первой четверти ХХ века Иосиф Эмильевич Мандельштам писал: «От художника мы требуем, чтобы у него был свой голос и свое лицо». Петр Ильич Чайковский, родившийся в ХIХ веке, не мог знать этого изречения, но тем не менее полностью оправдал пожелания своего соотечественника, судьба которого оказалась трагичной: он был осужден по политической статье и скончался в Исправительно-трудовом лагере 27 декабря 1938 года.

Петр Ильич, скончавшийся чуть ли не в одночасье, оставил миру свои гениальные творения, обессмертившие его имя. В них отразились все движения его души, тонкой и чувствительной, а также духовная жизнь русского народа. Он не афишировал свое дарование, не писал о нем в прессе, а тихо в одиночестве писал бессмертную музыку. Композитор и профессор Петербургской консерватории Глазунов Александр Константинович (1865–1936) через 20 лет после смерти Чайковского, в 1913 году, писал: «Мелодия вечна, а потому вечно будет жить и П.И. Чайковский. Трудно найти не только в русской, но и в иностранной музыке подобного композитора, который был так ярок, силен и самобытен во всех родах музыкального творчества – инструментального, фортепианного, симфонического, оперного и романсного, как Чайковский. На его музыке воспитывается вся наша консерваторская молодежь» (Театр и жизнь: журнал. № 170).

Петр Ильич за свою не очень продолжительную жизнь испытал и радость вдохновения, и горечь от разгромной критики прессы. Он постоянно стремился к справедливости, к равенству между людьми, чтобы богатство и бедность, горе и радость были поделены поровну, чтобы никто не был обделен судьбой.