Зверь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Эрнест Сетон-Томпсон cтр.№ 8

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Зверь (сборник) | Автор книги - Эрнест Сетон-Томпсон

Cтраница 8
читать онлайн книги бесплатно

Недавно я пытался найти его, но не смог выяснить ни автора, ни название. Так что я записал его по памяти и назвал „Леди Леопард“. Затем, уже закончив свою версию, я вновь нашел ту историю. Это оказался рассказ „Страсть в пустыне“ Оноре де Бальзака. Однако мое исполнение имело с ним так мало общего, за исключением основной идеи, что, извинившись перед выдающимся французом, я решил опубликовать собственный вариант».

Добавим лишь: «около пяти лет назад» означает, что это случилось примерно в 1930 г. Причем, хотя Сетон-Томпсон и воздает должное выдающимся заслугам Бальзака, в данном случае ему особенно смущаться нечего. Рассказ «Страсть в пустыне», шестьдесят четвертое по счету произведение в грандиозном цикле «Человеческая комедия», представляет собой часть небольшого подцикла, посвященного солдатской жизни и приключениям на лоне природы. Однако этот подцикл был Бальзаком едва начат — можно сказать, через силу и почти с отвращением, — и тут же с явным облегчением брошен. Для великого француза «звериная» (впрочем, как и солдатская) тематика была откровенно чуждой, малознакомой и неинтересной. А для Сетона-Томпсона — наоборот!


Зверь (сборник)

Эту историю рассказал мне суровый французский солдат. Его обветренное лицо было испещрено морщинами, широкие плечи сгорбились, он хромал, и у него не хватало одной руки. Но в его глазах, в этих зеркалах души, светились мужество и стойкость, которые сделали его идеальным солдатом лет эдак пятьдесят назад. В его манерах сквозили достоинство и простота, и, глядя на его серьезное и доброе лицо, я знал: он говорит правду.

Он был родом из Прованса и встал под знамена Наполеона во время злополучного Египетского похода [5]. Ему тогда было двадцать два, и по его рассказу я представлял его молодым Адонисом.

А затем я пошел на хитрость. Я заказал шампанское. О, как оно играет на струнах жизни, как развязывает язык и пробуждает арфу памяти!

Я не ошибся. И эту историю передаю такой, какой ее услышал.


В то время я был молод и импульсивен и страдал от жестокого разочарования в любви. Поэтому я присоединился к армии, ибо само имя Бонапарта обожали все сильные и храбрые люди. Мы отплыли в страну Сфинкса, и я был немало разочарован, оказавшись под командованием не самого Наполеона, а генерала Дезе, чьей задачей было вторжение в Верхний Египет.

Но арабы Магриба, каждый верхом на быстром скакуне, чувствовавшие себя в пустыне как дома, представляли собой совсем не то, что неторопливые оседлые крестьяне-феллахи, жившие вдоль Нила. Арабы набрасывались на нас в самый неожиданный момент, угоняли наших верблюдов, разоряли наши припасы, пока мы были слабы, а когда мы собирались с силами, чтобы дать отпор, они, словно ветер, уносились прочь на своих пустынных конях, скрываясь в облаках песка и пыли.

Я стоял на посту, когда они явились однажды ночью. Остальные часовые были убиты, а я попал в плен. Арабы увезли меня прочь, привязав к вьючному мулу. И после долгого двухдневного марша без единого шанса на передышку, они остановились в оазисе, где пальмы окружили водоем; все люди и все лошади были совершенно измотаны. Здесь они уснули.

Они не поставили часового — ни один араб не нес вахту в ту ночь. Меня же словно жгла изнутри мысль о побеге, побуждая действовать, не давая уснуть. Мои руки и ноги были связаны веревками, и, увидев, что весь отряд, полностью изможденный, забылся глубоким сном, я подполз, извиваясь, к ближайшему из своих похитителей. Зубами я вытянул из ножен его ятаган, и после множества молчаливых отчаянных попыток мне удалось зажать его между коленей. Так я перепилил веревку, стягивавшую мои руки. Освободившись, я разрезал путы на ногах и встал.

В тусклом звездном свете, двигаясь быстро и бесшумно, я раздобыл винтовку с большим количеством патронов и кинжал, а также по мешку овса и сушеных фиников.

Лошади были привязаны рядом. Все они были благородными созданиями, так что я взял первую попавшуюся, без промедления и шума оседлал ее и поспешил прочь. Сначала шагом, чтобы не нарушать тишину, но когда мы отошли достаточно далеко, я вонзил шпоры в бока лошади, и мы помчались галопом — и великолепным галопом — к сияющей на горизонте свободе.

В ту ночь не было луны, и Полярная звезда скрылась за облаками. Мы, солдаты, не слишком сильны в астрономии, но я был уверен, что ярко сияющая звезда, единственно различимая сейчас, могла быть только Утренней Звездой, обозначающей восток. И, зная, что мои люди в любом случае находятся далеко на востоке, я направил своего скакуна в ту сторону и ехал, ехал, пришпоривая его. Эта звезда стала моим проводником.

Наконец далеко впереди звезда зашла, и по какой-то странной, непонятной для меня причине полоса света появилась совсем на другой стороне неба, позади меня.

Увы мне, скудоумному! Звездой, на которую я ориентировался, была Венера на западе. Я часто гадал, вышло ли так случайно, или это произошло потому, что Венера была моей путеводной звездой, истинной звездой моей души.

Я не щадил ни себя, ни лошадь. Арабский жеребец был слишком изящен, чтобы долго выдерживать мой вес. Он совсем выбился из сил и уже не мог скакать галопом. Он шел, спотыкаясь и подволакивая ноги, и в тот самый момент, когда звезды исчезли с неба, несчастное животное упало и больше уже не смогло подняться.

Пока я сидел рядом с ним, полный печали и отчаяния, окончательно рассвело. Солнце поднялось с неправильной — с моей точки зрения — стороны света; я был ошеломлен и совершенно раздавлен. Ведь это означало, что все это время я не приближался к своим людям, но уходил все дальше в бескрайнее море песка.

Оглядывая песчаные волны с полной безысходностью, я заметил в утреннем свете неясные очертания далеких деревьев — возможно, пальм — в нескольких милях отсюда. Взяв все оружие и еду, я пешком отправился в путь, чтобы достичь обещанного рая.

Хотя казалось, что до манящих деревьев всего несколько миль, я весь день пробирался по песку, с трудом переставляя ноги. Я прибыл на место, как раз когда солнце начало клониться к горизонту. Небольшой лесок оказался рощей из нескольких сотен великолепных финиковых пальм, разбросанных по берегу впадины, в центре которой, в самой глубине, сверкал водоем.

Собрав все оставшиеся у меня силы, я добрался до воды и начал пить — о, каким восхитительным, животворящим казался мне каждый глоток! А затем, устроившись в полости, которую ветер выточил в скале, придав ей форму колыбели, я уснул беспробудным сном крайне измученного человека.

Разбудило меня солнце; хотя оно еще не полностью поднялось, но уже припекало, а моя каменная кровать не имела крыши — ни над ней, ни поблизости.

Стоя на этом небольшом возвышении, я хорошо — даже слишком хорошо — мог видеть окружающий меня ужасный мир. Пустыня — пугающая, величественная — раскинулась вокруг со всех сторон, как раскаленное море или сверкающее стальное зеркало, с изменчивыми яркими пятнами, над которыми воздух дрожал от жара, закручиваясь в бесчисленные вихри, способные перерасти — и часто перераставшие — в страшный самум. И восходящее солнце заливало пустыню жаром, пока сияющий бронзой небосвод и красно-коричневый песок не слились воедино, ужасающие и смертоносные.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию