Зверь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Эрнест Сетон-Томпсон cтр.№ 10

В тот же вечер огромный стервятник приземлился недалеко от водоема. Я осторожно подошел ближе, чтобы получше разглядеть его, как вдруг внезапно леди Леопард бросилась вперед и преградила мне путь со злобным рычанием. На морде ее, без сомнения, была написана ярость, она же светилась в глазах, сквозила в каждом движении.

«Ого! — подумал я. — Моя леди ревнива». Я отступил и вернулся в нашу хижину, где она сразу же вновь превратилась в ласкового котенка.

Так же прошла ночь. Леди Леопард заняла место возле моей кровати. Она уходила на какое-то время, но вернулась с рассветом.

В то время я подозревал, что она поедает труп моей лошади. Следы, отметки на ее морде и белом мехе, казалось, подтверждали это. Может, сперва так и было, но здесь она могла найти и другие источники пропитания.

На третье утро, когда я проснулся, леди Леопард не оказалось рядом, но вскоре она появилась, неся в зубах небольшую упитанную газель, очевидно, только что ею убитую. Она положила ее к моим ногам, замурлыкала и запрыгала вокруг. Я принялся снимать шкуру с добычи. Леди Леопард ревностно следила за процессом и, когда я разделал тушу, принялась за еду, рыча и облизывая еще теплое мясо.

Я не поклонник сырого мяса, но в армии мы часто вялили его излишки, нарезая на тонкие полоски и высушивая на солнце. Обработанное таким образом, оно долго хранится, и его можно есть, никак больше не готовя.

Я уже нарезал мясо, когда мне пришло в голову, что шкуру тоже можно использовать. Из нее могла получиться фляга для воды, которая пригодится мне, когда я вновь отправлюсь в путь. Я наполнил шкуру песком, придав ей форму фляги, и связал кожаными полосками. Шкура с ноги превратилась в горловину, и, когда она высохла, я высыпал песок — теперь у меня была сумка для воды.

Моя спутница наблюдала за тем, что я делал, не выказывая никаких эмоций. Но то, что я предпринял позже, возымело совсем другой эффект. Мысль о побеге или спасении не покидала меня, и, чтобы приблизить такую возможность, я решил пожертвовать своей красной рубашкой. С трудом взобравшись на высокую пальму, я повесил рубашку на самый длинный побег, словно сигнальный флаг. Моя леди Леопард наблюдала за мной, не сводя глаз, тихонько рыча, а как только я спустился, она молниеносно взобралась наверх, яростно ударила по флагштоку, опрокинув его на землю, и так же быстро спустилась.

Теперь мы начали понимать друг друга. Наша дружба росла с каждым днем. Я обнаружил, что всегда могу завоевать ее расположение, поглаживая ее спину, голову и морду. Она любила прикосновения моих рук и после нескольких поглаживаний терлась о меня головой, громко мурлыча, или каталась по земле у моих ног в полном экстазе. Страх, что она убьет меня, исчез через несколько дней. Спустя две недели мы стали лучшими друзьями, не разлучались ни днем, ни ночью. Она добывала себе еду и воду и всегда часть добычи предлагала мне. Моя жизнь была прекрасна, я имел в своем распоряжении множество фиников, сушеного мяса и воды. И все острее чувствовал, что в драгоценных глазах моей леди Леопард живет душа — душа женщины, и все чаще называл ее Миньоной.

Иногда по утрам она отлучалась из нашей хижины, но всегда прибегала, и прибегала с радостью, стоило лишь громко позвать ее: «Миньона!» Мы, несомненно, были друзьями, даже больше, чем друзьями, — ближе и дороже друг другу. Мысль о том, чтобы убить ее, или страх, что она убьет меня, полностью испарились. В нашей жизни в пустыне мы были честными и равными партнерами.

И все же я не мог перестать надеяться на воссоединение с людьми. Готовясь к побегу, запасся финиками и сушеным мясом. В одну из ночей наполнил водой свою флягу и повесил снаружи на хижину.

Как обычно, леди Леопард встала на рассвете и исчезла. Я знал, что ее не будет по меньшей мере час. Так что я повесил сумку с водой на шею, привязав ее к двум кожаным ремням, крест-накрест обхватившим мою грудь, взял еду и оружие и отправился на восток, шагая так быстро, как только мог. Я надеялся за три-четыре дня добраться до своих собратьев по оружию.

Я был одержим целым роем мыслей, вскоре превратившихся в бред: надежда на побег, страх погони и мести, решимость сражаться за свободу и сильные угрызения совести, нежные мысли о моей светлоглазой королеве пустыни, спасшей и полюбившей меня.

Солнце встало, и, ослепленный, я бросился вперед, изнуряя себя без особой необходимости, глядя перед собой в поисках обнадеживающих знаков и назад — в страхе. Пересекая скалистый откос, я запнулся на его дальнем краю и, потеряв равновесие, полетел вниз по расщелине через тернистую чащу, ошеломленный, исцарапанный, истекающий кровью. Когда я пришел в себя, то обнаружил, что повис на ремнях от сумки с водой, зацепившихся за ветви крепкой акации. Я был абсолютно беспомощен. Не знаю, как долго я так провисел. Но через час после того, как пришел в чувство, я услышал громкий пронзительный рев, и в мгновение ока моя леди Леопард бросилась ко мне, перескакивая по камням.

Ее морда исказилась от ярости. Она встала надо мной и грозно зарычала.

— Миньона! — слабо позвал я.

И в тот же миг она прониклась сочувствием ко мне, гнев исчез с ее морды и из ее голоса. Она вспрыгнула на колючий ствол, разорвала ремни сумки, зацепившиеся за него, и я смог спуститься. После этого она вытащила меня из каменной ловушки на ровный песок.

Я жадно выпил воду. Леди Леопард полакала немного, а затем в неистовстве разорвала сумку на мелкие клочки.

Она подождала, пока я оправился настолько, что смог погладить ее голову в знак благодарности и прося прощения. У меня не было сомнений насчет того, каким путем я должен теперь идти. Я поплелся назад, к оазису, и моя дикая возлюбленная шла рядом со мной.

Весь день мы добирались назад, но в оазисе нас ждали пища и отдых.

Прошло целых три дня, прежде чем я поправился. Леди Леопард не отходила от моей постели. Она приносила мне свою добычу, но к воде мне приходилось ковылять самому. Я больше не сомневался в силе привязанности моей пустынной возлюбленной. И не последним свидетельством ее чувств была жестокая ревность при любом намеке на то, что наша любовная связь может быть разрушена. Я стыдился своего вероломства, и все же мое сердце продолжало стремиться к людям. Желание воссоединиться с ними переполняло меня.

Однажды, когда Миньона ушла раздобыть себе завтрак, я составил новый план. От края своей красной рубашки я оторвал длинную полосу. На каждом ее конце я закрепил по камню. К середине привязал рукав красной рубашки, скатанный в сверток и неплотно связанный. Затем, после множества бесплодных попыток, я забросил его на верхушку тонкой пальмы, растущей на гребне холма. Благодаря камням ткань обернулась вокруг ствола, словно болас ^[6], и повисла. Спустя совсем немного времени бриз развернул сверток, и мой флаг из красного рукава затрепетал на ветру.

Когда моя возлюбленная леди Леопард вернулась домой, я был в хижине. Но вскоре она заметила трепещущий красный флаг. Она посмотрела на него с подозрением, обошла вокруг дерева, понюхав ствол, убедилась, что я не забирался на него, и постепенно смирилась с флагом. В следующие несколько дней я видел, как она рассматривала его с интересом и подозрением, но в конце концов перестала.