Зверь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Эрнест Сетон-Томпсон cтр.№ 61

Уши хаски часто опущены. Уши дикого волка прямые, но, по словам капитана Крейна, у ездового волка в возрасте девяти или десяти лет тоже опускаются уши.

Многие наблюдатели подтверждают, что это животное может быть укрощено и питать любовь к собакам. Росс рассказывает: «В Форт-Резолюшн в июле и августе 1857 года жил совершенно одомашненный взрослый волк. Хотя он робел людей, но жил в гармонии с собаками, спал рядом с ними, играл и делил с ними пищу. В дыму, отгонявшем от скота мириады ядовитых мух, он держался близко к другим животным, и хотя среди них был маленький теленок, волк никогда не пытался причинить тому вред. В него выстрелил один индеец, и зверя никогда больше не видели».

Преподобный Дж. А. Маклафлин с реки Беренс (озеро Виннипег) написал мне 9 марта 1893 года: «Этой зимой волков здесь довольно много, но, похоже, они не сбиваются в стаи и, насколько мне известно, не опасны. На прошлой неделе один из индейцев отправился к своим снастям, которые он поставил осенью, и наткнулся на великолепного черного волка в капкане. Индеец связал ему пасть веревкой, вытащил из ловушки, впряг в свою упряжку и заставил помочь перевезти рыбу. Местный чиновник компании „Гудзон-Бей“ посадил зверя на цепь в форте и намеривался скрестить его с одной из своих собак. Я видел нескольких волков, но не таких, как этот. Его густой и красивый мех весьма похож на мех чернобурой лисы. Уши более округлые, чем обычно, и придают голове сходство скорее с медведем, чем с волком. Я ухаживал за ним, но он ни разу не выказал признаков раздражительности и ни разу не попытался меня укусить».

Д. Т. Ханбери рассказывал о своем путешествии из Селкирка в Норуэй Хаус 26 февраля 1899 года: «В тех краях [река Беренс] у меня появился новый опыт езды на санях, которые тянула свора, куда входил волк. Этот зверь был в наморднике и, хотя оставался довольно диким, работал хорошо. Мне сказали, что чистокровный волк не сохраняет в плену своей выносливости, но из полукровок и квартеронов получаются самые полезные животные».

Трудно понять, почему ездовые собаки боятся волков, если они такие близкие родственники. Вероятно, из-за того, что дикие одиночки крупнее, а собак более или менее усмиряет их образ жизни.

Однако дикая волчья природа склонна время от времени прорываться свирепостью и у ездовой собаки, как уже отмечалось ранее в моем рассказе о Виннипегском волке. Другой трагический инцидент подобного рода произошел недавно в Саскачеване.

Д-р Д. А. Стюарт из Виннипега сообщил мне о следующем: возница упряжки псов-полукровок взял своего маленького сына на дальнюю заставу. Он оставил мальчика за старшего, тогда как сам погнался за оленем. По возвращении мужчина обнаружил, что собаки свернулись и спят, а от его сына не осталось ничего, кроме обрывков одежды. Возница была набожным католиком; он пригнал собак на торговый пост, застрелил всех четверых и похоронил их по христианскому обряду.

Замечено, что недуги, которые чаще всего мучают волков, — это чесотка, парша и бешенство. Я несколько раз слышал о том, что из-за чесотки у волка вылезает вся шерсть, кроме полосы вдоль хребта, и, как следствие, рождается множество слухов о странных существах.

Уорбертон-Пайк говорит: «Зимой 1889–1890 годов среди них [серых волков] вспыхнула какая-то болезнь, напоминавшая чесотку, которая привела к потере всей шерсти и, судя по числу мертвых животных, должна была сильно уменьшить их количество».

Генри в своем дневнике часто упоминает о парше.

«3 марта. Большой волк трижды приходил к моей палатке и всякий раз избегал пули. На следующий день во время охоты я нашел его мертвым примерно в миле от форта, он был очень тощий и покрыт струпьями».

Иногда среди волков появляется бешенство, или водобоязнь. Хотя в Америке волки, как правило, не нападают на человека, записаны один или два таких случая, произошедших на западе Соединенных Штатов, но есть свидетельства, что каждый раз волк был бешеным.

Еще в 1800 году нападение на человека представлялось очевидным доказательством безумия волка, поскольку Генри делает запись в Парк-ривер: «2 ноября. Прошлой ночью волки были очень беспокойны, они жутко выли по всему форту и даже пытались войти в палатку Маймича. Один огромный белый волк нагло прошел в дверь и уже приближался к маленькому ребенку, когда зверя застрелили. Некоторые из них очень дерзкие. Я узнал, что они по нескольку дней следуют за людьми, пытаются схватить человека или собаку, а держаться поодаль их заставляет только огнестрельное оружие. Не похоже, что такими свирепыми их делает голод, поскольку они, как говорят, обходят туши животных, которыми могли бы насытиться, их цель, кажется, сводится к самой грызне. Канадцы клянутся, что это обезумевшие волки, и очень боятся их».

И еще: «18 апреля 1810 года [в Северном Саскачеване]. Еще одну кобылу укусил за морду обезумевший волк, и она умерла на следующий день, после того как бегала кругами, брызжа пеной».

Волков удается увидеть при свете дня столь редко, что не стоит полагаться на стрельбу для их отпугивания.

Псовая охота имеет больший успех, но для нее требуется смешанная свора из загоняющих, выслеживающих и бойцовых собак, а также отличные лошади, что делает все предприятие весьма дорогостоящим.

В прежние дни индейцы ловили много волков в ямы. Следующая запись из дневника Генри гласит: «У нас теперь [к югу от Тертл Маунтин] хорошо проторенный путь, но несколько раз возникала опасность сломать шею в глубоких ямах, которые дикари выкопали на дороге, чтобы зимой ловить волков и лисиц. Иные ямы 10 футов глубиной, около 30 футов в диаметре, хотя вход в них не шире тропинки, и около 5 футов в длину. Они прикрыты сухой травой, и в сезон, когда волков вдосталь, каждое утро в них, как правило, находят по несколько зверей. Летом трава становится густой и высокой, полностью скрывая отверстия до тех пор, пока кто-то не окажется у самого края, рискуя кубарем скатиться вниз».

Отравление, когда-то довольно легкое, сейчас очень сложно практиковать, так как волки изучили запах и опасность стрихнина. Один из действенных способов заключался в том, чтобы пробурить отверстие в бревне, которое волки использовали как «сигнальную станцию», заполнить смесью стрихнина и сала, а затем снаружи размазать слой чистого сала или масла. Волки облизывали и грызли это место, пока яд не начинал действовать; по крайней мере, в прежние времена так и было, теперь же это занятие, видимо, потеряло для них прежнюю привлекательность.

Раньше мне сравнительно часто удавалось отравить зверя с помощью пахучей приманки. Для этого я брал кусок мяса или нескольких американских кроликов и развозил их на своей лошади на десять миль вокруг лагеря. Через каждые четверть мили я бросал тщательно приготовленную отравленную приманку — два зерна стрихнина в желатиновой капсуле, спрятанные в кусочке печени размером около двух дюймов. Такие приманки следует перевозить в сыромятной сумке, брать деревянными щипцами и ни в коем случае не касаться железом или рукой. Полезно каким-то образом отметить место каждой приманки, чтобы в будущем суметь их отыскать.