Нельзя, но можно - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Татулова, Дмитрий Соколов-Митрич, Евгения Пищикова cтр.№ 12

А у нас, если помните, шатер в сельском стиле, с баранками. Я на выдохе: «Возьми, конечно». Девочка молча, не говоря ни слова, берет баранку и уходит. Мы — что ж. Невежливая девочка, бог с ней. Через пять минут, как в мультфильме, молча налетели сорок детей, снесли нас, шатер, расхватали баранки и волной унеслись к ряженым родителям. Мы сидим такие, смотрим друг на друга, и тут мальчик какой-то отставший подбегает: «А вон она пришла и сказала, что вы баранки бесплатно раздаете!»

Анастасия Татулова:

— И еще один выезд был такой, запоминающийся: Moscow City Racing называлось мероприятие. Машины, как на «Формуле-1», гоняют по Красной площади. Опять Ленка нашла каких-то мутных людей, сказали — вообще все будет хорошо, куча денег, нужно только поставить семь точек на Красной площади. А мы, типа того, в доле, и поэтому все зашибись.

Было лето. Мы очень хорошо подготовились. Купили машину черешни и три машины льда. Арбузов всяких порезали — жарко же, захочется прохладительного. Два дня идет мероприятие — субботу и воскресенье. В субботу рано утром полил дождь. Нет, не дождь — ливень. Он закончился в воскресенье вечером. Он не останавливался ни на минуту. В воскресенье утром мы сдались и поехали в «Метро» за коньяком. Потому что стало понятно, что лед — неактуально. Дальше стратегия была во всё, что покупают, наливать коньяк, потому что те люди, которые купили задорого билеты на этот City Racing, они все-таки на него пришли. Но им что черешня, что арбузы, что лимонад были без надобности — им бы чем-нибудь согреться. В общем, мы пришли в понедельник на работу грустные. У нас во дворе стоит машина черешни. Что делать — непонятно, еще сутки, и все можно будет выкинуть. Машина черешни, полмиллиона рублей — это жесть.

Черешню в итоге продала Лолита. Решение снова оказалось неожиданным, из четвертого измерения. В попытках решить проблему она пошла к ларьку у своего дома, где покупала иногда овощи: «Хочешь черешню оптом?» — «Почем?» — «В два с половиной раза дешевле, чем у тебя на прилавке». — «Ну давай — возьму четыре ящика». — «Тогда вот тебе адрес, приходи через час».

Через час этот азербайджанец крутил ключи на пальце перед входом в приличное офисное здание, где на тот момент уже располагался «АндерСон», и пытался убедить охранника, что ему внутри кто-то обещал продать четыре ящика черешни. Охранник не поверил и набрал Лолиту. «Помощь точно не нужна?» — на всякий случай поинтересовался охранник, когда Лолита ответила согласием. «Нет, спасибо, мы сами справимся».

Дальше события развивались примерно так же, как в истории с детьми и баранками. Через час слух о дешевой черешне прокатился по всем киоскам в радиусе километра от метро, и перед охранником выстроилась целая очередь азербайджанцев с борсетками. Машина черешни ушла за день. С тех пор окрестные торговцы, завидев Лолиту, еще долго приветственно бибикали ей клаксонами, а когда она проезжала на машине, махали кепками.

История о Елене Подвысоцкой, которая может продать безногому коврик для вытирания ног, но предпочитает продавать праздники

У Елены Подвысоцкой в «АндерСоне» самая интересная должность — директор по настроению. И когда она рассказывает про свою работу, то успешный результат описывает двумя способами: «У меня появились мурашки!» или: «И тут все зарыдали!»

Что бывалый журналист думает, когда слышит про мурашки? Ничего, уверяю вас, конструктивного.

Но слушали мы про «все зарыдали», и скепсис наш таял, потому что перед нами развернулась картинка буквально кинематографическая. Каждый эпизод Елениного вмешательства в обыденность смыкался с другим, силой хорошего промышленного магнита. И каждый вполне мог стать частью крепенького сериала, в котором профессионалы распутывают свои деловые головоломки. Конечно, в деле ручного управления атмосферой в кафе куда меньше драматизма, чем в загадках, скажем, доктора Хауса, но принцип оказался тот же.

Вот, например, лишь один из эпизодов с финалом про мурашки, который мы услышали от Елены Подвысоцкой. Назовем его «Ободок».

— Конечно, хорошо, когда родители решают справить в «АндерСоне» день рождения ребенка и заказывают аниматоров, торт и праздник. Но бывают ведь и другие случаи.

Однажды я заметила в зале маленькую девочку в платье в горох. Но ладно платье — на волосах у нее был ободок, подобранный по цвету и тоже в горошек. Вы знаете, на трехлетнего ребенка надеть ободок — это дорогого стоит. У меня у самой дочке три года, уж я знаю. Я вам так скажу: трехлетний человек по своей доброй воле в ободке в кафе не пойдет!

Девочку привела в кафе бабушка; я подошла к их столику и спрашиваю: «Ты почему такая красивая сегодня?» Бабушка обрадовалась: «Ой, вы заметили?» А девочка говорит: «У меня день рождения!» Тогда я спросила, как ее зовут, поздравила и пошла на кухню.

У нас детей с днем рождения всегда поздравляют все сотрудники кафе — это своего рода парад. Мы выходим толпой, чтобы было много людей, чтобы праздник чувствовался сильней, мощней. Если нет предварительного заказа, мы выносим медовик со свечкой и зажигаем холодный фонтан — это такой бенгальский огонь, который не дает искры специально, чтобы можно было зажигать его в помещении. Но он очень волнующий, он сверкает и трещит.

И вот вышли мы всем кафе со своим медовиком, со своим сверканием и треском. Стали вокруг стола и запели «Happy Birthday, Настя!» Бабушка заплакала… А Настя потом попросила, чтобы ее еще раз поздравили на следующий день — так впечатлилась.

И таких случаев на самом деле бывает по десять раз на дню, потому что моя задача — сделать немного больше, чем положено.

Как сформулировать одним словом то, что делает Елена Подвысоцкая? Наверное, так: угадывание. Человек чаще всего сам не может сформулировать, чего ему на самом деле хочется. Ну, например, жена говорит: «Хочу шубу!» — а на самом деле ей хочется, чтобы ее любили. И тут уж выбирай — либо экономь деньги и трать чувства, либо экономь чувства и трать деньги. А задача человека, который продает праздники (да, собственно, не только праздники, просто продает), — предложить не то, что человек хочет, а то, что он даже и не знал, как ему на самом деле хотелось! Вот это попадание в тайную потребность и есть профессионализм.

— Я могла бы, наверное, пылесосы продавать, но вряд ли у меня бы получилось их продавать так же осознанно, как праздники. Так сложилось, что вся моя жизнь вертится вокруг ресторанной сферы, и мне нравится радовать людей, мне нравится, с каким настроением они уходят от меня, нравится, что возвращаются, нравится с ними дружить, нравится, чтобы они четвертых детей рожали вместе с нами. Нет, правда. Например, наши постоянные гости кафе на Островитянова, 5, они мне спокойно звонят и говорят: «Лен, сделай как себе: мы на Обручева хотим стол». И я звоню туда и все устраиваю, конечно. Просто потому что это самые лучшие и древние гости того самого кафе, с которого все начиналось. И семья особенная — они однажды зашли к нам со своим первенцем, а теперь за эти годы стали постоянными гостями, друзьями и родили четвертого ребенка. Я не хочу на них сделать деньги, я хочу, чтобы сохранялась эта полусемейная, полудружеская атмосфера в наших кафе. Деньги, в конце концов, тоже делаются, но не по твоему расчету, а по какому-то вселенскому закону, который гласит, что любовь и искренность всегда окупаются.