Тайны пиратского пляжа - читать онлайн книгу. Автор: Мария Менто cтр.№ 61

Но Тадеу волновала вот какая проблема — он хотел, чтобы в метрике маленького Теу стояла его фамилия, но для этого он должен был сам явиться в мэрию.

— Как же с этим быть, Жуди? с беспокойством спрашивал он.

— Я что-нибудь придумаю, — мужественно пообещала Жуди.

У кого она могла искать помощи? Разумеется, у Артурзинью, который в последнее время исполнял должность судьи в Маримбе. Он остепенился и жениться на Арлете, но она, словно золотая рыбка, вновь и вновь ускользала от него.

Артурзинью успокоил сестру:

— Раз вы находитесь в законном браке, то достаточно принести в мэрию свидетельство об этом, и в метрике будет записано имя отца.

Маленький Теодор получил отцовскую фамилию без проволочек.

— Мы очень гордимся, что носим фамилию Сантус, — сказала Жуди Тадеу, передавая ему фотографию, где была снята с малышом.

Растроганный Тадеу поставил ее у своего изголовья. Теперь он никогда не расставался с женой и сыном.

А вот Шику и в самом деле пришлось являться в мэрию.

— Билли хочет назвать нашего мальчика Жуан, — сказала Селена матери. — Передай, пожалуйста, это Шику.

Без особой надобности Селена не общалась со своим бывшим возлюбленным, она понимала, что Билли это неприятно, и не хотела доставлять ему лишних огорчений.

Камила передала Шику, что Селена решила назвать малыша Жуан Франсиску, и Шику это очень порадовало. Кто знает, может, Селена уже на пути к выздоровлению, раз хочет сделать ему приятное и назвать сына в честь отца.

Так он и зарегистрировал сына. Жуан Франсиску Карвалью — значилось в метрике, которую он принес Селене.

Селена вспыхнула — только этого не хватало! Что теперь скажет Билли? Что за самоуправство! Откуда взялся Франсиску?

Она накричала на Шику, наговорила ему обидных слов, и он ушел, потемнев от огорчения.

— Шикинью проголодался, — объявила Камила, входя в гостиную, где сидели Селена и Билли.

— Откуда взялся Шикинью? — заинтересовался Билли. — Очередная шуточка моей любезной тещеньки?

Селена, не желая участвовать в традиционной перепалке зятя и тещи, встала и направилась в детскую.

А дона Камила уселась напротив Билли и приготовилась к обстоятельному выяснению отношений.

— А чего тут непонятного, — начала она, — для Селены наш дорогой мальчик — Жуан, для Шику — Франсиску, благодаря чему у моего внука целых два покровителя — святой Жуан и святой Франсиску. Понимаешь, Билли, я посчитала несправедливым, что Селена одна выбирает имя нашему мальчику. И потом, хоть Жуан и сильный святой, но одного его моему внуку маловато. А уж как мне жалко Шику и сказать нельзя. Только Билли, как вы решили, что если к Шику-старшему прибавить Шику-младшего, то проблем станет вдвое меньше?

— А проблем стало вдвое больше, с раскаянием посетовала Камила, — Селена так кричала на Шику, что у меня сердце кровью обливалось. Не этого я ему желала, нет, не этого!

Камила пригорюнилась, перебирая, чего же она желала Своему дорогому Шику…

— Дона Камила! — окликнул ее Билли, возвращая из страны грез на землю. — Попробуйте запомнить одно: Селена — моя жена, Шику — вчерашний день. Селена любит меня, я — ее, и все ваши попытки плыть против течения ни к чему не приведут.

Билли был похож на терпеливого учителя, который вдалбливает нерадивому ученику навязший в зубах урок.

— Течение-то иногда меняется, голубок! Вот в чем дело, — твердо стояла на своем Камила. — Конечно, я извиняюсь за то, что устроила такой переполох, но уж больно хорошее имя Жуан Франсиску, и я им очень довольна.

Билли безнадежно махнул рукой. Если дона Камила ругала свою дочь за упрямство, то понятно, в кого пошла Селена, и взяла она у своей матушки только малую толику этого «замечательного» качества.

Билли предпринял еще одну попытку предъявить свои права на свою собственную жену: он пригласил ее на ужин в ресторан.

— Мы с тобой полгода женаты, отпразднуем это событие, — сказал он. — Твоя матушка посидит с Жуаном, а мы с тобой наконец побудем вдвоем!

Селена не могла отказать мужу в его просьбе. Билли вел себя так кротко, столько терпел неприятностей и никогда ни в чем не упрекал ее.

И вот они сидят в уголке шумного зала, на столе стоят самые изысканные блюда — ради такого случая, любя Селену, Лиана особенно постаралась. Билли преподнес ей изысканный футляр. Селена открыла, его:

— Боже, какая прелесть! — воскликнула она, доставая переливающееся ожерелье.

— А это лучшее вино, которое я нашел, — проговорил Билли, наклоняя бутылку над бокалом Селены.

— Мне же нельзя вина, Билли! — воскликнула Селена. — Я же кормлю

— Ну тогда вино буду пить я один, а ты будешь пить воду. Но выпьем мы за мир и покой в нашем доме. И за то, чтобы наше затворничество кончилось и мы поехали с тобой в свадебное путешествие!

— Ну куда же я поеду? Пока я буду кормить Шик… то есть Жуана, я никуда не могу ехать. Или ты хочешь взять его с собой? — Селена пристально смотрела на мужа.

— Нет, в свадебное путешествие полагается ехать только вдвоем. Я самый терпеливый мужчина на свете, и у меня хватит терпения дождаться времени, когда ты не будешь больше его кормить. А когда это примерно будет?

— Меня мама кормила до года. Ты же понимаешь, как важно, чтобы ребенок рос на материнском молоке.

— Да, конечно, я все понимаю. Но давай поговорим о нас с тобой, Скажи, куда ты хочешь поехать?

— Я всегда мечтала отвезти маму в Ватикан, ей так хочется увидеть Папу Римского! — с воодушевлением проговорила Селена

— А кто будет сидеть с Жуаном? Ты же не бросишь его на Чужие руки? — с фальшивым пафосом встал на защиту прав ребенка Билли.

— Да, правда, правда, опомнилась Селена, — Конечно, я не могу его ни на кого оставить, он такой маленький, беззащитный.

— Ну вот мы и попутешествовали, — подвел итог Билли. — Сделали круг и вернулись к исходному пункту, к той оси, на которой все вертится, — к ребенку. Так что единственное путешествие, на которое я могу рассчитывать, это поездка в ближайший парк и катание там на «русских горках».

— Билли, пойми меня! Я не могу не думать о моем сыне! — с величайшей убежденностью в своей правоте сказала Селена.

— Я понимаю, — кивнул Билли. — Я понимаю даже слишком много.

Зека очень сочувствовал отцу. Он видел, что тот слоняется как неприкаянный.

— А почему бы тебе не заняться фотографированием? — спросил он, желая помочь ему найти какой-то выход. — Что-то я давно не видел тебя с фотоаппаратом. Ты ведь очень любишь это занятие.

— Мне теперь не до фотоаппарата, сынок. Лабораторию в ванной пришлось ликвидировать. Ты сам видишь, что там творится — Пеленки, распашонки, горы детского добра. И представь среди всего этого я с фотоаппаратом. Сразу же начнется: сними, как ребенок плачет, сними, как смеется, как срыгивает, как писает. А теперь с бабушкой, а теперь с тетей, а теперь… Нет уж!