Джугафилия и советский статистический эпос - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Орешкин cтр.№ 150

В прежние времена Россия такую явную халтуру глотать отказывалась. А сейчас ничего, нормально. Академик Онищенко, как глава Роспотребнадзора, прославился умением вовремя обнаружить угрозы Отечеству в грузинских и молдавских винах, белорусской и литовской «молочке», в конфетах «Рошен», а также в спиннерах, презервативах, ГМО (до 2012 г. нет, а после 2014 г. да) и пр. Его объективная экспертиза обнаруживала негодное качество продуктов немедленно после обострения отношений последовательно с Саакашвили, Лукашенко, Порошенко и пр. Ну, что тут скажешь. Такова нелегкая судьба советской науки и воспитанных ею кадров. Других экспертов у Родины для нас нет. По крайней мере, после затянувшегося прилива бодрящей морозной свежести 1930–1953 гг.

В 1917 г. стране завязали глаза и вывели на романтическую прогулку по городским крышам. Не одну, а под руководством дальновидных вождей, которые к тому же сверяли маршрут с канонами вечно живого Учения. Почему-то у них так получалось, что на каждом повороте укреплялась персональная диктатура, а вниз падали конкуренты и социальные группы, способные предложить альтернативу. Плюс, само собой, миллионы обывателей, не вписавшихся в загогулину. Но кто же их считает, когда на горизонте Светлое Будущее. Шаги победившего начальника всегда были абсолютно верными и единственно возможными — вплоть до появления следующего начальника. Траектория же в целом оставалась научно просчитанной, обоснованной всем предшествующим развитием человечества и суровой логикой классовой борьбы. Которая к тому же объективно обострялась.

Общий итог процесса просматривался изначально. Хотя угадать, на каком именно перекрестке Россия окончательно свернет себе шею, вряд ли было возможно. Она падала, ломала конечности, теряла кровь и силы, но каждый раз, понукаемая вождями, карабкалась назад на крышу. Со временем все медленнее и тяжелее. Объяснить людям смысл происходящего было некому. Разве что академику Пономареву (редактору вузовского курса истории КПСС). Самоочевидная вера, вложенная в голову каждого школьника, утверждала, что руководящая и направляющая сила вместе со всем советским народом уверенно реализует исторические преимущества планового социалистического строя над стихийным и пребывающем в общем кризисе капитализмом.

Дело не в том, что вера не подтверждалась эмпирическими фактами, — это само собой. Хуже, что сам зрительный аппарат был выстроен так, чтобы факты вообще оставались за кадром. Коммуникативная память их просто не замечала. И, соответственно, не могла осознать настоящего устройства двух конкурирующих систем, включая их реальные приоритеты. Ведь на самом деле под эвфемизмами «плановой экономики», «демократического централизма» или «воли народа» подразумевались личные устремления могучего вождя, которые специально обученными людьми апостериори одевались в наукообразные госплановские формулы. Будь то коллективизация, индустриализация или, например, кукурузизация всей страны. С той чисто технической разницей, что над Хрущевым и кукурузой система требует потешаться, а перед Сталиным и пятилетками — преклоняться.

На самом деле сталинские планы проваливались пуще хрущевских. Превращение России в самую хлебную страну мира, догон и перегон США, увеличение населения до 180,7 млн к 1937 г., ввод в строй 25–30 тыс. км ж/д пути за вторую пятилетку и т. п. и т. д. После чего достигнутые результаты маскировались фальсифицированными отчетами — такими же невероятными, как планы. То есть переводились из сферы научного знания в сферу героического эпоса, где цифры могут отражать все что угодно, только не объективную действительность. Слабина Хрущева против Сталина заключается в том, что он после провала не смог или не захотел уничтожить партийную элиту и на очищенном месте изобразить очевидную победу взамен явного поражения. А Сталин смог! В результате один правил до конца дней, а другого сместил номенклатурный заговор. Но — NB! — расстреливать все-таки не стал. Это и есть знак медленного, в течение поколений, возвращения к человеческой норме. Хочется видеть в нем источник оптимизма.

Сто раз подтвержденный эмпирический факт состоит в том, что многомерная сумма противоречивых, спорных, порой откровенно идиотских конкурирующих начинаний миллионов хозяйствующих субъектов в итоге оказывается более продуктивной, чем гениальная, глядящая на века вперед стратегическая воля одного великого вождя. Из воли многочисленных частных хозяев (если иметь в виду распространенное среди них самодурство, даже «вождей») благодаря конкурентному отбору вырастают миллионы мелких, тысячи средних и десятки гигантских предприятий. Никто из собственников не обладает монополией на истину. Все вынуждены держаться в правовом поле и терпеть конкуренцию.

Сей фундаментальный факт не хочет (или не может?) разглядеть пораженное джугафилией сознание. Вместо этого оно занято изобретением правдоподобных отмазок. Их вид меняется по мере столкновения с новыми неприятными явлениями из прошлого и настоящего, но суть остается неизменной — Руководящая и Направляющая сила, Вертикаль, Вождь… Сталин придет, порядок наведет!

В том-то и дело, что не наведет. Потому что на самом деле никакого порядка — если понимать под ним многократно разрекламированный опережающий рост в сравнении с глобальными конкурентами — и не было. Были уродующие массовое сознание картинки при полном отсутствии информации о реальном положении дел. И террор для подкрепления картинок. Именно за привилегию рисовать виртуальные победы и ведет свой джихад воинство обновленной идеократии.

В действительности решения вождя бывали как удачными (упор на строительство танков и самолетов, рост электроэнергетики, опережающие темпы развития Зауралья, массовая вакцинация населения.), так и провальными (уничтожение твердой валюты, насильственная коллективизация, строительство каналов вместо железных дорог, массовые репрессии как способ удержания власти, война.). Но в любом случае они сопровождались усилением его властной монополии и (как следствие монополии в СМИ) преподносились в виде очередного потрясающего успеха. Что сразу подтверждалось толпой запуганных звездочетов с цифрами и фактами в руках. Одним из долгосрочных последствий стала невозможность объективного сравнения сильных и слабых сторон сталинского менеджмента, равно как и достижений реального социализма. Советские цифры не то чтобы обязательно лгут, а просто ни к чему не привязаны. Существуют сами по себе, в отрыве от материальной действительности и друг от друга. Как звезды, которыми с 1935 г. украшена новогодняя елка на радость советской детворе. В этом их функция и смысл — дарить детишкам радость. Чтобы радость была неиссякаемой, детишки не должны взрослеть. Только и всего.

Истребление ленинского червонца и уничтожение НЭПа пошли на пользу стране? Вопрос, мягко говоря, спорный. Зато, бесспорно, они пошли на пользу сталинской властной монополии, потому что уничтожили сильного конкурента в финансовой среде (конвертируемый червонец) и в сфере реальной экономики (миллионы частных производителей).

Коллективизация и связанный с ней голодомор пошли на пользу сельскому хозяйству и продовольственному снабжению? Зато они полезны сталинской вертикали, ибо уничтожили сопротивление села и упростили механизм изъятия его продукции. По сути, возродили средневековую технологию сбора бесплатной дани.