Экоистка - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Литвинова cтр.№ 52

Кира ощущала себя мышкой, способной довести до инфаркта огромного слона. С таким чувством она села писать статью, разоблачающую Гринберга и его нефтяного дружка.

Вдохновение не понадобилось. Писалось так легко, как редко бывает в жизни. Даже цифры, которые обычно трудно давались ее филологическому мозгу, на этот раз послушно строились и занимали свои изобличающие места в тексте. Кира даже не стала перечитывать. Как только была поставлена последняя точка, тут же набрала Константина Чуракова. Тот был удивлен, услышав ее голос: все в Москве знали, что Кира надолго увязла в Лондоне. Услышав ее просьбу, он удивился еще больше, но тут же закалка матерого редактора подсказала ему, что значит такой материал для его издания, и от возбуждения он чуть не запрыгал на стуле.

– Ты отдаешь себе отчет, что это означает для тебя? – спросил он с заботой в голосе.

– Да, вполне.

– Тогда хочу тебя предупредить еще раз: если Гринберг решит оспаривать информацию, то подавать в суд он будет на тебя лично – не на газету. Редакция снимает с себя ответственность… и бла-бла-бла. Помнишь?

Кира заколебалась:

– Хм. Я как-то об этом не подумала.

– А стоило бы подумать в первую очередь. Источники у тебя надежные?

– Надежнее некуда.

– Хорошо. Ну? Публикуем в пятничном номере?

– Публикуем!

– Отлично. Жду материал! Счастливо!

– Угу, сейчас отправлю.

До выхода номера оставалось два с половиной дня. Хорошо бы заснуть на все это время и проснуться через неделю.

Давид звонил ей несколько раз, отправлял сообщения с просьбой объясниться, но Кире хватило силы воли не ответить. Она перечитывала светящиеся окошки на экране, однако, даже не открывала сообщения. Чем дольше она молчала, тем невозможнее становился разговор. Это молчание было полно самобичевания за то, что уехала так неожиданно, за нехватку выдержки. При всей своей обиде, Кира понимала, что предала его. А еще она боялась, ибо бесцеремонно и как-то по-детски неуклюже вторглась в мир, где ошибок не прощают. Чем чаще вспыхивал экран телефона новым сообщением, тем страшнее ей становилось.

Она практически не спала уже третьи сутки. Посмотрев на себя в зеркало в четверг утром, Кира увидела похудевшее, осунувшееся лицо. Контрастно серое по сравнению с пробивающимися через окно желтыми солнечными зайчиками. Глаза были потухшими, хотя внутри ее всю лихорадило. «Что-то зеркало души барахлит», – недовольно прошептала Кира. Натянув все те же джинсы и кеды, в которых впопыхах убегала из Лондона, она вышла в зоомагазин за кошачьим кормом, иначе мамины питомцы не оставили бы ее в покое.

Утро было чудесное, прозрачное, свежее. Редкое утро для мегаполиса. Такая разреженность воздуха, обостряющая краски и очертания, свойственна, скорее, высоким снежным горам в безоблачный полдень. Кира почувствовала себя лучше, пятиминутная прогулка стерла серость с ее лица. По дороге назад поболтала с Мариной. После ее язвительных историй, которые всегда были полны чересчур откровенного юмора, Киру еще больше отпустило. «Спасибо. Иногда шутки ниже пояса работают лучше часа психоанализа», – сказала она Марине вместо прощания и, подойдя к подъезду, вздрогнула. На детских качелях, покачиваясь, сидел Давид.

– Привет, Кира, – спокойно, без всякого выражения поздоровался он.

Даже издалека было видно, что он подавлен. Голубые глаза не светились энергией, как обычно, а сливались с серым пальто. Если б он не раскачивался, можно было подумать, что это серое каменное изваяние. Ресницы больше не казались лучиками, расходившимися во все стороны. Даже отдававшие рыжиной волосы поблекли. В нем не осталось ничего мальчишеского – одна усталость.

Кира почувствовала, как ее глаза мгновенно наполнились слезами. И тут же поняла, что не сможет их спрятать. Не сможет убежать, не сможет больше соврать ему. Медленными шагами она приблизилась, хотела тут же броситься в объяснения, но Давид взглядом пригласил ее сесть на соседние качели, дал время успокоиться, а сам уставился в вытоптанную землю перед собой.

Некоторое время они сидели молча, поскрипывая качелями и не решаясь взглянуть друг на друга. Кира вспоминала все их поездки, шутки, нежности, его руку у себя на бедре, когда она сидела с ним в машине, его плотные, густые волосы, которые ей так нравилось перебирать пальцами. Вспоминала свое блестящее несостоявшееся будущее, образовательную программу, о которой даже не вспоминала последние дни. Ей стало так жалко себя, что она снова заплакала.

– Ты мне сразу понравилась, Кира, – заговорил Гринберг. Кира повернулась к нему. Но не на его слова, а на какой-то совершенно чужой глухой голос. – С самого первого момента. Вся эта история с приглашением тебя на работу… Тогда я не знал, насколько ты профессиональна, мне просто нужна была ты. Нужна где-то рядом. Я сразу понял, что ты особенная, глубокая, мечущаяся, ищущая, но в то же время полна внутреннего спокойствия…

Он вновь замолчал на несколько секунд, жадно рассматривая Киру, словно в поисках какого-то ответа.

– Я никогда не говорил тебе этого, не знаю, почему, но я любил тебя. – Кира зарыдала уже во весь голос. – Да подожди ты, успокойся… – Голос его смягчился. – Кира, а ведь я обо всем знал. Знал, что ты рылась в моих документах, компьютере, айпаде. Знал, что ты не доверяла мне. Если помнишь, я сам тебе как бы случайно показал свои пароли. А еще у меня дома везде камеры. Да, Кира.

Она закрыла лицо руками, отчаянно подыскивая слова, чтобы ответить, но продолжала молчать. В такой растерянности Кира не пребывала еще никогда. Хотелось сказать, что она его тоже любит, хотелось извиниться, броситься ему на шею. Но было уже поздно, она это знала и потому продолжала молчать.

– Ты наблюдала за мной – я наблюдал за тобой. Это все было гадко, это выматывало, Кира. Я знаю о твоем разговоре с Мерме. Иногда я был почти уверен, что ты какая-то бездушная сука, непонятно кем засланная. Но ты каждый раз разубеждала меня в этом своей безудержной нежностью. В конце концов я перестал париться на этот счет, и, когда я окончательно расслабился, ты исчезла. Но я приехал не для того, чтобы изливать душу или оправдываться. Послушай… – Он попытался отнять ее руки от лица, потянул их вниз, но Кира подалась за ними и чуть не упала. – Слушай внимательно, – повторил он. – Кира, ты даже не подозреваешь, во что можешь вляпаться. Я не в силах буду тебе помочь. Я переживаю за тебя.

Кира наконец подняла свое заплаканное красное лицо. По отрывистой интонации, долгим гласным было понятно, как трудно давалось Давиду каждое слово. Кира почувствовала жалость к нему – настолько несвойственна была неуверенность этому вечно улыбающемуся, дерзкому мужчине.

– На твоем месте я бы сейчас обеспокоился своей безопасностью. И если ты не хочешь, чтобы пострадали… твои кошки, – он взглянул на пакет корма, – не хочешь найти их покромсанными на шубки, чтобы с твоей мамой или с тобой что-нибудь не случилось, то просто забудь обо всем и больше ни во что не ввязывайся.