Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 95

- Дар… - потрясенно выдохнула я.

- Я хочу, чтоб ты была моей женой. Хочешь ли ты этого, Таллия? – он пил мой взгляд, как путник холодную воду, а я не могла насмотреться на игру голубоватых отбликов вокруг радужки его глаз.

- Хочу, - выдохнула я прямо в его губы и закрыла глаза, растворяясь в поцелуе любимого мужчины.

* * *

Следующим утром после звуковых фейерверков, устроенных друзьями и одногруппниками, когда те узнали, о переменах в моем состоянии, я сидела в знакомом музыкальном кабинете и не в силах остановиться перебирала клавиши в ожидании преподавателя.  Я не могла находиться рядом с инструментом и не извлекать из его струн мелодий, даже самых простых: слишком долго я не слышала его богатого чистого сильного голоса. Наигрывая арпеджио различных гамм, я с улыбкой вспоминала вчерашние события.

Из музыкального кабинета первым делом мы направились в кабинет первого проректора и по совместительству моего куратора и преподавателя композиции. Все мое существо бунтовало против малейшего промедления. Мне хотелось приступить к практическим занятиям немедленно. Мозг едва сдерживал безумные порывы. Дар только смотрел на это извержение энтузиазма и улыбался.

Милдред на ее привычном месте в приемной не оказалось, так что мы беспрепятственно подошли к двери в кабинет, и Дар постучал. Звук отозвался усиленным боем дождевых капель о дощатый настил, веселый и звонкий. Мои уши, казалось, вбирали в себя малейшее звучание, словно оголодавшие после его долгого отсутствия.

Дождавшись приглашения войти, Даррак открыл дверь и пропустил меня перед собой. Лорд Маркас Двейн при виде посетителей удивленно приподнял брови и обратился к моему спутнику:

- Оллам Даррак, что-то случилось?

Но ответила ему я:

- Случилось, метр Двейн, я снова могу полноценно учиться. И очень хочу поскорей приступить к занятиям.

Первый проректор перевел потрясенный взгляд с Даррака на меня и медленно встал с кресла.

- Оллема Таллия, вы слышите меня?

- Слышу метр, и вполне отчетливо, - с широкой улыбкой подтвердила я.

Выражение недоверия на его лице сменилось искренней радостью.

- Замечательно! Признаться, я и не надеялся, что все произойдет так быстро. Я поздравляю вас, оллема Таллия, от всей души.

- Спасибо, метр Двейн. Так когда мы сможем возобновить занятия композицией?

Из-за моей спины донесся смешок – маленькая колючая вспышка – и отразился в таком же, но шедшем уже от преподавателя.

- Расписание еще не пересматривали, оллема. Так что наше плановое занятие композицией как раз завтра.

- Замечательно! Спасибо! – просияла я и хотела уже попрощаться, как меня остановил насыщенный голос цвета горького шоколада:

- Не так быстро, оллема. Мне об этом еще отчет писать, так что проходите, присаживайтесь и рассказывайте, как так получилось, что к вам вернулся слух? Оллам Даррак вы тоже можете остаться.

После этого мы около часа беседовали с подчиненным главы тайной службы, рассказывая обо всех аспектах и мелочах, сохраняя только самые личные, которые касались лишь нас двоих. Опросив меня и Дара, лорд Двейн еще раз поздравил меня и выдворил нас из кабинета, сославшись на то, что ему всю эту путаницу еще записывать, да так, чтобы начальство потом не решило, что у него временное помешательство.

Метр Двейн не опоздал ни на секунду. Это я пришла раньше и всю перемену гладила черно-белые пластины, приветствуя инструмент после долгой разлуки.

- Добрый день, оллема Таллия, - поприветствовал он меня. – Чем порадуете сегодня?

Я, едва произнеся ответное приветствие, повернулась обратно к роялю и опустила пальцы на клавиши. Тональность Солнечный Гелиодор как нельзя более точно сейчас отражала мои чувства. Мне не терпелось ими поделиться, да даже не поделиться, а выплеснуть в пространство, в воздух, в просторы вселенной.

Солнечная тональность вызолотила пространство, в котором, словно маленькие пылинки, парили крошечные янтарные искорки, и каждая из них звучала радостным восторгом. Солнечные зайчики весело играли друг с другом на поверхностях стен, потока, пола и блестящего глянцем рояля, а в центре развернувшегося действа была я. Меня пронизывали лучи света так, что не было понятно, то ли они стремились ко мне, то ли исходили из самого моего естества. Мелодия искрилась под пальцами, переливалась солнечными бликами зеркал, пела и звенела. Она несла счастье, чувство целостности. Мне хотелось обнять весь мир, подарить каждому его обитателю хоть по маленькому лучику, а лучше искупать в этом море света и радости. Старая композиция, наполненная новыми чувствами, закончилась пусть на тихой, но жизнеутверждающей ноте, будто уверяющей, что все будет хорошо и даже лучше.

Когда тишина растворила в себе всю сверкающую желтизну моей мелодии, я повернулась к преподавателю, ожидая его слов. У лорда Двейна был весьма задумчивый вид, а брови так и норовили снова поползти вверх, выдавая изумление. Я нахмурилась и спросила:

- Метр Двейн, что-то не так?

Мужчина перевел сосредоточенный взгляд на меня и ответил:

- Нет, оллема Таллия. С вашей игрой все замечательно и даже более того. Вы открылись с первых нот и даже раньше.

Я улыбнулась. В голове яркой вспышкой пронеслась мысль: «У меня получилось!»

- Должен сказать, вы молодец, Таллия, - продолжил уже более спокойно первый проректор, -  и как ваш преподаватель я вас хвалю… - мужчина допустил короткую паузу и добавил, - за освоенный навык раскрытия души. А вот насчет техники. Работать, оллема Таллия, работать и еще раз работать. Нет, она пока не хромает, но ее срочно нужно подтягивать до прежнего уровня. Все-таки время, которое вам не представлялось возможным практиковаться, свое дело сделало, и теперь, оллема, нужно догонять. В ускоренном темпе.

Я кивнула, соглашаясь с замечанием преподавателя, и выпалила;

- Конечно, метр Двейн, я теперь не отойду от рояля, разве что только к псалтири!

Первый проректор усмехнулся и ответил:

- Главное на еду, сон и лекции прерывайтесь.

Я часто закивала, повернулась к инструменту и принялась играть другую мелодию: времени до конца занятия оставалось еще много, а мне так хотелось поделиться с роялем и преподавателем своими эмоциями и музыкой!

* * *

Мы пробирались в концертный зал тихо и по возможности бесшумно, что крайне забавляло Даррака, предложившего отметить мое исцеление именно там, а не в тесном музыкальном кабинете. Конечно, его идею мы с восторгом поддержали: когда еще почувствуешь себя хозяином концертного зала? Дар предупредил сразу, что никаких взломов не будет, и у него есть ключ, но от этого нам было не менее весло делать вид, что мы боимся попасться на глаза преподавателям, словно собирались шкодничать, как первоклашки.