Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 90

Сердце снова сжалось, когда на входе в здание общежития я поймала полный горького сочувствия взгляд комендантши. Я вздохнула. Ничего. Все образуется. Рано или поздно народ успокоится… или я привыкну к их реакции и вороватым алчным до информации взглядам, бросаемым в те моменты, когда им кажется, будто я не вижу: окружающие будто испытывали болезненную необходимость разглядеть каждый сантиметр меня, при этом стыдливо отводя глаза, едва увидев, что их интерес заметчен.

Оказавшись в своей комнате, за закрытой дверью, отделяющей от жадных взглядов и скрываемых движений губ, я выдохнула. Разувшись, направилась к стеллажу с учебниками, а от него – к кровати, на которой и расположилась с единственным сейчас моим богатством и источником информации. Следующие несколько часов книги затянули меня так, что очнулась я только тогда, когда почувствовала, что кто-то осторожно положил ладонь мне на плечо.

Подняв взгляд, увидела улыбающуюся Нию, держащую записку, гласившую:

«Талли, идем обедать!»

Именно с восклицательным знаком в конце. Похоже, Ния взяла на себя заботу обо мне, за что я была ей неописуемо благодарна. Без Дара и соседки-подруги мне было бы куда тяжелей привыкать к новому миру, лишенному звуков.

Вполне привычное действо – обед - стало для меня еще одним испытанием. Я привыкла проводить его в компании веселых, иногда немного шумных улыбающихся друзей. В этот раз друзья не улыбались. Ни Кеннет, ни Делма, ни Кейдн. Мы с Нией заняли свои места за столом, за которым, судя по обездвиженным губам ребят, повисла неловкая тишина, когда не знаешь, что сказать и как. Тот факт, что говорить не нужно, ибо адресат все равно тебя не услышит, только еще больше сковывал друзей. В какой-то момент их взгляды переместились мне за спину и стали очень удивленными. Настолько, что я повернулась, чтобы увидеть за собой Даррака с двумя подносами. Он смотрел на меня со спокойной сдержанной улыбкой.

«Подвинешься?», - спросили его губы.

Я кивнула и пересела поближе к Ние, он устроился рядом, поставил один поднос передо мной, другой оставил для себя. Напротив Нии и ребят уже стояли их порции. Видимо, друзья захватили еду для солнечной девушки, а меня попросту не ожидали увидеть так скоро.

Даже не слыша не звука, я ощущала неловкость, сковавшую друзей и заполнявшую пространство вокруг нашего стола. В какой-то момент мне даже подумалось, что лучше было поесть в комнате, но в следующую секунду Делма подалась вперед и протянула мне руку. Я грустно улыбнулась и ответила зеркальным жестом. Подруга крепко сжала мои пальцы. Мгновением позже на наши руки опустилась ладонь Кейдна. Парень поймал мой удивленный взгляд и улыбнулся, выражая поддержку и сочувствие. Еще через секунду Кеннет положил сверху свою руку, в его глазах была бездна сожаления. Не жалости, а именно сожаления. Последней была Ния. Она обеими ладошками обхватила наши руки в согревающем и соединяющем жесте. Другой рукой я вцепилась в скамью, силясь не заплакать, но когда ей завладели пальцы Даррака, не выдержала. Одинокая слеза скатилась по щеке вниз к улыбающимся губам. Мои дорогие. Мои любимые. Как же я благодарна небу, что вы все у меня есть.

* * *

Постепенно жизнь входила в новое русло, становящееся все более привычным. Тоска по цвету звука не покидала меня ни на мгновение, но появились силы стараться и верить. Лекционные занятия я посещала все. После них, в то время, когда у моих одногруппников были индивидуальные занятия по специальности или композиции, я занималась сама по учебникам. Теперь уже мои полки ломились от книг. И не только полки, но и стол. В какой-то момент я пришла к Милдред с вопросом, у кого могу попросить учебный план лекционных занятий. Секретарь первого проректора выдала мне все в течение пяти минут и пожелала удачи. Я решила, что изучать темы наперед - хорошая идея. Учеба так увлекла меня, что свободного времени оставалось совсем немного, а занятый новой информацией мозг мгновенно погружался в сон, едва голова касалась подушки. Успокоительное мне больше не было нужно, и плакать я тоже перестала.

Даррак проводил со мной гораздо меньше времени, чем раньше, но ежедневно обедал в нашей компании и перед сном всегда появлялся на пороге моей комнаты, чтобы пожелать спокойных снов, обнять и заглянуть в мои глаза. Не знаю почему, но для него это было важно, а я была рада, что он хочет быть со мной даже короткое время.

В один из дней, когда я сидела за столом, штудируя очередной учебник, меня отвлекло движение двери. В комнату зашел Дар. Не написав ни строчки, он улыбнулся мне и протянул руку, а его губы сказали мне «пойдем». Я, не колеблясь ни мгновения, оделась и последовала за ним из общежития в главный корпус консерватории прямо на третий этаж. Проведя по коридору, он толкнул дверь знакомой мне аудитории и пропустил перед собой.

В помещении стоял знакомый рояль-учитель. Он как будто с укоризной смотрел на меня, не понимая, почему я так долго не прихожу заниматься. Он словно был хмур и немного обижен. Прекрасный, полный силы инструмент с великолепным звуком, не концертный, но совершенный в своем роде. Я еще помнила его звук, чистый, звонкий, сильный, как струи горной реки. Погладив инструмент по крышке, вздохнула. Как бы я хотела услышать его вновь… Как бы я хотела снова учиться у него, почувствовать под пальцами черно-белые клавиши, реагирующие на малейшее движение, подсказывающие, помогающие. Даррак  подошел и обхватил мое лицо руками. Его глаза горели энтузиазмом, он смотрел на меня с твердой уверенностью. Только вот в чем?

Отстранившись, я достала из кармана блокнот и карандаш, которые теперь всегда носила с собой, и написала всего одно слово: «Зачем?»

Да, мне было больно от осознания, что я не слышу, но от пониманяия, что я не слышу музыку – еще больней, и Дар об этом знал. Он никогда намеренно не причинил бы мне страданий, я верила в это, поэтому и должна была узнать, что побудило его привести меня в музыкальный кабинет.

Дар забрал у меня письменные принадлежности и принялся за ответ.

«Талли, я хочу, чтобы к тебе вернулся слух, и ты этого желаешь всем существом. Но одного желания мало. Нужно что-то делать. Мы олламы. Мы знаем о музыке больше кого бы то ни было. Если музыка способна исцелять от плохого настроения и грустных воспоминаний, почему она не может исцелить нашу проблему? Доктор сказал, что на физическом уровне все в порядке. Это значит, что ты уже слышишь, Талли. Тебе просто нужно поверить в это. Я хочу помочь. Ты ведь позволишь мне?»

По мере прочтения его слов, мое сердце стало биться чаще. Я даже надеяться боялась, но ведь других вариантов не было. Ни у кого. Даже у преподавателей, регулярно совещавшихся по этому поводу. А Даррак - он не мог бездействовать. Он делает это ради меня. Как же я могу отказать ему?

Сглотнув подступивший к горлу комок, я кивнула в знак согласия и, наверное, прошептала:

- Конечно, Дар.

Мой оллам ободряюще улыбнулся, скинул теплое пальто, придвинул второй винтовой табурет к тому, что стоял напротив, и сел за рояль, откидывая крышку. Я присела рядом. Мгновение - и пальцы Дара стали порхать по клавишам инструмента. Его тело, руки, кисти двигались слажено, единым музыкальным механизмом. Я смотрела на этот своеобразный танец и отчаянно желала услышать, что именно он сейчас играет, о чем поют его пальцы, о чем говорит его душа, но не слышала. Мир по-прежнему был серым и блеклым, и черное марево вокруг не пропускало ни единого просвета, заточив меня в безрадостный черный непроницаемый кокон.