Консерватория: музыка моей души - читать онлайн книгу. Автор: Лисавета Синеокова cтр.№ 38

- Поедешь со мной сюда на празднование зимнего солнцестояния?

- На сам праздник или тебе нужна помощь со студентами? – уточнила женщина, едва сдерживая норовящие расплыться в улыбке губы. Она точно знала, что сейчас услышит.

- Лорд Бирн абсолютно уверен, что твоя помощь будет нелишней.

Изумрудные глаза засверкали удерживаемой улыбкой. Леди Уорд повернулась к окну, какое-то время наблюдала, как мимо проплывают чужие дома и экипажи, а потом произнесла:

- Конечно, я буду рада тебе помочь, - и после небольшой паузы многозначительно добавила. – Раз уж лорд Бирн так высоко оценил мои способности, не стоит его расстраивать.

По мере приближения к музыкальному кабинету мысли в моей голове становились все навязчивее и громче. Сегодня последний урок под руководством Даррака Кейна, метр Двейн возвращается и, начиная со следующей недели, будет заниматься со мной сам. Так сказал сам студент выпускного курса композиторского факультета, подменяющий преподавателя. Уже на первом занятии стало ясно, что открыть ему свою музыку мне гораздо легче, чем мэтру, но на второй урок я была искренне удивлена тем, что для того, чтобы освоиться и играть так, как чувствую, мне практически не понадобилось времени. Взгляд серых глаз не вызывал дискомфорта, а наоборот, придавал уверенности в себе, и скоро я играла так, будто никто в целом мире меня не слышит: с полной отдачей, растворяясь в нотах и мелодии. Это, несомненно, было хорошим знаком, но казалось мне странным. Почему мне так легко доверить сокровенное едва знакомому человеку? Или все дело в самом Дарраке?

За этими мыслями я не услышала нагоняющих меня шагов и очень удивилась, когда ощутила чужие крепкие пальцы на своем предплечье, заставившие меня остановиться. Обернувшись, встретилась взглядом с человеком, видеть которого хотела бы в последнюю очередь.

Без малейшего намека на дружелюбную улыбку, твердо глядя в его холодные льдисто-серые глаза, произнесла:

- Убери руку.

Бровь молодого человека приподнялась, во взгляде вспыхнула и потухла злая искорка. Нарочито медленно он разжал пальцы и отвел от меня руку.

- Что это ты такая неприветливая, Талли? – спросил он своим приторным голосом, как будто что-то липкое и склизкое поползло по позвоночнику. Захотелось передернуть плечами, чтобы прогнать неприятное ощущение.

- Моё имя Таллия, - резко ответила я. Не было абсолютно никакого желания оставаться в обществе этого парня, поэтому я спросила:

- Что тебе нужно, Грейнн?

Оллам изобразил умеренно презрительную гримасу и пожал плечами.

- Хотел узнать у тебя об Орнии, - наконец ответил он.

- Что именно? – мой голос промерз до уровня северных ледников.

Студент едва заметно поморщился и извергнул из себя сакраментальный вопрос:

- Как она?

- Хорошо. Несмотря на твои старания. И я не вижу причин, по которым тебя могло бы интересовать ее самочувствие, - ответила я и сделала попытку продолжить путь, но скрипач заступил мне дорогу.

- Грейнн, у меня нет абсолютно никакого желания с тобой общаться ни по какому вопросу, - произнесла я, смотря за его плечо на дверь нужного мне музыкального кабинета. Но следующая реплика студента-выпускника исполнительского факультета меня ввергла в пучину непонимания:

- Почему такая красивая девушка как ты столь недружелюбна, Таллия? – голос студента черными прожилками вился вокруг меня, стараясь найти хоть малейшую лазейку к… к моим чувствам?

Злость наполнила три заученные ноты, яростно прозвеневшие в моей голове, будто сами по себе. Он что? Пытается воздействовать на меня с помощью дара?!

В этот момент сзади раздался знакомый ультрамариновый голос, сверкающий холодными острыми гранями:

- Грейнн! За подобные фокусы предусмотрено дисциплинарное наказание, если ты забыл!

Я не стала оборачиваться, продолжая смотреть на мерзавца и помимо воли слегка прищуриваясь. Каков подлец! В глазах студента вспыхнула ничем неприкрытая злость.

- Это недоразумение, Даррак, - выдавил он из себя подобие улыбки. – Просто рядом с такой красивой девушкой сложно себя контролировать.

- Если у тебя проблем с самоконтролем, возможно, тебе стоит еще раз пройти курс дисциплин первого года? – невозмутимо поинтересовался Даррак.

- Я буду осторожней впредь. Думаю, такое больше не повторится, - уже без всякого подобия вежливости отрезал Грейнн.

- Уж постарайся, - оставил за собой последнее слово выпускник композиторского.

У Грейнна дернулась верхняя губа, но он сдержался и, кивнув мне и Дарраку, обошел нас и стал спускаться по лестнице с учебного этажа.

До этого самого момента я не ощущала, как на самом деле была напряжена, но теперь судорожно выдохнула, не зная, чего в моем выдохе было больше: облегчения или праведного гнева. Даррак Кейн обошел меня и заглянул в глаза.

- Все хорошо? – спросил он, не отрывая взгляда, словно пытаясь заглянуть через глаза в саму душу.

Стало неловко. Я перевела взгляд на дверь музыкального кабинета и ответила:

- Терпимо.

- Что он хотел от тебя? – от сурового серебра глаз собеседника было не скрыться, они притягивали к себе словно магнит.

- Спрашивал о моей соседке. У них был… были отношения, - подобрала я уместное слово.

Оллам хмыкнул в ответ на собственные мысли, повернулся, подошел к двери музыкального кабинета и открыл ее:

- Идешь? – полувопросительно произнес он, обернувшись.

Я как будто очнулась, перестала себя чувствовать каменным изваянием и последовала за временным учителем. Даррак пропустил меня вперед и зашел в помещение следом, плотно закрыв за собой дверь. Я улыбнулась. С тех пор, как он устроил мне резкий выговор за мою неосторожность, я всегда с большим вниманием следила о соблюдении этого правила консерватории. Хорошо бы поблагодарить его за появление такого полезного рефлекса, но как-то неловко.

Сегодня выбирать мелодию не пришлось. Она сама лилась из меня тональностью Солнечный Топаз, плескаясь оранжевым пламенем негодования и гнева с вкраплением ярко вспыхивающих искр отвращения. Казалось, всю комнату охватило безудержный огонь, вырывающийся из-под моих пальцев и рассыпающийся мириадами ярких точек. Стихия обжигала меня своим жаром, а в какие-то моменты почти ощутимо раскаленным воздухом становилось трудно дышать. Ярость находила выход и полыхала во всей своей неприглядности. Мне самой не нравилось, что я слышу, но эмоции требовали выхода, а лучшего способа, чем музыка, просто не существовало. Она столько раз спасала меня, помогла и в этот раз. Еще с детства я поняла, что гложущее чувство лучше излить инструменту, достаточно бесстрастному, чтобы стерпеть все измывательства исполнителя, чем выплескивать их на ничего не понимающих окружающих. Раз за разом я играла новую мелодию, отпуская неприятные эмоции, пока пальцы не привыкли к новым комбинациям, и исполнение уже не требовало никакого напряжения. Оранжевые всполохи покорились: они уже не походили на бушующий пожар, готовый поглотить все на своем пути, теперь это был маленький сердитый костер, гневно потрескивающий тлеющими дровами, безопасный для окружающих, но по-прежнему несущий в себе всю смесь моих сегодняшних ощущений.