— Меня ждут больные. Я приду к вам позже.
— В доме через дорогу остановились мои люди.
— Меня предупредили, — сказал доктор. — Маркиз и моруна.
Адэр приподнял голову:
— У нее есть имя. Ее зовут Малика. Осмотрите ее.
— Зачем?
— Непонятен приказ?
Доктор ушел, оставив после себя легкий запах настоек и мазей.
Адэр устремил взор на Драго:
— Ты знал о яме?
— Двадцать лет назад ее не было, мой правитель.
Адэр перевернулся на живот, уткнулся лицом в подушку. Поездка к ветонам держалась в строгой тайне. Даже стражи, которых взял с собой Вилар, не знали, где окажутся через несколько дней. Возможно, это было его самой большой ошибкой. Следовало бы собрать всю информацию, а потом уж ехать. Но время подпирало. Время, время, время…
Адэр подошел к окну. На другой стороне широкой улицы возвышались два каменных одноэтажных дома, соединенных между собой застекленной галереей. На дымчатой черепичной крыше трепыхался флаг Порубежья, прикрепленный к древку свечой. Проезжая с Маликой и Виларом по окраине города, Адэр, невзирая на свое состояние после ямы и дыбы, успел заметить флаги на большинстве домов, и на всех чайка смотрела вниз.
— Драго! Почему флаги висят неправильно? — Не услышав ответа, Адэр посмотрел через плечо.
Страж вытянул руки по швам:
— Так их начали крепить после убийства племянника Зервана. Тогда к власти пришел князь Парат.
— И что это значит?
— Это значит… — Драго быстро провел ладонью по лбу. — Это значит — в стране временный правитель.
Адэр качнул головой — ветоны тоже верят в пророчество Странника — и вновь направил взгляд на дом. За каким окошком комната Малики, а за каким — Вилара? Как Адэр ни сопротивлялся, они решили поселиться через дорогу. Может, и правильно?
— Маркиз Бархат нашел вас без приключений? — поинтересовался Адэр, ожидая, когда доктор выйдет из дома напротив.
— Да, в миле от Ворот Славы.
Адэр развернулся:
— Я доверил тебе ее жизнь. Как ты мог?
— А что я должен был сделать? Привязать к кровати? Сломать ноги. С ней невозможно спорить.
— А если б маркиз перепутал дороги, как мы?
— Малика взяла у хозяйки краску. На развилке нарисовала стрелку и написала «Лайдара». Мы шли с ней день и ночь. Не шли, а бежали. Если б на машине — четыре часа пути. Зря вы поехали через лес.
Ненависть к Урбису разгорелась с новой силой. Как он сказал? Ему надоела людская глупость?
Раздался стук в дверь.
— Это я, Кангушар, — прозвучал в коридоре голос.
Адэра побарабанил пальцами по подоконнику. Сейчас не особо хотелось видеть одного из тех, кто был причастен к гибели Парня и к истории с ямой.
— Я принес ваши вещи, — вновь прозвучало из-за двери.
Адэр кивнул Драго.
Кангушар поставил возле кровати сумку и туфли, повесил в шифоньер отутюженные костюмы и рубашки. Положил на столик кинжал в кожаном чехле:
— Всё в целости и сохранности.
— Нет сапог. Они в яме.
— Достанем.
— Иди, доставай.
— Господин…
— Ступай! — повысив тон, сказал Адэр и отвернулся к окну.
— Народ волнуется.
— Правильно делает.
— Слух о том, кто вы, облетел весь город. Люди собираются на площади перед защитным участком. Староста пытается их успокоить, но толпа прибывает.
Адэр посмотрел через плечо:
— Что они хотят?
— Справедливости. Наш командир исполнял свой долг.
— Ты его оправдываешь?
— Тот, кто ни в чем не виноват, не нуждается в оправдании.
— Вот как? — Адэр развалился в кресле. — А с кем я, собственно, разговариваю — с рядовым защитником или с новым командиром?
Кангушар со стуком приставил сапог к сапогу и склонил голову:
— Герцог Кангушар, защитник и член ветонского Совета к вашим услугам, господин.
Взирая на самого молодого герцога из всех, с кем ему приходилось встречаться, Адэр поглаживал пальцами лакированные подлокотники:
— Герцог?
— Так точно, господин. Ветонская знать в полном составе осталась в резервации. И сейчас мы очень надеемся, что вы откликнетесь на нашу просьбу.
— О чем?
— Мы просим вас успокоить народ.
— То есть выступить перед народом и сказать, что проступок командира останется безнаказанным?
— Сказать, что вы готовы выслушать Эша, что решение относительно его поступка примете позже.
— Эш…
— Да. Так зовут командира.
— Какой у него титул?
— Он плебей.
— Вы, герцог, подчиняетесь плебею? Выполняете его приказы и маршируете в строю за его спиной?
— Эш — наш идол и символ непобедимой Лайдары.
— Мне надо подумать. Подождите в коридоре, — промолвил Адэр и устремил взор на дрожащий за окном флаг Порубежья.
Сидя в машине герцога — серебристо-черной, с мощным двигателем и мягким кожаным салоном, — Адэр рассматривал деревья, перед которыми прошла история Грасс-дэ-мора: медно-коричневые дубы, лимонные тополя, бледно-желтые липы. Поредевшие кроны уже не могли скрыть дома, пережившие несколько поколений, кованые калитки, хранившие в памяти тысячи касаний, и вечнозеленые газоны, безразличные к течению времени. В разные стороны разбегались широкие безлюдные улицы и узкие пустынные переулки. Голубые гранитные плиты устилали дороги. Вероятно, зимой это выглядит очень красиво: гладкая река с заснеженными обочинами-берегами.
Когда автомобиль выкатил на площадь, Адэр понял, что Кангушар не зря беспокоился. Черноволосая толпа отхлынула от многоуровневой башни с флагами по бокам узкой двери и позволила машине герцога подъехать к лестнице, на которой стоял Урбис.
— А он что здесь делает? — спросил Адэр.
— Он староста ветонского Совета. Второй человек после командира.
Немного помедлив, Адэр снял галстук, расстегнул пиджак и две верхние пуговицы на рубашке — в таком виде не приходят судить. Выйдя из салона, в гробовой тишине взбежал по ступеням; Драго и Мебо открыли перед ним двери. Вслед за Кангушаром пересек широкий коридор, поднялся на третий этаж и переступил порог комнаты, похожей на солдатскую казарму: посредине деревянный длинный стол и такие же длинные скамейки, вдоль стен двухъярусные железные кровати. Из-за стола поднялись защитники и командир — вероятно, Эш проводил совещание. Вытянутые окна были закрыты, но с улицы доносился голос Урбиса. Неразборчивые слова сливались с выкриками людей. И вдруг толпа заорала.