— Я Малика, мой правитель.
— Малика осталась с Виларом.
Боясь утонуть в бездонных глазах, Адэр смотрел на блестящие от тумана щеки и влажные губы:
— Черный — это не цвет, а отсутствие цвета. Верно? А черные дни — это дни без красок. И всего-то?
— Я была не права. Простите меня.
— Урбис говорил, что глаза морун приобретают цвет. Это как?
Малика попятилась, но Адэр успел схватить ее за руку:
— Когда изменится цвет глаз?
Она молчала. Адэр чувствовал, как через теплые, трепетные пальцы ему передается ее волнение.
— Когда?
— Когда я буду счастлива.
— Рядом со мной это случится не скоро.
Она улыбнулась.
— Какими они станут? Синими? Зелеными? — допытывался Адэр.
— Они будут светиться от счастья.
— Нет. Этого я точно не увижу.
Сердце забилось усталой птицей; трепетание изнеможенных крыльев вызвало боль в груди. Адэр с трудом перевел дыхание. Прав Вилар — надо меньше пить и больше спать.
— Я тоже хочу посмотреть на город сверху. — Адэр глянул по сторонам. — А где парк?
Из дымки вынырнул звереныш и, заурчав, потерся о ноги. Адэр потянулся к нему, Парень отскочил в сторону и негромко рыкнул. Не выпуская ладонь Малики, Адэр побрел за морандой. Мгла сгустилась, как обычно бывает перед утренней зарей. Адэр посматривал на спутницу и с трудом различал контуры лица. Если бы не подрагивающие пальцы в его руке, казалось бы, что он шагает в бесконечной пустоте один. И вдруг перед носом, из ниоткуда, появилась продольная балка.
Из мглы возник защитник:
— Господин?
— Здесь правитель, — донесся сбоку голос Мебо.
Защитник поклонился.
— Наверху кто-то есть? — спросил Адэр.
— Есть, господин.
— Пусть уйдет.
Защитник позвал товарища. Заскрипели ступени, и спустя какое-то время Адэр поддерживал Малику под локоть и подсказывал, куда ступать. Зверь с недовольным ворчанием карабкался за ними. На середине лестницы сел, и никакие уговоры не заставили его тронуться с места. Через несколько лестничных пролетов туман сделался менее плотным, а вскоре и вовсе пропал. Ступени и перила хорошо просматривались, но Адэр избегал смотреть вниз — земля исчезла под пенными облаками.
Смотровую площадку опоясывала высокая решетчатая ограда.
— Как красиво! — воскликнула Малика и прильнула к переплетению из тонких прутьев.
Тяжелый туман скрывал город и лес. На уровне верхушек корабельных сосен пелена таяла и переходила в кристально-чистый воздух. В предрассветном небе искрились утренние звезды. Полумесяц был прозрачным, и казалось, истончался с каждой секундой. Вдали угадывались белоснежные шапки гор, предутренний мрак пока прятал кряж.
Адэр окинул взглядом молочные клубы над землей, пики гор, светлеющее небо… и вдавил Малику всем телом в ограду. Запустил руки под кофту. Скользнув по горячей коже, стиснул упругую девичью грудь.
— Я закричу, — прохрипела Малика.
— Кричи, милая. Мне нравится, когда женщина кричит.
Она дернулась. Адэр еще сильнее налег ей на спину. Почувствовал, как под пальцами наливается грудь, твердеют соски.
— Девочка моя! Да ты хочешь меня!
— Адэр, отпустите!
— Милая, прошу тебя, нагнись. И я прощу тебе дерзость.
Он потянул Малику на себя. Она попыталась развернуться, но от бессилия лишь всхлипнула.
— Скажи, как тебе нравится? — нашептывал Адэр. — Я могу быть ласковым, могу быть грубым. Скажи как?
Малика затряслась:
— Не надо. Прошу вас, не надо.
— Милая, это будет впервые? Ты невинна?
Ее плечи содрогнулись от едва слышных рыданий.
— Моя девочка! Не надо плакать. Сначала будет больно. Совсем чуть-чуть. Я сделаю это очень осторожно. Я буду безумно нежным.
— Адэр, не надо.
— Обещаю, я никому не скажу. Слышишь? Никому, — промолвил он и всем весом надавил ей на спину.
Малика покачнулась и слегка прогнулась.
— Вот так. Наклонись еще ниже, еще. Милая, прошу. Еще. Я так хочу тебя, — шептал Адэр, еле сдерживая нарастающее нетерпение. — Прогни спинку. Сильнее. Вот так. Возьмись за перила и отведи бедра чуточку назад.
Потянув Малику за собой, Адэр слегка присел, втиснул колено между ее ног и почувствовал, как зазвенело от напряжения девичье тело.
— Милая, не бойся. Я войду в тебя очень нежно. — Одну руку он переместил на упругий девичий живот, второй потянулся к ширинке. — А теперь приподними юбку. Прошу тебя. Сделай это сама. Я так хочу. Подними юбку, и я прощу тебе оскорбления.
— Ненавижу! — сквозь зубы процедила Малика и со всей силой рванулась.
Адэр грубо развернул ее к себе лицом, впечатал спиной в прутья:
— Так будет больнее. Но если ты хочешь… — И распахнул на ней кофту.
— Адэр, пожалуйста! Я не хочу.
Он посмотрел на набухшую грудь, скользнул по ней кончиками пальцев. Бархатная кожа чутко отозвалась на нежное прикосновение.
— Хочешь! — Провел ладонями по округлым бедрам, потянул подол юбки вверх. — У нас мало времени. Ну, же! Эйра!
Она надсадно задышала:
— Мне стыдно, Адэр! Нас могут увидеть.
— Хорошо. Пойдем ко мне.
— Пообещайте, что не тронете ветонов.
— Невинность столько не стоит.
— А ваша жизнь? Я приду к вам по собственной воле, и вы избежите проклятия морун.
— О каком проклятии ты говоришь?
— Урбис вам рассказал.
— Нет.
— Не верю!
— Хорошо. Обещаю. Идем?
— Я уступлю вам, но только не в Лайдаре.
— Вот как? — Адэр хохотнул. — А что прикажешь мне делать сейчас?
— Для этого есть вольницы.
Адэр отклонился назад:
— Что ты сказала?
— Вы спросили, я ответила.
— Да кто ты такая, чтобы судить меня?
Малика торопливо запахнула на груди кофту:
— Я не сужу.
— Перед правителем открыты все возможности.
— Пора научиться отличать серьезные возможности от прочих.
Адэр схватил ее за горло:
— Как только вернемся в замок… я буду ждать тебя. Если надумаешь смыться, я уничтожу ветонов. Всех. До одного. Я так решил.
Легко сбежал с лестницы и быстро пошел по туманной аллее, поглядывая на семенящего рядом зверя. Она придет. Обязательно придет. Он первым взбороздит невспаханное поле и вышвырнет плебейку из головы.