Трон Знания. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Такаббир Эль Кебади

Пролог

В стране объявили траур.

Люди посмотрели на траурные флажки, которые за двадцать лет успели поистрепаться и выгореть, и поспешили по своим делам. Никто не помолился об усопшем, не проводил его в последний путь, не помянул покойного добрым словом. Народ сбился со счета, сколько наместников иноземного правителя ушло в лучший мир, не оставив в памяти ни имени, ни отпечатка.

Некогда эта страна носила другое название. Когда-то летописцы сохраняли историю для потомков. Но отпрыски мятежных отцов растерзали прошлое на мелкие кусочки и дали родине новое имя – Порубежье.

Долгие годы страна переходила из рук в руки. На трон карабкались знатные роды и не столь именитые фамилии. Их петушиные бои и мышиная возня, толпы беженцев и дым пожарищ утомили правителя соседней державы, и Мóган Великий – владыка могущественного Тезара – простер над Порубежьем крыло.

Моган, как правило, назначал наместником человека в годах. Выдвиженцу вменялось наблюдение за порядком и пополнением казны Тезара драгоценными камнями, которые таила в себе присоединенная земля.

Замена ушедшего в невозвратные края престарелого вельможи проходила быстро. Однако в этот раз лоскутки скорби уже исчезли с домов, а сообщения о новом ставленнике Великого все не было. Ранее спокойный и равнодушный к наместникам народ в смятении засыпал, с тревогой просыпался – что задумал Моган, ни разу не посетивший их родину?

***

Дворец готовился к балу: хлопали двери, звенела посуда, оркестр настраивал инструменты. Но в зале Совета царило далеко не праздничное настроение. Советники с пеной у рта пытались протолкнуть своих протеже на пост наместника в Порубежье.

Мóган Великий – статный, синеокий, с переливчатой волной золотых волос и легкой сединой в короткой бороде – смотрел на неподвижный маятник старинных напольных часов. В пылу словесного сражения никто не заметил поникших плеч правителя, его рук, устало лежащих на подлокотниках кресла, его отстраненного взора. Не заметил никто, кроме старшего советника Троя Дадье.

– Великий? – тихо произнес Трой.

Моган придвинул к себе список претендентов, подпер кулаком подбородок. За именами в перечне стояли престарелые сановники. В списках никогда не было молодых вельмож. Они могли обзавестись семьей, окружить себя новоиспеченными родственниками и сомнительными друзьями и, забыв об интересах Тезара, встать на защиту интересов колонии.

Моган пробежал взглядом по строчкам. Любой из претендентов достоин победы. Но только не сегодня! Решение принято, однако до сих пор терзали сомнения – не допускает ли он ошибку?

– Обсуждение продолжим завтра, – сказал Великий и отложил документ.

В зале повисла тишина. Трой Дадье поднялся с кресла, подошел к напольным часам. Узкий в плечах, тонкий в кости, с седыми лохматыми волосами, он больше походил на суфлера, чем на старшего советника. И если бы не баснословно дорогой костюм, то можно было решить, что сухопарый старичок случайно забрел во дворец, перепутав его с театром.

Трой перевел стрелки, подтянул гири.

– Еще немного, и Порубежье забудет, что у него есть хозяин, – произнес он и толкнул маятник; раздался отчетливый стук часов.

В углу зала из-за письменного стола поднялся молодой дворянин – высокий, слегка полноватый, с непослушными русыми волосами и глазами чайного цвета:

– Мой правитель! Прошу слова!

Советники опешили. За сорок лет правления Могана это был первый случай, чтобы на заседании государственных мужей заговорил слушатель Совета.

Всегда спокойный и сдержанный Трой резко повернулся:

– У вас нет права голоса.

Дворянин одернул черный пиджак, сшитый по последней моде:

– Великий! Прошу слова!

– Напомните свое имя, – сказал Моган.

– Вилар. Маркиз Вилар Бархáт, мой правитель.

Великий посмотрел на оцепеневшего Суана Бархата. Кто бы мог подумать, что у самого безупречного советника такой бесцеремонный сын?

– Слушатель Совета не участвует в обсуждении вопросов. Вас не предупредили?

– Предупредили, мой правитель, – ответил Вилар. – Я знаю, что нарушаю правила. И знаю, чем мне это грозит, если мои слова окажутся недостойными вашего внимания.

– Подойдите, – приказал Великий и, когда молодой маркиз приблизился к круглому столу, коротко кивнул. – Мы слушаем.

Вилар поклонился:

– Мой правитель! Назначьте наместником Адэра Каррó.

Моган сжал подлокотники кресла. Смельчак и смутьян озвучил решение, которое уже несколько дней мешает вздохнуть полной грудью.

– Продолжайте.

– Великий! Вы настолько авторитетный и влиятельный правитель, что за вами никто не видит вашего сына. Когда человек долго находится в тени, он привыкает к этому и уже ни к чему не стремится. Дайте Адэру возможность почувствовать силу. Дайте ему право самому принимать решения и отвечать за поступки. Разрешите ему выйти из вашей тени и занять место рядом с вами.

Великий рассматривал молодого маркиза. Сын рядового советника жаждет знаний, стремится постичь науку управления, мечтает стать достойной сменой отцу. А сын правителя? Моган перевел взор на пустующее кресло, стоявшее по левую руку. Прочь сомнения! Безделье и правитель – понятия несовместимые.

– Я услышал вас. Можете уйти.

Вилар расправил плечи, приподнял подбородок:

– Великий! Если вы назначите Адэра Карро наместником, разрешите мне поехать с ним.

Моган жестом приказал Вилару удалиться, с чрезмерным спокойствием сложил бумаги в стопку и без единого слова покинул зал Совета.

– Это как понимать? – произнес сухой, как палка, и прямой, как трость, советник Патрик Канáль. – Великий принял решение или нет?

Трой вернулся к столу:

– Думаю, да.

– Это какой-то абсурд!

– Решения правителя не обсуждаются.

– Обсуждаются! – Каналь с трудом перевел дыхание. – Обсуждаются, когда наследника престола великого Тезара низводят до заурядного наместника и собираются отправить в какую-то глушь. И с чьей подачи? А? Я вас спрашиваю: с чьей подачи? Вместо того чтобы выставить наглеца за дверь…

– Осторожнее, Каналь! Вы говорите о моем сыне, – сказал Суан Бархат.

– Да кто он такой, ваш сын, чтобы давать советы Великому?

– Вы еще можете остановиться.

Каналь хлопнул ладонью по столу:

– Могу! Могу, но не хочу!

Бархат сложил на груди руки, изогнул дугой седую бровь. В бронзовых, потускневших, как старые подсвечники, глазах сверкнула смешливая искорка.