Фабрика мертвецов - читать онлайн книгу. Автор: Илона Волынская, Кирилл Кащеев cтр.№ 61

Сейчас и войны-то нет, да и не хочется Мите на войну – хватит, что прямо тут приходится без ванной обходиться. И что же делать?

Митя скривился: придется все же окунуться в неблагодарное дело сыска! Не по желанию, а исключительно по необходимости. Ежели он, рискуя жизнью, раскроет преступление, кто поверит, что Митя Меркулов – трус? Да никто! А ежели еще и погибнет в попытке совладать с убийцами… Вот тут-то отец и пожалеет, что был к сыну так жесток! А сестрички Шабельские так просто обрыдаются.

Некоторое время Митя представлял, как лежит в гробу, весь такой бледный и интересный, а горючие слезы златокосой Лидии падают на его мраморно-холодный лоб… нет, чело, лучше – чело! Потом встряхнулся, сел к тяжеловесному письменному столу у окна, и повернул круглую пуговичку на цоколе лампы. Ничего особенного в доме Ингвара быть не может… но когда еще выпадет случай полюбоваться на этот мягкий желтый свет, да не на улице или в публичном здании, а вот так запросто. Потом даже в Петербурге не грех обронить: «Лучше всего работается ввечеру под электрической свечой…» И ловить на себе восторженно-недоверчивые взгляды: дескать, где это такая роскошь бывает?

У Ингвара! Вот почему одним – все, а другим, гораздо более достойным – ничего?

Ну, погоди ж, немчик! Ежели окажется, что Штольцы замешаны вместе с Лаппо-Данилевскими… глядишь, удастся избавиться от всех неприятных типусов разом! Надо только хорошенько подумать…

Митя потянул к себе листок бумаги из стопки на столе, и стал думать солидно, с пером в руках, тем паче, что и перо было новомодное, железное. До сих пор сведения стекались к нему сами, теперь пришло время задуматься – где взять недостающие? Во-первых, у Бабайко! Митя решительно макнул перо в чернильницу и вывел на листке цифру один и фамилию лавочника. Полюбовался на собственный почерк – и скептически хмыкнул. Ничего ему лавочник не расскажет. Допрашивать обывателей только судебный следователь может, а откровенничать с отцом Митя больше не намерен.

Остается девчонка. Митя потянулся обмакнуть перо в чернильницу, да так и застыл, задумавшись. Он и в самом деле потащится за ней в ночь, на деревенское кладбище, кишащее мертвецами? Тем паче что здешние мертвецы не лежат спокойно, где положены, а на людей кидаются… и девчонка с ними как-то связана… Девчонка, с которой он должен был встретиться в поместье Шабельских… а она вдруг возьми, да и окажись за десяток верст оттуда, у дома Штольцев. Еще и столь своевременно… Ему бы сразу об этом задуматься…

- Может, она и правда – ведьма? Как в сказках: проснулся поутру добрый молодец не в палатах царских, а на гнилом болоте… обвела, заморочила его ведьма…

Митя поморщился, вспомнив тощую блеклую девчонку – вот кто не похож не то, что на сказочную царевну, а даже и на лягушку. Скорее уж на мышь. Из самого бедного крестьянского подпола. В голодный год.

Только вот могла ли эта мышь деревенская как-то туманить разум? Ведь исчезли же следы паро-телег, и пальцев умруна на его шее… Ну или не ведьма, а байстрючка с Переплутовой кровью… Митя покачал головой - навряд. Тут и в тщательно просчитанных и подобранных главами фамилий кровных браках все чаще рождаются малокровные дети. А с недавних пор и вовсе… бессильные. Ротмистр Николаев рассказывал о рождении у князей Вадбольских, младшей ветви Белозерских, младенца без малейшего намека на родовую силу – и скабрезно подмигнул, намекая на недостойное поведения княгини. Очень хотелось простонародно дать ротмистру в морду, но… пришлось делать вид, что не понял намека. Устрой Митя драку, и вспомнили бы, что мама тоже была малокровной, а дальше и до гнусных намеков в адрес бабушки-княгини, так сказать, языком подать… Языком первого же светского сплетника. Вот и пришлось молчать, сцепив зубы. Зато с того раза он точно знал, какой грязью господа служилые дворяне поливают Кровных у тех за спиной. В глаза-то не осмелятся, разумно опасаясь, встретить горячий прием… у тех же Огневичей. Или очень холодный у Данычей.

Митя слегка погрустил: такой удачный каламбур вышел – а и поделится не с кем… И тут же снова нахмурился, вспомнив единственный случай, когда и у простолюдинов могла появиться Кровная Сила… всего один, весьма особенный… думать о котором Митя не собирался! Ни за что! Еще недоставало! Тем более, что будь Даринка даже Переплутовной… допустим… она бы могла запутать дорогу… Но не разметать в пыль умруна! Переплутычи против мертвяков ничего не могли, а загадочная девчонка – на что она способна? И стоит ли к такой на ночное свидание идти? Прямиком к мертвякам в зубы?

- Уж не трусите ли вы и в самом деле, господин Меркулов-младший? – пробормотал Митя. Тогда точно идти надо: вон, сам господин Грибоедов в своих дневниках писал, что заподозрив в себе страх перед воинской канонадой, нарочно лошадь погнал под самый обстрел, чтоб отучить себя бояться.

Только вот боязни Митя не чувствовал, наоборот, в душе полыхал бесшабашный азарт, как… как перед гребными гонками! Раз боязни нет, так может – и не ходить? В душевном раздрае Митя кинул перо в чернильницу… и замер.

Она стояла на подоконнике: худая, как палка, жилистая старуха с аккуратно убранными в седую косу волосами, но почему-то в одной лишь пузырящейся на ветру длинной бесформенной рубахе. И ничего-то особенного в ней не было. Только когда она ухватилась длинными загнутыми когтями за оконную раму, оцепеневший разум сообразил, что по окнам второго этажа обычные старухи не лазают!

Митя метнулся вперед – и опустил лампу прямиком на сунувшуюся в комнату старушечью физиономию с оскаленными треугольными клыками. Стекло абажура негромко тренькнуло, ударившись о сложенную короной косу, и осыпалось крупными кусками. Электрическая свеча мазнула навью по физиономии. Старуха беззвучно заорала, широко разевая клыкастую пасть – сморщенный черный язык дрожал в неслышном вопле! Митя с размаху ударил оконной створкой – крепкая дубовая рама врезалась в старуху… и гулко треснула. Отколовшаяся щепка вонзилась в мертвый, неподвижный глаз. Навья взмахнула руками – тускло блеснули когти, вздыбились белые рукава савана… и рухнула вниз. Митя метнулся вперед, яростным толчком вбил перекосившуюся створку в проем и защелкнул оконный замок.

Плеснули белые рукава савана и старуха вновь взмыла на подоконник. Всем телом ударилась о стекло – и повисла, как громадная летучая мышь, прижавшись лицом к окну. Из одного ее глаза торчала дубовая щепа, второй, похожий на шарик молочного стекла, неподвижно пялился на Митю, а когти яростно скребли, оставляя на стекле длинные продольные полосы.

Митя метнулся к саквояжу…

Дверная ручка за спиной тихо клацнула… и дверь начала медленно открываться.

Митиному прыжку позавидовали бы австралийские кенгуру. Саквояж полетел в сторону, посеребренный нож блеснул в руке…

- Злякався, панычу? – ехидно поинтересовалась возникшая на пороге тощая девчонка. – Штанци-то сухие, чи як?

Занесенный для стука в стену кулак на мгновение замер…

- Пишлы звидси! – решительно скомандовала Даринка.