Проктология Счастья. Путеводитель Дурака по внутреннему пространству Счастья - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Курлов cтр.№ 28

Только перестав сражаться со щупальцами своего несовершенства, вы сможете осознать их корнями своей удачи и поможете им прорасти в красивое древо Жизни.

Далеко не все к этому готовы. Что ни в коем случае не может быть поводом для упрека. Зато поводом для исследования последствий такой неготовности — всенепременно.

* * *

Если человек не находит в себе решимости прорасти сквозь навязанное ему несовершенство, если он выбирает оставаться в плену социумных зависимостей и обусловленностей, если он уютнее чувствует себя в пространстве готового смысла и чужих истин — значит, он добровольно выбрал удел жертвы.

Жертвой становится каждый, кто попадает в программу или, если хотите, в кого попадает программа. А дальше происходит самое смешное. Или, если желаете, самое ужасное. Когда человек в программе, он этого никогда не замечает. Для него не существует ничего, кроме того, в чем существует он. Такой человек всегда серьезен, обстоятелен и последователен. Особенно — серьезен. Это для программы очень важно.

Любая программа — это совокупность логических связей, это ментальная структура, обладающая потрясающей устойчивостью. Она может выдержать любое воздействие. Почти любое, так как есть пара вещей, которые ею переносятся плохо, — это переубеждение и несерьезность, юмор, смех.

Вот этого последнего программа боится больше всего, ибо переубеждение всего лишь меняет некоторые ее характеристики, так сказать — внешний вид, но программой она при этом быть не перестает. А вот смех рушит ее до самого основания, от нее в буквальном смысле остается мокрое место.

Поэтому, друзья, если увидите серьезного человека, пожалейте его (погладьте по голове свое зеркало) — этот человек глубоко болен, он «не в себе», причем в самом прямом смысле. Он — жертва. Не смейтесь над ним! Лучше придумайте, как это сделать с ним вместе.

Человек-жертва непрерывно чувствует себя виноватым: перед кем-то из близких — и называет это заботой, перед родиной — и называет это патриотизмом, перед собой — и называет это болезнью.

Человек-жертва считает, что у него доброе сердце, хоть на самом деле у него всего лишь слабые нер­вы. Он говорит всем, что болеет сердечной недостаточностью, а на самом деле — недостаточной сердечностью.

Он вообще болеет, всегда и везде. Болезненны и мучительны его отношения с близкими людьми, хоть он и называет их любовью. Болезненны и преисполнены страданий его отношения с действительностью, хоть он и называет их жизнью.

Он считает, что все делает по доброте душевной и внутреннему позыву, а на самом деле — в угоду разворачивающейся в нем программе. Человек-жертва — всегда исполнитель чужой воли, он живет не своей жизнью, все его существование как бы «с чужого плеча». Его радость жизни — всего лишь удовлетворение от реализации внешней программы, болезнь — огорчение от невозможности такой реализации.

«Все заболевания без исключений, излеченные мною за период клинической практики, неизменно обнаруживали, что болезненный недуг обязан своим появлением сознательному или бессознательному чувству вины субъекта» (Антонио Менегетти).

Чувство вины у нас всегда возникает от ощущения нашего несоответствия некому стереотипу. От нашего несоответствия кому-то. Человек-жертва всегда стремится соответствовать тому, кого он даже не видел никогда, тому, кто сочинил для него точку внешней опоры, кто придумал программу-управительницу.

А поскольку таких программ в нем великое множество... Всем он и пытается соответствовать, всеми и старается быть. Такое вот мультишизоидное состояние.

Каждая его программа — внешняя точка опоры. Человек-жертва из них состоит весь. Это только с виду он такой «однокусковый», а по сути... Вам когда-нибудь приходилось рассматривать газетную фотографию через увеличительное стекло? Помните, как распадалось человеческое лицо на множество отдельных и никак между собой не связанных точек? Именно так выглядит человек-жертва.

Его попросту нет. А то, что есть, уже давно не он. Все, что в нем еще остается живым, — его ни на миг не затухающая боль, его неустанно бдящее страдание. Это они гонят его на великие деяния и подвиги во благо всего человечества, ради добра и справедливости, а на самом деле — ради реализации социумных программ.

О, для него это святое! Ради них, родимых, он готов на все. Ради счастья для всех, ради мира на земле — да он их, гадов!.. За дело, конечно, за несоответствие программам. А как иначе? Пусть соответствуют, для них же старается...

Именно из человека-жертвы получаются самые страшные преступники. Но разве можно их винить? Они всего только жертвы, в них очень мало от людей, это лишь человеческие оболочки, наполненные болью и страданием... Ведь верно? Верно ведь?

А вы? Неужели другие? Неужто это все не про вас? Ой, не врите...

—Ну вот, — лукаво смеется Дурак, — раз всего в жизни не соврал, и то неудачно!

Человек-жертва сквозь любой свой, даже самый чудовищный, поступок хочет только одного — привлечь к себе внимание. Он изо всех сил пытается получить снаружи хоть частичку того, чем обделил себя внутри. Ну не научили его уделять себе достаточно внимания, не научили любить себя, и теперь он, как капризный ребенок, пытается это компенсировать, добиваясь внимания снаружи — то тарелку разобьет, то небоскреб разрушит, то петарду взорвет, то с жилым домом то же самое сделает.

Да, а еще может ногу поломать, под машину попасть или раком заболеть. А еще может в высоту прыгнуть всех выше, штангу поднять самую тяжелую или дистанцию пробежать так, что его до сих пор догоняют. А еще — народным артистом стать, до полюса пешком дойти или до депутатского кресла бегом.

Надеюсь, вы поняли, почему он себя так ведет, человек-жертва? Повторю это еще раз, ибо полагаю важным — не научили его любить себя по-простому, напрямую. Вот и пытается он это делать с выкрутасами разными — через кого-то, через чье-то внимание к себе, в общем — через что угодно, лишь бы его заметили, лишь бы он почувствовал себя живым.

Человек-жертва... Жертва внешних точек. Человек, которого некогда отлучили от самого себя, как младенца от сиськи, вот и требует он теперь хотя бы соску-пустышку себе. Пустышку и получает...

* * *

Да, но зачем все это социуму? Зачем это зоне комфорта и описанию мира? Зачем им вся эта возня с полудохлым человечеством? А может, и впрямь это всего лишь дьяволы с сатанами над нами куражатся и делают это просто так — из спортивного интереса, ради любви к искусству, дескать, кто человеку в душу больше нагадит, тот и молодец?

Вряд ли, все эти структуры исключительно ментального характера, а большего прагматика, чем ментал, вы не сыщете. Ему нужен практический интерес, меркантильный, вполне осязаемый. И таковой у него имеется.

Все вышеупомянутые структуры — это образования живые и обладающие вполне самостоятельным сознанием. Вот только самодостаточности им не хватает... Все они когда-то пришли в мир через человека, через человека они и существуют, без него они попросту исчезнут, растворятся, растают... Ибо он, человек, — кормовая база для них.