Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 67 | LoveRead.ec

В следующем, 1396 г. Витовт, покончивши борьбу за Смоленск, начал было собирать многочисленное войско, с целию самому вторгнуться в пределы тевтонских рыцарей, чтобы отомстить им за все опустошения, которые они сделали в Литве начиная с 1392 г.; но привести в исполнение своего намерения не пришлось ему. Когда он собирался в поход, запасался провизией, исправлял дороги и формировал отряды, в это самое время на берегах Волги, в Золотой Орде, совершилось событие, которое заставило его не только прекратить вооружения против крестоносцев, но даже просить у них мира; мало того, событие это дало новое направление политической деятельности литовского князя. Событие это – изгнание Тамерланом из Золотой Орды хана Тохтамыша и бегство последнего в Литву к Витовту.

Борьба Тохтамыша с Тамерланом. Бегство Тохтамыша к Витовту. Дружба его с литовским князем и тайный договор между ними. Переговоры Витовта о мире с рыцарями. В то время как происходило соединение Литвы с Польшею, в Орде воцарился умный и храбрый Тохтамыш. Он был посажен на ханский престол Тамерланом (Тимуром, Железным Хромцом), одним из великих завоевателей Азии и истребителей ее цивилизации, жившим в нынешнем Самарканде. Тамерлан, посадивши на престол Золотой Орды Тохтамыша, как бы в вознаграждение за это присоединил к своему ханству некоторые области, прилегающие к Каспийскому морю и считавшиеся собственностию сарайских ханов. Это не понравилось Тохтамышу, и он стал проявлять неприязненные действия против своего патрона. Тот обиделся и решился наказать вероломного клиента. В 1392 г. где-то в приволжских степях между Тохтамышем и Тамерланом произошла кровопролитная битва и первый был разбит наголову. Но этим пока дело и кончилось: Тохтамыш остался ханом Золотой Орды, а Тамерлан скрылся в глубь Азии. Четыре года прошло после этого; Тамерлан с своими полчищами стоял на берегах реки Куры; Тохтамыш узнал об этом и задумал собрать сильное войско, чтобы идти на своего победителя и отомстить за поражение, нанесенное в приволжских степях. Но Тамерлан предупредил саранского хана, он двинулся ему навстречу, и новая исполинская битва произошла на берегах реки Терека; Тохтамыш опять был разбит наголову. На этот раз дело не так благополучно обошлось для сарайского хана: он был лишен престола и принужден был бежать в Литву к Витовту; место его, по воле Тамерлана, занял молодой хан Тимур-Кутлуг; в помощники ему дан его родственник, старый и опытный мурза Едигей.

Прибытие в Литовское государство Тохтамыша произошло в 1396 г., то есть как раз в то время, когда Витовт собирался в поход на Тевтонский орден, чтобы отомстить рыцарям за нападение на Вильну. Литовский князь принял беглеца очень ласково, имел с ним несколько свиданий и поселил его в Лидском замке. Во время этих свиданий Тохтамыш предложил Витовту следующий грандиозный план: Витовт поможет ему, хану, овладеть снова престолом Сарайской Орды, что легко сделать, так как татары этой орды, по словам самого Тохтамыша, любили его и были ему вполне преданы; затем он, Тохтамыш, поможет Витовту овладеть Московским государством и таким образом сделает его великим и могучим государем Европы. Предложение это в высшей степени пришлось по вкусу Витовту, отличавшемуся великим честолюбием в ущерб политическому уму и такту. С этого времени все мысли и действия Витовта получили совершенно другое направление, и с этого именно времени у него родилась в душе мысль отделить Литовское государство от Польши.

Думая начать борьбу с татарами, литовский князь порешил обеспечить себя с тыла, то есть со стороны немецких рыцарей. Вследствие этого он прекратил вооружения против них и обратился чрез особого посла с просьбою о заключении мира. Рыцари обрадовались этому; но так как Витовт первый высказал желание заключить мир, то немцы увидели в этом слабость и бессилие его, а потому предложили следующие условия: 1) позволить крестоносцам свободно разъезжать по литовской территории и распространять католичество; 2) платить известную дань папе и признать себя вассалом германского императора; 3) восстановить разрушенные орденские крепости и замки; 4) дать обязательство возобновить и соблюдать все те привилегии, которые даны ордену прежними литовскими князьями, и 5) наконец, прислать в прусский орден заложников из знатнейших фамилий, чтобы они служили рыцарям гарантией при исполнении Витовтом перечисленных условий. Прочитавши эти условия, Витовт не решился подписать их: он считал их для себя слишком унизительными. Весною 1397 г. Витовт известил рыцарей, что не может подписать этих условий и предлагал им составить новые, причем просил магистра прислать к нему особое посольство для переговоров. Вследствие этого действительно составилось в Пруссии особое посольство к Витовту. Во главе этого посольства поставлен был начальник орденских госпиталей, граф Конрад Кибурт. В начале июня посольство по Неману отправилось в литовскую столицу. Путешествие это Кибурт впоследствии изложил в своем сочинении, имеющем форму дневника. Краткое содержание сего дневника мы приводим.

Дневник Кибурта. Плывя по Неману, немецкое посольство, во главе которого стоял Кибурт, прежде всего прибыло в город Ковну. Город этот управлялся, как говорит Кибурт, от имени Витовта, русским боярином Иваном Феодоровичем, который принял его весьма радушно. Кибурт пробыл здесь несколько дней, пока не получено было разрешения от Витовта на беспрепятственный проезд посольства в Вильну. Находясь в городе, он помещен был не в самом центре его, где был замок и цитадель, а в предместье Ковны. Кибурт пишет в своем дневнике, что он несколько раз просил позволения побывать в замке, но ему все отказывали. «Но зато, – прибавляет посол, – я хорошо рассмотрел внешний вид замка из своего окна; замок этот, – по словам Кибурта, – находился от его помещения недалеко, только на другой стороне реки». Видел также Кибурт из своего окна и лагерную стоянку литовских войск. По описанию его, лагерь этот принадлежал коннице и пехоте вместе. Конница состояла из нескольких отрядов, весьма разнообразно одетых и вооруженных; тяжелая кавалерия была закована в железо, по образцу польской, а легкая – вооружена была только пиками. Пехота состояла из одного лишь небольшого отряда, и притом пожилых и длиннобородых людей. Одеты последние были в темно-серые верхние плащи, с остроконечными капюшонами, и разноцветные нижние кафтаны. Всему этому войску, заключает Кибурт, производил учение какой-то русский князь Юрий.

22 июня Кибурт с своею свитою и в сопровождении литовского чиновника отправился в Вильну. У городских ворот Кибурт встречен был наместником Вильны Монвидом и множеством военных и гражданских чиновников и препровожден в нижний замок, где ему навстречу вышли великокняжеские дворяне и поднесли хлеб, соль и кубок пива на золотом блюде. Отсюда посол с своими спутниками отправился в кафедральный собор. В соборе он окроплен был святою водою и приложился к иконам. Затем посольство помещено было в одном из деревянных домов на берегу Вилии.

Так как Витовта не было дома, то посольство имело достаточно времени осмотреть город Вильну и познакомиться с высшими лицами города. Больше всех понравился Кибурту католический епископ Андрей Василло. По словам рыцарей, Василло был высокого роста, приятной наружности, с изящными манерами; говорил он бойко по-немецки и по-латыни. В самый день прибытия посла епископ пригласил его со свитою к себе к обеду. Вечером Кибурт и его спутники отправились в собор. В своем дневнике Кибурт так описывает главный католический храм в Вильне: «Здание отличается обширностию и было построено там, где находился языческий храм, так что стены сего последнего остались нетронутыми и вошли во вновь выстроенный католический собор. Внутри собор разделен был тремя рядами массивных колонн. Колонны эти поддерживали двускатную крышу. По внешним углам здания возвышались четыре башни и еще три на ребре крыши. В самом храме, по сторонам, устроены были разные часовни (каплицы) и небольшие приделы с алтарями, отделявшиеся от внутреннего помещения решетками». Главный алтарь стоял там, где прежде горел неугасимый огонь Перкуна. Украшение храма не отличалось изяществом, но повсюду блистали отлитые из дорогих металлов канделябры и разные стоячие и висячие светильники. Когда послы вошли в собор, то в нем господствовал полумрак и слышалось однообразное пение псалмов. Но вдруг осветился зажженными свечами алтарь св. Иоанна Крестителя, и послы увидели около этого алтаря столпившийся народ, дотоле почти незаметный в огромном здании. Здесь священник начал служить вечерню; голос его вскоре был заглушен хором певчих, а затем раздалась могучими звуками музыка; когда же хор и музыка стали как бы замирать постепенно, тихо и нежно, то раздалось потрясающее душу пение: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу». Такое пение и такое богослужение, по справедливому замечанию г. Иловайского, очевидно, было рассчитано на то, чтобы производить сильное впечатление на недавних язычников, и действительно, при пении вышеозначенных слов народ падал на землю. По сказанию Кибурта, литвины, как ему передавал Василло, отличались особым усердием к христианству и покорностию папским велениям и находятся на пути к западноевропейской цивилизации.