Литовское государство. От возникновения в XIII веке до союза с Польшей и образования Речи Посполитой и краха под напором России в XIX веке | Павел Брянцев | страница 187 | LoveRead.ec

6 декабря в Варшаве был распущен административный совет, а вместо его установлено было временное правительство, во главе которого стал Адам Чарторыйский, причем Лелевель получил портфель министра народного просвещения. 18 декабря новое правительство созвало сейм. Но лишь только начались совещания на нем, как обнаружилось разногласие между членами сейма: одни требовали немедленно объявить войну России и произвести возмущение во всех областях бывшего Литовского государства, другие, не желая доводить дело до крайности, настаивали на том, чтобы вступить с русским правительством в переговоры. К последней партии принадлежал и генерал Хлопицкий. Когда же первые стали брать верх, то Хлопицкий, опираясь на войско, обессилил их и затем объявил себя диктатором Польши.

Захвативши в свои руки всю власть, Хлопицкий снарядил два посольства: одно в Петербург к императору Николаю I для переговоров, а другое в Париж и Лондон с просьбою о посредничестве. 1 января 1831 г. Хлопицкий получил из Петербурга официальный ответ, в котором сказано было, чтобы поляки немедленно прекратили мятеж, сложили оружие, освободили русских и принесли бы повинную, в противном случае, в заключение прибавлено было в ответе, виновные понесут тяжкое наказание. Хлопицкий прочитал ответ членам сейма и стал было склонять их покориться воле государя, но те, как и следовало ожидать, и слышать не хотели об этом. На следующий день они, по совету графа Романа Салтыка, провозгласили, что русский императорский дом лишается прав на польский престол. Хлопицкий же, увидавши, что его соотечественники своим последним поступком вступили на самый опасный путь, сложил с себя диктаторскую власть и отказался от командования войском. Последнее сейм передал князю Михаилу Радзивиллу, человеку совершенно бездарному и ленивому.

Между тем Николай I, получивши известие о таком глубоком оскорблении России, как лишение права русской императорской фамилии на польский престол, решился наказать бунтовщиков самым примерным образом. В начале февраля 100-тысячная русская армия с 336 пушками, под начальством Дибича-Забалканского, вступила в пределы Польского государства. Поляки выставили против русских около 80 000 человек. 19 февраля в виду Варшавы под Гроховом произошла первая кровопролитная битва. Поляки бились храбро, но были разбиты наголову. Остатки их удалились за стены Праги, предместья Варшавы. Русские в этой битве потеряли более 10 000 человек; вследствие этого Дибич не преследовал отступившего неприятеля и не решился напасть на Варшаву, как того там ожидали; он после битвы отодвинулся на юг и расположился на зимних квартирах, а этим, между прочим, воспользовались поляки: они усилили войска свои, пополнили артиллерию и избрали нового главнокомандующего, генерала Скржинецкого. Правда, новый главнокомандующий был такой же бездарный и ленивый, как и его предшественник, но зато он имел у себя начальником штаба генерала Пронзинского, человека в высшей степени даровитого и деятельного. Некоторые историки говорят, и не без основания, что если бы Скржинецкий следовал советам Пронзинского, то русские не могли бы так скоро одолеть поляков, как это было на самом деле, тем более это справедливо, что русский главнокомандующий в польской войне оказался не вполне искусным полководцем. Если же Дибич и одерживал верх над польскими войсками, то это благодаря только численному превосходству русских войск и бездарности польских генералов.

14 мая под городом Остроленкою между русскими и поляками произошла вторая кровопролитная битва, кончившаяся, как и под Гроховом, совершенным поражением поляков: 9000 было убито их, 12 000 отрезано от своих и только 10 000 человек добралось до Праги. Но русский главнокомандующий и на этот раз не преследовал отступающего неприятеля и не поспешил нападением на Варшаву, как следовало бы сделать для скорейшего окончания кампании. После Остроленской битвы Дибич отошел к городу Полтуску и там остановился. Но, несмотря на все промахи русского главнокомандующего, дело поляков было в очень печальном положении: средства для продолжения войны все более и более истощались, а надежды на иностранную помощь не было никакой. Посланные Хлопицким депутаты к иностранным дворам везде были приняты холодно и сконфуженные вернулись ни с чем. Расчет на поголовное восстание в областях бывшего Литовского государства также оказался напрасным: там все остались верны русскому правительству, за исключением весьма немногих польских помещиков. Настоящее положение поляков могло быть только поправлено народною (партизанскою) войною. Но в том-то и дело, что в Польше как прежде простой народ никогда не принимал участия в защите государства, так и теперь не хотел принимать. Правда, польские вожди обращались к народу и просили содействия во имя патриотизма и свободы, но никто не откликнулся. Призывая народ к спасению отечества, польские паны между тем и не думали облегчить участь своих крестьян: уменьшить барщину, сократить число рабочих дней и ограничить свой произвол над ними. Народ одно только знал, что ему легче жилось под русским владычеством, чем теперь под польским.

В конце мая умер от холеры Дибич, а через несколько недель и великий князь Константин Павлович от той же болезни. 13 июня в главную квартиру русской армии при Полтуске прибыл преемник Дибича, граф Паскевич. Новый главнокомандующий, отличаясь большею энергиею и опытностию, чем его предшественник, по принятии начальства над войсками немедленно двинулся со всеми силами из-под Полтуска к Варшаве. Когда же весть об этом дошла до жителей столицы царства Польского, то там поднялось страшное волнение: одни требовали отнятия власти у генерала Скржинецкого, другие – мира с Россиею, третьи – борьбы с Россией на жизнь и смерть и т. п. В заключение разбушевалась чернь. С громкими криками дикой радости она провозгласила своим диктатором генерала Круковецкого. Получивши неожиданно диктаторскую власть, Круковецкий прежде всего задумал разделаться с своими бывшими врагами, к числу которых, между прочим, принадлежали Скржинецкий, Адам Чарторыйский и Лелевель. У первого Круковецкий отнял командование над войсками и самого заключил в тюрьму, а двух последних приговорил к виселице, но оба они спаслись бегством из Варшавы за границу. Вместо Скржинецкого новый диктатор назначил главнокомандующим польских войск друга своего Малоховского.

Между тем русский главнокомандующий приближался к Варшаве. Ему навстречу выступил Малоховский. 25 августа, в 5 верстах от Варшавы, при деревне Воли, между русскими и поляками произошла последняя кровопролитная битва. Поляки опять были разбиты наголову: более 15 000 их осталось на месте, а остальные, в количестве 25 000, при ста орудиях, преследуемые русскими, перешли прусскую границу около Швидцебна и положили оружие. 26 августа Паскевич занял Варшаву, и этим кончился один из актов польской драмы.

19 ноября того же 1831 г. государь император Николай Павлович прислал в Варшаву манифест, в котором объявил всем амнистию, за исключением тех членов сейма, которые принимали участие в провозглашении лишения польского престола русской императорской фамилии, и тех офицеров, которые после капитуляции Варшавы не хотели покориться. В следующем, 1832 г. русским правительством произведено было в царстве Польском административное переустройство: прежняя конституция в нем была отнята, а вместо нее был установлен органический статут; вместо сейма учрежден был Государственный совет, члены которого назначались самим императором; войско распущено. Наместником царства Польского был назначен граф Паскевич, который получил титул князя Варшавского.