Тот самый парфюм. Завораживающие истории культовых ароматов ХХ века - читать онлайн книгу. Автор: Елена Селестин cтр.№ 20

Здесь вспоминается Бальзак, «Отец Горио», где обедневший старик живет только любовью к двум своим прекрасным дочерям, из которых одна замужем за аристократом, а другая за банкиром.

Однако Жанна Ланвен никогда не была бедной, напротив, она процветала, поскольку не только умела трудиться сама, но и привлекала к сотрудничеству самых талантливых. Прекрасный декоратор и архитектор Альбер Рато обставлял ее бутики и апартаменты в Канне, Биаррице, Довиле. Блестящая Ли Миллер, умница и красавица, будущий знаменитый фотограф, работала у мадам Ланвен моделью. Эмблема, придуманная когда-то для Lanvin Полем Ирибом, приносила фирме успех и процветание. Все удавалось скромной Жанне. Единственное, что она не могла освоить, – сдержанность в проявлении чувств к дочери.

К тридцатилетию ненаглядного ангела Мари-Бланш Жанна начала готовиться года за два, придумывая что-то небывалое и совершенное. Коллекций одежды, посвященных дочери, было создано немало: «Ририт», «Королева Маргерит»; Жанна даже создала «Бланш» – серию моделей с музыкальными аллюзиями, среди которых «Метроном», «Диапазон», «Аккордеон», «Тамбурин», «Свирель», «Дольчиссимо», «Жалоба», «Вариации», «Си-до-ре» и «Соль-ля-си».

На сей раз Жанна решила посвятить дочери не платья, а парфюмерную композицию. Панегирик, написанный цветочными нотами.

Опыт выпуска парфюмерии у Жанны был. Некая мадам Зэд, загадочная дама из русских эмигранток, еще в начале двадцатых сочинила для Lanvin духи Iris, где звучали ароматы ириса и фиалки. Кстати, сама Жанна всю жизнь пользовалась только этими духами. Затем, уже с помощью профессиональных парфюмеров из Грасса, были созданы духи Mon Peche, они пахли гарденией, туберозой и ванилью. В отличие от мадемуазель Шанель, которая отдала производство духов другим бизнесменам, братьям Вертхаймерам, Жанна Ланвен организовала собственное производство. Она всегда все делала сама.

Теперь мадам Ланвен хотела, чтобы к юбилею дочери создали нечто небывалое. Молодой парфюмер Андре Фрейсс трудился долго, но Жанна не торопила его, понимая, что задание непростое: она ведь «всего-навсего» попросила придумать «вечный и исключительный шедевр, чтобы каждый человек, который возьмет в руки флакон, с восторгом думал о Мари-Бланш». Даже и через сто лет.

Если парфюмер просил уточнений, Жанна ставила его на место: «Не ждите от меня советов, я вовсе лишена обоняния, и единственное, что могу понять, – подходит аромат или не подходит. Вы здесь парфюмер, вот вы и будете делать мои духи». Конечно, долго получалось «не то»; в конце концов, подключили к работе еще одного парфюмера, Поля Ваше. Мадам Ланвен решительно отвергала «эскизы». Но однажды, вдохнув аромат, она просто промолчала (и с большой любовью подумала о дочери). Так родился Arpege Lanvin, цветочно-альдегидный аромат, памятник любви, безответной немного.

Андре Фрейссу и Полю Ваше удалось создать тонкий женственный букет: сочетание аромата цветов, шампанского, добрых золотых огней и мха. Альдегиды придавали композиции свежесть и хрустальную прозрачность, подобную звукам арфы. Сандал, пачули, ветивер составляли основу, на которую были нанесены отголоски нот розы, жасмина, туберозы, ландыша и штрихи бергамота. Все это сияло и переливалось.

В звучании Arpege ни одна нота не кричит, ни один цветок не солирует. Возникает щемящее чувство наслаждения и грусти: от осознания присутствия хрупкой красоты и понимания, как трудно ее выразить и насколько она преходяща. Название духов, как утверждают, придумала сама Мари-Бланш. Войдя в комнату, где тестировали аромат, она воскликнула: «Да ведь это арпеджио!». Так маленькая девочка, изображенная на флаконе, давно ставшая взрослой, сама дала музыкальное имя духам, придав им дополнительный смысл и объем.

Arpege отвечали вкусу своего времени и были очень успешны. Но благодаря сбалансированности и благородству они не потеряли очарования и спустя десятилетия. Многие парфюмеры, в том числе гениальный Ги Робер, считали Arpege Lanvin камертоном, «золотым стандартом» для своей работы.

Аромат был оформлен как подлинное сокровище; архитектор Альбер Рато придумал черный флакон-шар, напоминающий сферу универсума. Шар венчался золотой крышкой-куполом, которая гармонировала с небольшой золотой эмблемой на черном флаконе: мать склонилась к дочери с любовью и заботой. Флаконы изготавливались из севрского стекла, упаковкой для Arpege занялась фирма Cartier. Духи стоили дорого, ведь они изготавливались из драгоценных эссенций и с использованием передовых технологий парфюмерии того времени. Всё по высшему разряду!

Arpege Lanvin уже почти сто лет рассказывают о бескорыстной любви. Они не кричат, не претендуют соблазнить кого-то, поразить или одержать верх. Это мелодия, гармонично выстроенная, словно «Маленькая ночная серенада» Моцарта. Сама нежность и красота.

Какими бы ни были замечательными модели платьев и пиджаков портнихи Нины Риччи (1883–1970) на протяжении ее ранней карьеры, самое интересное, что увидел и узнал о ней мир, началось, когда ей было около пятидесяти. В этом возрасте она, всю жизнь корпевшая над тканью с ножницами в руках, рассчитывала наконец бросить работу и насладиться комфортом.

Но это была итальянская семья! Что означало, что ее сын Роберт, повзрослев, трудился рядом с матерью и даже имел право голоса. К тому же у него было много творческих идей. И вот, уважая мнение и желание сына, в непростом в экономическом отношении 1932 году (бушевал мировой экономический кризис), итальянка Мария Ньелли, родившаяся в Турине в бедной семье и заработавшая все собственными «золотыми» руками, открыла дом моды в Париже на улице Капуцинов. К тому времени она успела овдоветь (Риччи – фамилия ее первого мужа), выйти замуж второй раз, стать совладелицей известного ателье. И когда это ателье разорилась, она хотела позволить себе расслабиться, как уже было сказано. Но ее сын Роберт Риччи решил иначе.

Дело спорилось, отлично скроенные платья и пиджаки, свадебные платья – особенно воздушные свадебные платья! – придуманные Ниной Риччи и выполненные сотнями ее сотрудниц, хорошо продавались и не стоили слишком дорого.

Но амбиции сына портнихи, Роберта Риччи, были выше, чем просто хороший заработок. Первый шаг был сделан, когда Роберт и его друзья – театральный художник Кристиан Бреар, драматург Жан Кокто и друг Бреара, Борис Кохно, бывший секретарь Сергея Дягилева, – сразу после войны уговорили председателя Синдиката Высокой Моды Франции, Люсьена Лелонга, помочь им устроить Театр Мод. Моделями в этом театре стали миниатюрные куклы, сделанные из проволоки, с одинаковыми лицами. Куколки показывали наряды лучших модельеров Парижа: в «дефиле» приняли участие Люсьен Лелонг, Кристобаль Баленсиага, Эльза Скьяпарелли, Нина Риччи, Пьер Бальмен и Кристиан Диор (еще не ставший главой модного дома своего имени). В первом показе на сцене появились 228 кукол: на небольшой сцене можно было увидеть вечерние платья, свадебные туалеты, строгие костюмы и даже пляжные наряды. Каждый образ дополняла миниатюрная обувь и аксессуары: перчатки, дамские сумочки, ювелирные украшения, шляпки. Кутюрье подумали и о шелковом нижнем белье для кукол. Выставка открылась 27 марта 1945 года в Музее декоративного искусства рядом с Лувром и пользовалась таким успехом, что музеи других городов и стран пригласили Театр Мод на гастроли. Впоследствии театр объездил многие европейские страны. В условиях послевоенного дефицита материалов миниатюрный показ мод был не только блестяще воплощенной новой идеей, но и яркой международной рекламой. В том числе для фирмы Nina Ricci.