Вести о Япан-острове в стародавней России и другое - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Ермакова cтр.№ 49

По крайней мере, для одного из четверых, Накаура Джулиана, день посещения гробницы Станислава Костки, как видно, определил всю его дальнейшую жизнь подвижника, завершившуюся гибелью за веру. Нои для всех остальных, единодушно пожелавших в тот день принять постриг по примеру Станислава Костки, образ их польского ровесника явно оказался особенно значимым. Кто знает, может быть, это посещение гробницы предшествовало встрече с Мацеевским (или даже каким-нибудь образом было связано с нею?), может быть, именно под влиянием этого события они немедленно взялись за исполнение просьбы польского епископа?

Все путешествие до Европы и обратно заняло у японских посланцев восемь с половиной лет. Тем временем преемник Григория XIII папа Сикст V стал проводить решительные реформы, Рим украсился новой архитектурой, становясь все более барочной столицей, сила и авторитет папства росли с каждым днем. В Японии же происходили перемены в противоположном направлении — покровительствовавший миссионерам Ода Нобунага был осажден в своем доме воинами противников его режима и погиб всего через четыре месяца после отплытия японских юношей из Нагасаки, а ставший во главе Японии Тоётоми Хидэёси, напротив, открыл эру гонения на христиан. В 1587 г. он издал эдикт об изгнании всех христиан с территории страны, правда, сначала никто этому не внял. В 1596 г. по его приказу был конфискован испанский галеон «Сан Фелипе», а на следующий год 26 человек — японских христиан и иностранцев — подверглись по приказу Хидэёси мученической смерти — все они были распяты.

Как весьма лаконично сообщает некий «аббат Милот», чье сочинение было переведено и опубликовано в России в конце XVIII в., «в 1585 г. …Римская церковь и Езуиты торжествовали. Между тем император Японской, около сего времени, беспокоясь о приращениях христианския веры и боясь, чтобы христиане не причинили им возмущения в государстве или некоторого нападения от чужестранцов, запретил под смертной казнию отправление веры сея» ^[245]. Собственно говоря, в России об ужасах гонений на христиан в Японии впервые узнали еще раньше, в 1734 г., когда в Петербурге был сделан перевод-компиляция «Описание о Японе» ^[246], содержащий рассказ о Японии и ее нравах и обычаях, а также повествующий о трагической участи японских христиан и их пастырей — европейцев.

Судьбы молодых японских посланцев, благополучно добравшихся домой, но по прошествии некоторого времени, подобно Урасима Таро (японский Рип ван Викль), обнаруживших, что попали словно в другую страну, известны не очень подробно. Один из них, ставший священником, принял мученическую смерть за приверженность христианской вере — это был тот самый Накаура Джулиан, который, согласно хроникам, по дороге в Рим заболел, и когда он, мучимый лихорадкой и жаром, предстал перед папой Григорием XIII, папа обнял его и проявил такую отеческую заботу и тревогу о здоровье юноши, что тот был потрясен до слез. Известно, что через несколько дней, всего за несколько часов до смерти папа справлялся о его здоровье.

5. Епископ Бернард Мацеевский в Ватикане и в Речи Посполитой.

Итак, в какой-то из дней весны-лета 1585 г., когда четверо японских юношей в сопровождении Валиньяно и взрослых спутников-японцев находились в Риме, с ними встретился живший в то время в Риме посланник польского короля Бернард Мацеевский. И не только встретился, но и попросил их написать для него по-японски образцы переводов из Библии.

Кто же такой был Бернард Мацеевский?

Скажем сразу, что человек он был незаурядный, он оставил по себе память в самых разных областях культуры Европы, не говоря уже о Польше как таковой.

Бернард Мацеевский ^[247] родился в 1548 г. в восточной части Польши, в городе Люблине, имеющем давнюю историю: здесь находилась одна из древнейших в тех краях католических церквей, относящаяся еще к 986 г., королевский же замок в Люблине датируется 1115 г. В 1241 г. город был разрушен монголами.

Род Мацеевских был и знатным, и богатым, из него вышло несколько ярких людей, сыгравших видную роль в истории Польши. Отец Бернарда Мацеевского, к концу жизни бывший кастеляном Люблинского замка, тоже Бернард, умер в 1551 г., и герой моего повествования воспитывался в доме дяди — Станислава Мацеевского. Еще один его дядя — Саму эль — был известным церковным деятелем, епископом Краковским. Бернард Мацеевский получил незаурядное домашнее образование — одним из его наставников был Бенедикт Хербест (1531–1593, в русских, украинских и белорусских исторических исследованиях его фамилия пишется как Гербест ^[248]), иезуит, филолог, известный педагог, реформировавший систему среднего образования в стране, впоследствии ректор Ярославской иезуитской коллегии в Галиции и теоретик объединения греческой и католической церквей.

Однако дядя Станислав тоже умер в 1551 г., и тогда мать Бернарда (вероятно, это была Эльжбета из рода Каменецких), одно время служившая при дворе Анны Ягеллонской, отправила его в Вену, где он обучался в иезуитской семинарии, а также был принят при дворе Фердинанда III и Максимиллиана. Видимо, около 1566 г. он вернулся в Польшу. В годы правления короля Сигизмунда-Августа (1548–1572) начал военную карьеру в ранге придворного хорунжего (1570). После смерти бездетного Зигизмунда монархия в Польше становится выборной, однако избранный сеймом король Генрих Валуа-Ангулемский, брат французского короля Карла XI, через год покинул Польшу, и на престол был избран венгерский военачальник Стефан Баторий. Мацеевский сблизился с молодым королем, принял участие в ряде кампаний Ливонской войны и даже выставил за свой счет вооруженный полк. Он участвовал в военных действиях с 1579 по 1581 г.