Вверх тормашками в наоборот. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 65

Сад Иранны разбит на причудливые геометрические фигуры-многогранники. Он похож на лабиринт и супермаркет, где есть всё, но в этом всём разбирается только она и никто больше. Здесь хорошо дышится и легко говорить.

Муйба стоит посреди пёстрой грядки, руки испачканы в земле, в бровях — вопрос.

— Я хочу остаться у тебя на несколько дней.

— Опять удрала? — Иранна спрашивает буднично, будто чаю предлагает выпить.

— Ага. — я и чувство вины, я и совесть несовместимы в определённых ситуациях.

— Геллан будет злиться.

— Ну вот чтобы не злился, помоги мне.

Она смотрит на меня пристально, пытаясь понять или увидеть. Я делаю честные глаза.

— Что заставляет тебя бегать, Дара?

Хотелось соврать, но я передумала: с Иранной такие номера не проходят.

— Это… не моя тайна. Но я хочу быть здесь и не бегать от Геллана. А по-другому не получится. Кстати, у нас теперь пятнадцать мерцателей, — пытаюсь перевести разговор на другое. Но Иранна на уловки не ведётся.

— А взамен?

Ого, настоящая торговка-вымогатель! Я растерялась.

— Взамен?.. Ну, хочешь, я помогу тебе в саду. Или полы вымою.

Она переступает с ноги на ногу, стряхивает землю с рук.

— Будешь ходить на мои занятия и делать, что скажу. Без вопросов и увёрток.

Я обречённо кивнула. Всё лучше, чем врать Геллану.

— Моё укрывательство спасёт ненадолго, — предупреждает Иранна.

Как будто я не понимаю…

— Ну и пусть. Несколько дней без надзора стоят того.

— Он… заботится о тебе… по-своему, как может; привык отвечать за тех, кто рядом. Если что-то случается, винит себя во всех бедах, хотя может в этом и не признаваться.

Срываю с грядки зелёные листочки, мну их в руках, нюхаю. Похоже на мяту — такой же прохладный запах, смешанный ещё с чем-то…

— Что суждено, от того не убежишь. Будет он рядом или нет — не имеет значения. Ты же это понимаешь?

— Что-то меня напрягает в твоей настойчивости.

— Ничего не случится, — твёрдо говорю я. — И, кстати, кота зовут Сильвэй.

Брови Иранны вспорхнули, застыли, а затем потеплели радостью глаза.

— Тебе удалось. Они… породнились?

— Да всё, как положено: кровь, любовь, глаза в глаза, — заверила я, радуясь, что Иранна перестала копать под меня яму. — и четырнадцать маленьких мерцателей сегодня ночью. Четырнадцать розовых голых крысёныша. Жизнь налаживается — определённо. А сейчас она резко разладится, — мрачно добавляю я, прислушиваясь к приближающемуся топоту копыт.

— Не бойся. Геллан не кусается, — лицо у Иранны довольное и предвкушающее, будто она всё же ждёт, что разозлённый Геллан превратится в шершня и покусает меня.

Он ворвался бело-чёрной молнией — чёрный всадник на белом коне. Золотые кудри стеной. Ледяная синь глаз из-под тёмных ресниц. Довольная белая морда Сильвэя из седельной чёрной сумки.

Савр радостно ржёт, машет вислыми спаниельными ушами, тянется тёплой мордой к моим ладоням.

— Я не могла уснуть, — скороговоркой пытаюсь отделаться от тягостных вопросов, но черно-белый рыцарь только кивает головой.

Мне даже глаза захотелось протереть. Потом поняла: они с Иранной разговаривают без букв. Мда. Не понятно, о чём речь и что Иранна ему говорит.

— Я не сержусь. Оставайся, — спокойный голос обволакивает мягко, как вата хрустальную вазу. Заботливо, тошнотворно-участливо, но я стараюсь не заморачиваться на нюансах, хотя где-то внутри как-то нехорошо ёкает. Слишком уж он приторный и неестественно добрый.

— Сильвэй! — коротко командует каменный гость.

Кот, успевший вылезти из сумки, потереться о наши с Иранной ноги и поваляться на влажной грядке, деловито отряхивается, подбегает к коню и одним прыжком заскакивает в сумку. У меня дух захватывает: акробатический номер без всяких дрессировок! Геллан разворачивает Савра и уносится прочь. Морда Сильвея довольно щурится из сумы.

— Что ты ему сказала? — подозрительно спрашиваю у Иранны.

— Что у тебя девичье недомогание. Чтобы тебя выгородить, не пришлось и лгать.

Несколько мгновений тупо смотрю на безмятежное Ираннино лицо.

— Девичье… что?! — машинально переспрашиваю и вспыхиваю, когда понимаю, о чём речь.

— У-у-у-у-у! — рычу беспомощно, закрыв лицо руками. Щёки полыхают костром. — Ты ничего другого не могла придумать?!

— Зачем? — возражает Иранна. — Любая другая причина для него могла стать поводом остаться в долине. Не считай уж Геллана совсем дураком.

— Я не привыкла, чтобы это выставляли напоказ! — злюсь от бессилия, и меня аж подбрасывает: в ушах стоит его заботливый голос, а перед глазами — тошнотворное участие во взгляде.

— Это ни для кого здесь не секрет. И для него тоже, если он захочет увидеть.

Иранну не прошибёшь. По инерции ещё хочется спорить, но к саду начинают стягиваться детишки. Вон и Мила замаячила сзади — сияющая и улыбчивая. Видать, на крысёнышей мерцательных насмотрелась.

— Не стой столбом, Дара, — ласково говорит Иранна. — Располагайся поудобнее. С сегодняшнего дня ты моя ученица.

Выцарапать бы ей глаза! Помогла, называется. Знала бы, сама придумала, как выкрутиться. Но дело сделано: я избавилась от надзора Геллана и стала добровольной узницей коварной интриганки.

— Не злись, — облизывается, как кошка, — мозг надо тренировать, умения оттачивать. Знания никого ещё не убили. Я уверена: тебе понравится учиться.

Я бы поспорила, но смысл? Мышеловка захлопнулась, и вместо того чтобы ломать зубы о железные прутья, лучше съесть приманку-сыр. Раз уж так пришлось.

Мы с Милой заняли оборонительную позицию и принялись ждать. Но Иранна, казалось, забыла о нас, а как только мы расслабились, она нас поймала. Для детишек урок закончился, а нам муйба всучила по миске с какой-то ерундой, по песту в руки и повелительным жестом приказала работать.

— Яяя боюсь, — жалко промымрила Мила, с несчастным видом разглядывая содержимое каменной плошки. — Выглядит неее так, как в тот раз.

— Не трусь, — лениво подбодрила я, начиная долбить пестом содержимое своей миски. — Мне так вообще по барабану. Ну не выйдет ничего — и что? Никто нас не убьет. Сиди, три по стенкам и не думай ни о чём. Подумаешь. Может, она вообще ничего от нас не ждёт. Просто травы заставила дробить для снадобий или отваров. Кто-то ж должен ей помогать?

Мила успокоилась и начала постукивать пестом за мною вслед. А меня так и подмывало сделать какую-нибудь пакость.

— А хочешь, перемешаем наши миски?

У Милы чуть глаза не выпали от подобного святотатства. Она так прижала к себе свою лохань, что мне на миг стало её жаль.