Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел К. Деннетт cтр.№ 184

Страница

Нет сомнений, что то, что мы можем узнать об индивиде или типе или группе индивидов (женщинах, выходцах из Азии и т. д.), способно оказать глубокое влияние на то, как мы склонны к ним относиться и с ними обходиться. Если я узнаю, что у Сэма шизофрения или сильная задержка развития, что он страдает головокружениями или периодической потерей сознания, я не найму его водить школьный автобус. Если же мы от конкретных фактов об отдельных людях обращаемся к общим суждениям о группах индивидов, ситуация усложняется. Какова разумная и справедливая реакция страховых компаний на факты о разной продолжительности жизни у мужчин и женщин? Справедливо ли будет брать с них разные суммы за страховку? Или следует соблюдать одни и те же правила для представителей обоих полов и не считать несправедливостью то, что у них разные шансы на получение выплат? Если речь идет о сознательно приобретенных различиях (например, курильщиках и тех, кто не курит), мы считаем справедливым поднять цену страховки для курильщиков, но что же делать с врожденными различиями? Как группа, афроамериканцы необычно предрасположены к высокому давлению, у людей латиноамериканского происхождения шансы заболеть диабетом выше средних, а белые чаще страдают от рака кожи и муковисцидоза ⁸⁶³. Следует ли учитывать эти различия при расчете их медицинской страховки? У людей, чьи родители курили в доме, где они росли, не по их вине выше риск заболеваний дыхательных путей. Как группа, молодые мужчины – водители менее осторожные, чем молодые женщины. Какой из этих фактов следует принимать в расчет, в какой мере и почему? Множество подобных дилемм возникает, даже если мы говорим о фактах, касающихся отдельных лиц, а не о статистических закономерностях: следует ли работодателям (или кому-то еще) знать, состояли ли вы когда-нибудь в браке, имеете ли судимость, попадали ли в автомобильную аварию и ныряли ли с аквалангом? Есть ли принципиальная разница между разглашением информации об аттестате, полученном по окончании школы, и о результатах пройденного тем же человеком теста на уровень IQ?

Все это сложные этические проблемы. В данный момент идет публичная дискуссия о том, какую информацию об отдельных людях могут запрашивать работодатели, правительство, школы, страховые компании и т. д., и отсюда уже недалеко до вывода о том, что было бы лучше, если бы наука вовсе не пыталась искать информацию определенного рода. Если существует значительная разница между мозгом мужчины и женщины или есть ген, определяющий предрасположенность к дислексии или насилию (или музыкальной одаренности, или гомосексуальности), то нам лучше об этом не знать. Не следует с легкостью отметать эту рекомендацию. Если вы когда-нибудь задавались вопросом, есть ли какая-то касающаяся вас (вашего здоровья, способностей, видов на будущее) информация, которую вы предпочли бы не знать, и решали, что такая информация существует, вам следует быть готовыми серьезно взвесить мнение, что лучший (вероятно, единственный) способ гарантировать, чтобы людям не навязывали знание подобных фактов – наложить запрет на исследования, которые могут привести к их открытию ⁸⁶⁴.

С другой стороны, если мы не исследуем эти проблемы, то откажемся от важных возможностей. Общество весьма заинтересовано в том, чтобы отслеживать, арестовывали ли потенциальных водителей школьных автобусов за пьяное вождение, и не менее сильно – в открытии любых иных фактов о членах этого общества, которые могут улучшить нашу жизнь или защитить общество в целом и его отдельных членов в частности. Именно это делает такими важными и спорными принимаемые нами исследовательские решения. Неудивительно, что социобиологические исследования ведутся в атмосфере неослабной настороженности на грани с тревогой, и когда, как это часто происходит, тревога усиливается, истина подчас оказывается жертвой пропаганды.

Начнем с самого термина «социобиология». Вводя его, Э. О. Уилсон хотел обозначить весь спектр биологических исследований, связанных с эволюцией взаимоотношений между организмами в парах, группах, стаях, колониях, нациях. Социобиологи изучают отношения между термитами в термитниках, кукушатами и их одураченными приемными родителями, членами управляемых матриархами стад слонов, стай обезьян, самцами морских слонов и их гаремами – а также человеческими парами, семьями, племенами и народами. Но, как говорит Китчер, социобиологией животных исследователи всегда занимались с большим тщанием и осторожностью ⁸⁶⁵. На самом деле, именно в этой области произошли некоторые из наиболее важных (и широко разрекламированных) научных прорывов в современной теоретической биологии: например, классические работы Гамильтона, Триверса и Мейнарда Смита.

Можно сказать, что Гамильтон положил начало этому направлению исследований, разработав общие принципы родственного отбора (решившего, помимо прочего, множество поставленных Дарвином загадок об эусоциальности насекомых – о том, как муравьи, пчелы и термиты ведут «самоотверженную» жизнь в больших колониях, причем большинство из них является стерильными слугами единственной фертильной королевы). Но теория Гамильтона не решила всех проблем, и среди важных дополнений, сделанных Ричардом Александером, находится описание условий, при которых в ходе эволюции могли возникнуть эусоциальные млекопитающие – «предсказание», поразительным образом подтвержденное последующими исследованиями удивительных южноафриканских голых землекопов ⁸⁶⁶. Это был настолько поразительный триумф адаптационистского мышления, что он заслуживает более широкой известности. Как пишет об этом Карл Зигмунд, идеи Гамильтона

…привели к самому невероятному открытию, когда в 1976 году американский биолог Р. Д. Александер читал лекцию о стерильных кастах. Было хорошо известно, что подобные касты существуют у муравьев, пчел и термитов, но не у позвоночных. В ходе своего рода мысленного эксперимента Александер предположил, как могли бы выглядеть млекопитающие, у которых в ходе эволюции могла бы возникнуть стерильная каста. Подобно термитам, такому животному нужно бы было расширяемое гнездо, где можно было бы хранить большой запас пищи и укрываться от хищников. Из-за размеров оно не смогло бы жить под корой деревьев (как это делало насекомое, бывшее, предположительно, предком термитов). Но подземные норы, набитые крупными корнеплодами, были бы прекрасным решением. Климат должен быть тропическим; почва (весьма толстый намек на Шерлока Холмса!) – плотной глиной. Все вместе представляло собой остроумный экзерсис из области кабинетной экологии. Но после лекции Александеру сообщили, что его гипотетическое животное и в самом деле живет в Африке; то был голый землекоп, небольшой грызун, которого изучала Дженнифер Джарвис ⁸⁶⁷.

Страница