Франция. Полная история страны - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нечаев cтр.№ 63

Но на самом деле, Бастилия не была «местом заточения политических преступников, которых бросали туда без суда и следствия» (Л.Д. Троцкий), «твердыней абсолютизма» (А.З. Манфред) и «основным оплотом врага» (Е.В. Тарле). Ее не осаждали и не брали штурмом, она сама открыла ворота народу.

Так что же до сих пор ежегодно в этот день салютами и военными парадами отмечают французы?

День взятия Бастилии?

Но ее никто не брал…

День обретения свободы и отмены эксплуатации?

Но никакого равенства и братства как не было, так и нет, да, наверное, и быть не может…

Строго говоря, французам следовало бы 14 июля отмечать не день взятия Бастилии, а праздник ее передачи народу Парижа. Но в этом нет ничего героического (не считать же подвигом зверское убийство маркиза де Лонэ и некоторых из его ветеранов), и подобные события плохо пригодны для общенациональных празднований.

Бастилия была не просто государственная тюрьма, она была символ тирании. Свобода начинается с уничтожения символа, революция довершает остальное.

Александр Дюма,

французский писатель

За уничтожение этого символа заплатили своими жизнями несколько десятков человек (например, из числа швейцарцев было убито два десятка человек). Жертв революционного террора было, по оценкам, около пятидесяти тысяч (только на гильотине в Париже погибло 18 613 человек). А вот в ходе гражданских войн, вызванных Великой французской революцией, погибло уже от 600 до 800 тысяч человек.

Вот так довершилось остальное…

Но легенда о штурме Бастилии была нужна – революции всегда питаются такими легендами. И потом, как это обычно и бывает, нашлись те, кто сумел доказать, что участвовал в свержении «символа тирании». В результате 863 парижанина назвали «почетными участниками штурма» или просто «людьми Бастилии», и они потом много лет получали государственный пенсион «за особые заслуги перед Революцией».

Французская военная форма 1789–1799 гг.

(Французская Революция). 1897. Иллюстрация из «Энциклопедического словаря Мейера»

А что же Бастилия?

Уже 15 июля 1789 года мэрия Парижа, приняв предложение Дантона, создала комиссию по разрушению крепости. Работы возглавил некий предприимчивый гражданин, которого звали Пьер-Франсуа Паллуа. Это он «подогнал» рабочих, это он стал производить миниатюрные модели Бастилии и продавать их (таких моделей наштамповали сотни экземпляров), это он додумался продавать и обломки крепости с надписью: «Подтверждаю, что это камень Бастилии. Паллуа-патриот». Отметим, что этого «патриота» самого посадили в декабре 1793 года за растрату, но он и там сумел выкрутиться и прожил восемьдесят лет, пережив и Революцию, и Директорию, и Консульство, и Империю, и Реставрацию.

Когда стены Бастилии снесли более чем наполовину, на ее руинах устроили народные гулянья и вывесили табличку: «Здесь танцуют, и все будет хорошо!» Окончательно крепость разрушили 21 мая 1791 года, а камни ее стен и башен были проданы с аукциона почти за миллион франков.

Падение монархии и начало террора

Монархия во Франции пала 10 августа 1792 года, король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта были заключены под стражу, а 22 сентября в стране была провозглашена Республика. Швейцарской гвардии, защищавшей королевский дворец, было приказано сложить оружие и прекратить сопротивление. Этому факту трудно найти разумное объяснение. Сам король никак не мог отдать такой приказ. От его имени этот ужасный приказ верным защитникам трона передал чиновник королевского казначейства масон Савалетт де Ланж… Только позднее, когда большинство гвардии подчинилось мнимому королевскому приказу, и лишь небольшие отряды швейцарцев все еще продолжали уже бесполезное сопротивление, король действительно прислал героям приказ сложить оружие. Позднее Наполеон Бонапарт утверждал, что несколько хороших залпов трех или четырех пушек легко могли бы «разогнать всю эту сволочь». ^[126]

Элизабет Виже-Лебрен. Мария-Антуанетта и ее дети.

1787. Версальский дворец

Итак, по мнению многих исследователей этого вопроса, революция во Франции была делом рук масонов. А потом, с первых же дней Республики во Франции, начался период беспощадного террора, то есть уничтожения практически без суда и следствия всех недовольных свершившимся элементов. Идеологом и практиком террора выступил масон Жорж Дантон, который считал необходимым дать выход «народному гневу». Волна репрессий прокатилась по всей Франции. По распоряжению Дантона тюрьмы переполнились священниками, родственниками эмигрантов и просто подозрительными лицами, на которых были получены доносы. Жертвам рубили головы усовершенствованным «гуманным способом» на гильотине, изобретение которой приписывается профессору анатомии Жозефу Гильотену.

2 сентября 1792 года шайка исступленных злодеев проникла в тюрьмы и начала поголовное избиение «изменников» и «аристократов», не разбирая ни возраста, ни пола, издеваясь над жертвами, устраивая пьяные оргии. Кровавая вакханалия длилась три дня, и власти ей не мешали. Толпа неистовствовала, не только не встречая никакого противодействия, но получила полное одобрение Дантона, который по поводу кровавого погрома изрек: «Народ расправился». При полном попустительстве и сочувствии правительства было истреблено более полутора тысяч человек в Париже, и затем волна террора прокатилась по провинции.

Убийство короля

Так называемый Национальный Конвент был созван после «Сентябрьской резни», и по предложению масонов организован суд над королем. Это был даже не суд, а заранее обдуманное и решенное убийство.

Смертный приговор Людовику XVI был вынесен помимо желания большинства членов Конвента, только потому, что среди голосовавших оказалось очень много подставных лиц, специально введенных под видом его членов. При всем том смерть короля была решена большинством 387 голосов против 334 голосов.

Национальный Конвент (Convention nationale) – высший законодательный и исполнительный орган Первой французской республики во время Великой французской революции, действовавший с 21 сентября 1792 года по 26 октября 1795 года.

Король не потерял своего высокого достоинства и был казнен 21 января 1793 года, оставаясь честным и чистым патриотом, пожелавшим, чтобы его кровь пролилась на пользу Франции.