Плейлист волонтера - читать онлайн книгу. Автор: Мршавко Штапич cтр.№ 37

Парень повернулся и ушел обратно в лес.

Когда я, сухой и бодрый, возвращаюсь в штаб, то вижу неприятное зрелище: мокрые и злые люди расползаются по машинам, а между ними суетится Оса. «Привет! Я приехала тебя отвезти».

Харрасмент. Это когда тебя пытаются трахнуть. Я с этим знаком. Женский харрасмент, направленный против мужчин и приобретающий форму тотального преследования, ужасен. Даже не представляю, насколько хуже женщинам, которых, кроме преследования, еще и лапают, или пишут им сальности, или нюхают, или еще чего. Но ощущения, думаю, те же – тебе хотят присунуть.

Я внимательно изучаю карту поисков и говорю, что надо бы сходить в лес, посмотреть один квадрат. Конечно, я надеюсь, что Оса не готова к этому – но она тут же достает резиновые сапоги: «Пойдем!» Часа три мы валандаемся по лесу и, обойдя краем разошедшееся болото и промокнув, как сволочи, выползаем к штабу, не найдя никаких следов парня.

…Он остался в этом лесу навсегда. Жаль, что он мучался.

Но искать его было бесполезно. Лес – маленький для работы на отклик (то есть он, если бы мог, подал бы голос и мы бы услышали), но непролазный и невозможный для работы в половодье «на прочес» десятком человек. Этот труп, как говорится, сделал себя сам.

Оса привезла меня домой. Долго смотрела, много шутила, устало курила. Было понятно, что она домогается из последних сил. Господи, помоги женщинам-психопаткам, которым не хватает секса. Они такие жалкие, эти маньячки. Ее сколиоз, который стал мне со временем заметен, подчеркивал весь ужас положения: она стелется, тратится на бензин, пытается поддержать искорку безумного страха, рассмотренного в моих глазах и принятого за симпатию, но у нее не получается. Потому что моя грузинка – «Называй меня Куки, это “милая” по-грузински» – уже ждет, с готовой едой и в беспечных сиреневых трусиках. У меня есть корм и какой-то секс, где спрос с меня невелик. А еще где-то на горе, на пьедестале, стоит недоступный, золотой идол Куклы, Loop, и идол ждет жертвы.

Но в одном Оса была права – сраный страх возбуждает и подстегивает.

Пугай меня больше. Я очень это люблю. Моя вера – насилие в любви.

Я в твоей машине, но мне плевать на твои разговоры, я слушаю Айана Кёртиса и слышу тишину, размышляя над трупом в лесу.

Я закрываю задвижку в дымоходе. У меня остается 4 вдоха.

Я, новоиспеченная жертва харрасмента, координатор поисков пропавших без вести, сценарист-неудачник, отправился снимать очередной фильм про живую природу. На сей раз – журавлиный питомник и зубровая ферма, которые почему-то расположены в одном заповеднике.

Из других отличительных черт заповедника – легендарная Мещерская низменность, где по весне затоплено всё – долина реки, лес вокруг – на десятки километров. Весной в этом лесу можно передвигаться только на лодках. Даже бобры настолько охуевают от уровня воды, что строят себе плоты и пережидают период aqua alta на них, оставляя свои бесчисленные хатки.

Мы снимаем любопытное кино: чувак в костюме журавля обучает журавлят ходить к воде и жрать червяков, чтобы потом дельтаплан – считай, огромный журавль, – научил их летать в Иран, по маршруту миграции. Учить их надо, потому что журавли природой организованы странно: маршруты миграции передаются из поколения в поколение, и рожденные в неволе не имеют ни единого шанса вернуться в естественную среду обитания без помощи со стороны. А выращивать и возвращать их надо, потому что много их постреляли (в основном, кстати, иранские охотники).

Зубры. Огромные ручные звери с рогами. Они, ровно как котята, прибегают в роще кормиться на звук – только в данном случае не на звук открываемой упаковки вискас, а на звук бензопилы, которая срезает им свежее дерево. Зубры обгладывают молодые веточки упавшей осины. Им плевать, кто в этот момент рядом, эти чуваки в состоянии полного кайфа, поэтому зубров легко и приятно снимать.

Пожить пару недель в таком месте – это сплошное удовольствие. Нас кормят завтраком, обедом и ужином, вечером мы напиваемся, спим – в летнем домике.

На это время выпадает мой день рождения. Я покупаю водку. Бутылок 5, не больше. Парни из съемочной группы быстро валятся спать, а я пью и думаю об Осе, которая как-то умудрилась изгнать Куклу из моей головы.

Приходит директор заповедника:

– Вы че тут, как?

– А у меня день рождения, заходи водку пить.

– А я не один.

Соображаем на троих – директор, природоохранный прокурор региона и я. Нормально. Водка, холодный борщ, остатки пирожков с картошкой.

Я быстро становлюсь неинтересен присутствующей компании. В этот момент я пишу Осе правду: «Мне кажется, я скучаю». Тишина, тишина. «Я тоже». Пауза. «С Днем рождения, кстати. Что делаешь?» – «Пью водку с прокурором и директором заповедника», – «Когда обратно?» – «Послезавтра». – «Во сколько в городе?» – «Хз, мы на тачке». – «Ок, напиши, как приедешь».

Утром крики журавлей кажутся злоебучим проклятьем. Хули орут эти беспечные птицы?

Проверим Куки: «Привет. Ты как?» – «Соскучилась, приезжай давай скорее». Скучно и мне.

Проверим Куклу. «Ты где?» – «В Воронеже. Денег нет на тлф». Кинул ей 1000 р. «А теперь?» – тишина. И ей скучно.

Приехал. Пишу: «16:00, Пролетарка». Синий KIA как штык. «Привет». – «Привет». Поцелуй.

Через 3 минуты – ближайшее парковочное место на набережной. Она получает то, за чем гонялась.

Она течет как девочка, она кончает за считаные минуты. Перекур. Еще. И еще.

– Знаешь, я на эту набережную всегда приезжаю подумать, послушать музыку. Как раз по пути с работы домой.

– И о чем думаешь?

– Видишь там высотку? Вот я смотрю на нее, курю и думаю, что этот пиздец должен закончиться.

– И чего, заканчивается?

– Посмотрим.

И еще.

Думаю, ей сладко иметь любовника на 9 лет моложе себя. Это еще никому не было несладко. Когда ты ебешь кого-то, кто сильно младше, ты как бы трахаешь само время, хотя порой это стоит великих сил. Хокинг, конечно, поспорил бы: время ты не ебешь никогда, да и времени у тебя самого тоже никогда не было – ты просто пребываешь в точке пересечения пространства-времени, вот и всё.

А еще Оса чувствует себя победителем. Все эти мысли происходят из ее истории: первые «серьезные» отношения у нее, закомплексованной донельзя бандитской дочки, были с мужиком на 25 лет старше. После она ушла к мальчику-мажору из тусовки этого мужика, чуть старше себя. Ну, как ушла? Просто взяла и сделала, что хотела, в компании из четырех человек: увела пацана у бабы, накрутив рога своему мужику. Молоток. В принципе, она по характеру завоеватель. Вот и я – трофей, развалившийся полуголым на сложенном заднем сиденье Sportage.

Секс сближает. В это время ее смуглая кожа становится приемлемой; карий (ненавидимый мной) цвет глаз приобретает загадочный и манящий отблеск; тонкие губы (кто придумал баб с тонкими губами?) отныне терпимы; длинные кудрявые волосы до задницы полны какой-то мучительной сексуальностью; странное телосложение с явной примесью уральских племен, в народе известное как «уральская низкожопая», тоже кажется нормальным и логичным, оттопыренная попка – сладкой. Это удивительное примирение происходит мгновенно и навсегда. Как принятие образа героя в кино. Ты с ним не споришь, потому что он дан, как начало начал, как Адам, адом и иные производные.