Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Пинкер cтр.№ 93

Конечно, реальные войны подчиняются степенному распределению — с более толстым, чем у экспоненциального, хвостом (что предполагает большее число серьезных войн). Но экспоненциальное распределение можно преобразовать в степенное, если на величины влияет второй экспоненциальный процесс, подталкивающий в противоположном направлении. И у игры на истощение есть особенность, позволяющая это сделать. Если один из игроков выдает свое намерение сдаться на следующем ходу, скажем задрожав, побледнев или как-то по-другому проявив свое волнение, его оппонент может обратить эту информацию себе на пользу. Он подождет чуть дольше и будет выигрывать раз за разом. Как сказал Ричард Докинз, если биологический вид часто ввязывается в войны на истощение, он разовьет в себе умение сохранять бесстрастное лицо.

Нетрудно догадаться, что живые существа будут использовать в своих целях и противоположный вид сигналов — сигналы непоколебимой решимости продолжать борьбу. Если соперник принимает гордую позу, означающую: «Я буду стоять на своем и не пойду на попятную», противоположной стороне разумнее сдаться и минимизировать свои потери, чем продолжать эскалацию до взаимного уничтожения. Но поза не зря зовется позой. Любой трус может скрестить руки на груди и метать грозные взоры — вторая сторона без труда выведет его на чистую воду. Доказать серьезность своих намерений можно, только демонстрируя сигналы, которые обходятся недешево: к примеру, если несговорчивый противник держит руку над свечой или режет себя ножом. (Конечно, нести издержки по собственному желанию имеет смысл, только если выигрыш очень важен или когда есть причины думать, что эскалация конфликта приведет к твоей победе.)

Во время войн на истощение готовность лидера нести долговременные потери может усиливаться по мере развития конфликта. Он следует девизу: «Мы продолжим сражаться, чтобы не вышло так, что наши парни погибли зря». Этот образ мысли, который называется «боязнь потери» или «ошибка невозвратных затрат» (а еще «бросать деньги на ветер» и «упорствовать в безнадежном деле»), совершенно иррационален, но удивительно устойчив в наших процессах принятия решения ^[549]. Женщины и мужчины остаются в неудовлетворительном браке ради тех лет, которые они уже на него потратили, высиживают плохой фильм до конца, потому что заплатили за билет, пытаются вернуть проигранное в рулетку, делая двойную ставку, или несут последние деньги в финансовые пирамиды, потому что уже так много туда вложили. Хотя психологи до конца не понимают, почему люди ведут себя столь глупо, обычно это объясняют так: подобная настойчивость демонстрирует окружающим прочность нашей позиции. Человек словно заявляет: «Я принял решение, я не такой слабак, глупец или слюнтяй, чтобы позволить кому-то себя отговорить». В борьбе намерений, к которым относятся игры на истощение, «боязнь потери» может служить дорогостоящим и поэтому убедительным сигналом, что соперник не собирается сдаваться, упреждая намерение оппонента перестоять его в следующем раунде.

Я уже упоминал данные Ричардсона, свидетельствующие, что чем кровопролитнее схватка, тем дольше она длится: малые войны показывают бо́льшую вероятность завершиться с каждым последующим годом, чем большие ^[550]. Значения магнитуды в базе данных «Корреляты войны» тоже демонстрируют признаки растущей вовлеченности: продолжительные войны не просто уносят больше жизней — они уносят их больше, чем можно было бы предположить, исходя только лишь из их длительности ^[551]. Если оставить в стороне статистику и вернуться к реальным войнам, мы увидим, как работает этот механизм. Множество страшных войн обязаны своей разрушительностью лидерам одной или обеих сторон, следующим откровенно иррациональной стратегии боязни потери. В последние месяцы Второй мировой, когда поражение Германии было уже абсолютно неизбежно, Гитлер воевал с маниакальной яростью, и так же вела себя Япония. Песня протеста, выражающая мнение народа о другой деструктивной войне «Мы в грязи непролазной по пояс, а наш дурень орет: „Вперед!“» обязана своим появлением политике Линдона Джонсона, направленной на постоянную эскалацию Вьетнамской войны.

Системный биолог Жан-Батист Мишель обратил мое внимание на то, что именно растущая вовлеченность в ходе войны на истощение может вызывать степенное распределение. Нам просто нужно учесть, что лидеры продолжают наращивать издержки пропорционально своим прошлым вложениям: размер каждого нового вливания составляет, скажем, 10 % от числа солдат, уже отправленных в бой. Рост в постоянной пропорции согласуется с хорошо известным психологическим законом Вебера: чтобы рост интенсивности ощущения был замечен, интенсивность раздражителя должна возрастать в определенной пропорции. Вы почувствуете, если в комнате, освещенной десятью лампочками, загорится одиннадцатая, но, если включены 100 ламп, вы не заметите добавления еще одной: чтобы ощутить изменение яркости, потребуется включить еще десять. Ричардсон подметил, что точно так же мы воспринимаем и человеческие потери: «Сравните, например, как долго газеты выражали скорбь по поводу гибели британской субмарины „Фетида“, случившейся в мирное время, и как лаконично сообщали о таких же по числу военных потерях. Этот контраст можно считать примером закона Вебера — Фехнера: приращение расценивается относительно предыдущего количества» ^[552]. Психолог Пол Словик недавно заново проанализировал несколько экспериментов, обосновывающих это наблюдение ^[553]. Цитата, ошибочно приписываемая Сталину: «Смерть одного человека — трагедия; смерть миллионов — статистика», — оперирует неверными цифрами, но отражает реальное свойство человеческой психологии.

Если эскалация пропорциональна предыдущим вложениям (и на полях сражений гибнет постоянный процент посылаемых на войну солдат), тогда потери по ходу войны будут нарастать экспоненциально, как проценты на проценты. И если войны — игры на истощение, их продолжительность тоже будет распределена экспоненциально. Вспомните математическое правило: переменная распределяется по степенному закону, если представляет собой экспоненциальную функцию от второй переменной, распределенной экспоненциально ^[554]. Я считаю, что лучшее объяснение степенного распределения магнитуды войны — совокупное влияние эскалации и истощения.