Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Пинкер cтр.№ 84

Cтраница 84

Первый великий хан монголов Чингисхан оставил такое наблюдение о жизненных удовольствиях: «Величайшее счастье мужчины — побеждать своих врагов, гнать их перед собой, седлать их лошадей, лишать врагов богатства, видеть, как их любимые заливаются слезами, сжимать в объятиях их жен и дочерей» ^[500]. Современные генетики доказали, что это было не пустое бахвальство: 8 % мужчин, живущих сегодня на территориях бывшей Монгольской империи, имеют общую Y-хромосому, появившуюся во времена Чингиcхана, — по всей вероятности, они являются прямыми потомками великого хана и его сыновей, а также огромного количества женщин, которых те «сжимали в своих объятиях» ^[501]. Победы Чингисхана установили высокую планку, но Тамерлан, тюркский полководец, стремившийся восстановить империю монголов, превзошел достижения ее основателя. В каждом походе на западноазиатские города он убивал пленных десятками тысяч, возводя минареты из черепов. Один сирийский очевидец насчитал 28 башен по 1500 голов в каждой ^[502].

«Список наихудших вещей» также опровергает общепринятое мнение, что XX столетие, по сравнению с мирным XIX в., характеризовалось резким ростом организованного насилия. Во-первых, чтобы показать этот рост, нужно сильно проредить данные за XIX в., выкинув крайне разрушительные Наполеоновские войны в его начале. Во-вторых, временное затишье после Наполеоновских войн наступило только в Европе. В остальных регионах гемоклизмов было достаточно: восстание тайпинов в Китае (религиозный мятеж, который, похоже, был самой ужасной гражданской войной в истории), африканская работорговля, колониальные войны в Азии, Африке и на юге Тихоокеанского региона и два кровопролития, которые даже не попали в список: Гражданская война в Америке (650 000 смертей) и царствование Чаки — «зулусского Гитлера», который в своих завоевательных походах с 1816 по 1827 г. убил от 1 до 2 млн жителей Южной Африки. Не забыл ли я какой-нибудь континент? Ах да, Южная Америка. Среди множества тамошних войн — война Тройственного альянса, унесшая жизни 400 000 человек. Один только Парагвай потерял тогда больше 60 % населения, что в относительных цифрах делает ее самой разрушительной войной Нового времени.

Исключения, конечно, не определяют тренд. До наступления XX в. на Земле случилось больше масштабных войн и военных конфликтов, но ведь и веков до него прошло больше. На рис. 5–3 список Уайта расширен с 21 до 100 событий, масштабированных относительно размеров мировой популяции, Мы видим на нем, как распределены войны в период с 500 г. до н. э. по 2000 г. н. э.

Бросаются в глаза две закономерности. Во-первых, самые страшные войны и злодеяния, погубившие больше 10 % населения Земли, довольно равномерно распределены на протяжении 2500 лет истории. Во-вторых, в годы, близкие к нашему времени, облако данных смещается вправо и вниз — к все более мелким конфликтам. Как можно объяснить это сужение? Вряд ли наши далекие предки воздерживались от малых кровопролитий, предаваясь только большим. Уайт предлагает более вероятное объяснение:

И конечно, на каждое злодеяние, описанное летописцами, а затем проигнорированное или незамеченное, должно приходиться множество других, о которых просто не сохранилось письменных свидетельств.

Неумение компенсировать эту историческую близорукость может даже ученых привести к неверным заключениям. Математик Уильям Экхардт составил список войн прошлого с 3000 г. до н. э. и построил график количества жертв на временно́й прямой ^[504]. График демонстрирует увеличение кровопролитности войн на протяжении пяти тысячелетий: в XVI в. она начинает расти быстрее, в XX в. делает резкий скачок ^[505]. Но этот похожий на хоккейную клюшку график почти наверняка иллюзорен. Как заметил Джеймс Пейн, любое исследование, которое берется без поправки на историческую близорукость доказать рост кровопролитности войн, доказывает лишь то, что «агентство Associated Press — более полный источник информации о военных конфликтах, чем монахи XVI века» ^[506]. Пейн показал, что эта проблема реальна, изучив один из источников, которыми пользовался Экхардт, — монументальный труд Куинси Райта «Исследование войны» (A Study of War), содержащий список войн за период с 1400 по 1940 г. Райту удалось с точностью до месяца определить начало и конец 99 % войн, имевших место между 1875 и 1940 гг., и только 13 % войн, которые велись между 1480 и 1650 гг. Это верный знак, что записи о далеком прошлом гораздо менее полны, чем те, которые касаются лет не столь отдаленных ^[507].

Историк и политолог Рейн Таагепера измерил историческую близорукость другим способом. Он взял исторический альманах и прошелся по его страницам с линейкой, измеряя количество дюймов текста, посвященного каждому из столетий ^[508]. Разница была столь велика, что ему пришлось разместить данные на логарифмической шкале (на которой убывание в геометрической прогрессии выглядит прямой линией). Его график, воспроизведенный на рис. 5–4, показывает, что по мере продвижения в прошлое историческое освещение событий убывает экспоненциально на протяжении двух с половиной столетий; затем экспоненциальное убывание, хоть и не столь резкое, растягивается на три предыдущих тысячелетия.