Пока кишечник этой мрази скользкой массой стекал на тротуар,
Ви разжал колгейт-хватку, позволяя убийце упасть и растянуться на асфальте.
Последовавшую тишину разрывало лишь тяжелое дыхание.
– Какого черта… ты… вытворял? – выплюнул Бутч.
Ви согнулся и вцепился ладонями в колени, но этого явно было
не достаточно, чтобы облегчить агонию, в которой он пребывал. В следующий миг
брат встал на колени рядом с убийцей, которого вспорол, и просто… дышал.
– Ответь мне, придурок. – Бутч был так взбешен, что даже
подумывал заехать сукиному сыну по башке. – Какого дьявола ты творишь?
Пошел холодный дождь, изо рта Ви капала красная кровь, он
кашлянул пару раз. И все.
Бутч провел рукой по своим влажным волосам и обратил лицо к
небу. Прохладное благословение упавших на лоб и щеки капель немного успокоило
Бутча. Но ничуть не облегчило язву в животе.
– Ви, как далеко ты собирался позволить этому зайти?
Бутч не хотел знать ответ. Поэтому не стал спрашивать
лучшего друга еще раз. Он просто смотрел в ночное небо, усыпанное размытыми
звездами, и на его необъятные, безответные просторы, надеясь почерпнуть немного
силы. А потом до него дошло. Слабые искры наверху были не просто бликами огней
города – они исходили от солнца, которое вот-вот согнет свои яркие бицепсы и
устроит «Лайт-Брайт» во всех частях света.
Ему нужно двигаться быстро.
Когда Вишес сплюнул на асфальт очередную порцию плазмы, Бутч
мигом встряхнулся и схватил свой кинжал. Времени на то, чтобы поглотить убийцу
не было, но затруднение заключалось не в этом. После того, как он
продемонстрирует свой Разрушительный фокус, Ви будет необходимо его исцелить,
иначе Бутч погрязнет в сухих рвотных позывах, и черные, как сажа, остатки Омеги
поглотят его. Прямо сейчас? Он едва доверял себе сидеть рядом с Братом по
дороге домой.
Бога ради, Ви хотел знатной порки?
Что ж, Бутчу очень хотелось устроить ему таковую.
Когда Бутч заколол лессера, и пробоина в кишечнике отправила
того обратно к Омеге, Вишес даже не моргнул при раздавшемся рядом с ним хлопке
со вспышкой. И, казалось, он вообще не следил за происходящим, когда Бутч
прикончил того, с перерезанным горлом.
Последним оставшимся убийцей оказался парень из Дампстера,
который нашел в себе достаточно силы, чтобы подтянуться на баке размером с
автомобиль и свеситься с края как зомби.
Метнувшись к нему, Бутч занес рукоять кинжала над плечом в
полной готовности отправить этого…
Он только хотел нанести удар, как ему в нос ударил запах, и
принадлежал тот не врагу… а чему-то другому. С чем он был знаком очень близко,
даже слишком.
Бутч заколол убийцу, и, когда вспышка померкла, посмотрел на
Дампстер. Половина крышки опущена. Другая болталась с края, будто ее снесли,
провозя мимо тележку, и тусклого света, чтобы рассмотреть находившееся в баке
Бутчу было достаточно. Очевидно, здание, которое обслуживалось контейнером,
работало с каким-то металлом, потому что в Дампстере было несметное количество
металлической стружки, словно бредовый парик на Хэллоуин…
И среди них лежала грязная бледная рука с маленькими тонкими
пальцами…
– Дерьмоооо, – прошептал он.
Годы тренировок и опыта пробудили в нем детектива, но ему
пришлось напомнить себе, что торчать в этом переулке уже нет времени.
Приближался восход, и если он не забудет о своей полицейской закалке и не
вернется в особняк, то наверняка задымится.
Кроме того, его будни детектива давно миновали.
Это дело людей. Уже не его.
В абсолютно отвратном настроении он подбежал к внедорожнику,
завел долбаный двигатель и вжал в пол педаль газа, даже если и нужно было
проехать всего двадцать ярдов. Когда он надавил на тормоз, Эскалейд взвизгнул и
развернулся на сыром тротуаре, остановившись в каком-то футе от согнувшегося
тела Ви.
Автоматические дворники начали двигаться туда-обратно, и
Бутч рывком опустил стекло со стороны пассажирского сиденья.
– Садись в машину, – приказал он, глядя перед собой.
Никакого ответа.
– Забирайся в гребаную машину.
***
В лечебнице Братства Пэйн находилась не в той палате, откуда
ее увезли, однако они все казались одинаковыми. Она неподвижно лежала на не
принадлежащей ей кровати, охваченная беспомощным волнением.
Вот только теперь ее волосы были распущены.
Когда мысли о последних мгновениях с целителем наполнили ее
разум, она не стала их сдерживать, слишком устав бороться с напряжением. В
каком состоянии она его оставила? Сокрытие его воспоминаний казалось грабежом,
а его пустой взгляд после этого напугал ее. Что, если она навредила ему…
Целитель был абсолютно невиновен во всем этом – его
использовали, а затем выбросили, а он заслужил гораздо, гораздо лучшего. Даже
если он не сумел вылечить ее, то сделал все, что мог, в этом она была уверена.
И когда она отправила его туда, куда он, скорее всего, и пошел
бы в это время ночи, ее переполняло сожаление, и она знала, что ей лучше не
иметь информации о том, как связаться с ним. Те волнующие моменты между ними
были слишком сильным искушением, чтобы от них отвернуться, а красть еще больше
его воспоминаний ей хотелось меньше всего.
С силой, которую придал ей страх, Пэйн начала распускать
косу, которую он ей заплел … пока маленькая карточка не упала на пол.
И теперь она здесь.
Поистине единственный путь для них – оборвать все связи.
Если она выживет… если он действительно собрал ее в единое целое… она бы стала
искать его… ради чего?
О, да кого она обманывает. Ради поцелуя, которого никогда не
было. Вот зачем она бы стала его искать. И на поцелуе они бы не остановились.
Она вспомнила об Избранной Лейле и поняла, что хочет
вернуться к разговору у Озера Отражений, произошедшему между ними всего
несколько дней назад. Лейла нашла мужчину, с которым бы хотела провести свою
жизнь, и тогда Пэйн подумала, что девушка сошла с ума, – суждение как
оказалось, порожденное неведением. За время, меньшее, чем требуется на прием пищи,
человеческий целитель показал ей, что она может чувствовать к противоположному
полу.
Боже, она никогда не забудет, как он выглядел, стоя у ее
кровати, его тело было возбуждено в готовности взять ее. Мужчины прекрасны в
таком состоянии, и каким же сюрпризом для нее было узнать это.
Ну, ее целитель был прекрасен. Она сомневалась, что
почувствовала бы то же самое, окажись на его месте кто-то другой. И задумалась,
каково это, ощущать его губы на своих. Его тело в ней…
Ах, какие только фантазии не зародятся, когда ты одинок и в
мрачном настроении.