От Лукова с любовью - читать онлайн книгу. Автор: Мариана Запата cтр.№ 113

Отец молчал.

– Знаешь, почему я начала заниматься фигурным катанием?

Он помолчал еще немного, а потом произнес:

– Это был день рождения. Твоя мама заставила тебя пойти на него, а ты рассердилась, потому что не хотела идти.

Я захлопала глазами, потому что именно так оно и было. Я была едва знакома с девочкой, у которой был день рождения, но она была дочерью маминой подруги. Я согласилась только после того, как она сказала мне, что день рождения будут праздновать на катке, как в фильме «Могучие утята», и тем не менее все время ныла.

Во всяком случае, до того момента, когда я вышла на лед и мое тело моментально сообразило, что делать.

– Она как рыба в воде, – воскликнула мама, сидя на скамейке.

– Отчасти ты прав, но я спрашивала не об этом, – сказала я, не скрывая усталости. Я была выжата, просто выжата как лимон. – Я начала, потому что мне понравилось. С самого первого мгновения, как только я вышла на лед, я почувствовала себя в своей тарелке. А как только я оторвалась от бортика, я почувствовала себя… свободной. Я почувствовала себя не такой, как все. В тот день все остальные смогли едва проехать один круг, а я легко разгонялась все снова и снова, – объяснила я, щелкнув пальцами. – И чем лучше у меня получалось, тем больше мне это нравилось. Ничто никогда не приносило мне такого счастья, как фигурное катание. Я ощущала себя на своем месте. Ты понимаешь это?

– Да… но ты могла бы заняться любым другим видом спорта.

– Но я не хотела. Мама пыталась отдать меня в секцию плавания, гимнастики, футбола, карате, но я хотела заниматься только фигурным катанием. Это единственное, к чему у меня есть способности, а ты не желал видеть этого, не хотел понять меня. Я так упорно работала. Ради этого я вкалывала каждый день. Мне приходилось повторять отдельные элементы по тысяче раз, чтобы выполнять их сносно, даже не хорошо. Я не лодырь. Я никогда не была лодырем и никогда им не буду. Но ты не видишь этого. Ты не понимаешь этого.

Мужчина рядом со мной раздраженно вздохнул, отрывая свою руку от моей и поднося ее ко лбу.

– Джесмин, я просто желал добра своим детям и тебе тоже.

– Я знаю. Но мне хотелось только, чтобы ты меня поддерживал. Не каждый способен на то, что делаю я, папа! Это тяжело. Это очень тяжело…

– Я никогда не говорил, что это легко.

Чтобы скрыть дрожь в руке, я сжала ее в кулак. Терпение. Будь выше этого.

– Да, но ты, по сути дела, говоришь, что не гордишься мной…

– Я никогда не говорил так!

– Тебе и не нужно говорить об этом прямо! Ты ведь только и занимаешься тем, что говоришь мне, чем еще я могла бы заняться, чтобы стать… лучше. Стать успешнее. Я знаю, что могла бы достичь большего, я никогда не забываю об этом. Ни одной минуты. Каждый день я подстегиваю себя. Знаешь, как тяжело мне сознавать, что ты думаешь, что я тоже не оправдала твоих надежд?

Выругавшись, отец покачал головой.

– Я не думаю, что ты не оправдала моих надежд.

– Да, но ты считаешь, что я недостаточно хороша. Ты не считаешь, что я на самом деле достаточно хороша. Ты не хочешь проводить со мной время. Ты не хочешь ездить на мои соревнования. Я не звоню тебе, но ты тоже не звонишь мне! Ты всегда твердил мне о том, чем еще я могу заняться. К примеру, не поступить ли мне в колледж. Я неудачница. Я не прошу прощения, папа. Я не прошу прощения за то, что я люблю то, чем занимаюсь. Но я прошу у тебя прощения за то, что не стала успешнее. Может быть, ты больше гордился бы мной, если бы я победила на крупных соревнованиях. Может быть, тогда ты понял бы, почему я так сильно люблю этот спорт, и примирился бы с этим.

Отец опять выругался, на этот раз поднеся обе руки к лицу и потирая его.

Но он не отрицал, что гордился бы мной больше, если бы я чаще побеждала. Что, возможно, тогда все было бы в порядке. Что он перестал бы твердить о колледже.

Почти мгновенно я ощутила пульсацию в голове, и я встала, зная, что все кончено и мне больше нечего сказать. Я не смотрела в его сторону, я стояла боком к тому месту, где он сидел, сосредоточив свое внимание на одной из стен, где было написано «КОМПЛЕКС ЛУКОВЫХ».

– Я люблю тебя, папа, но я не могу изменить себе и тому, чем я хочу заниматься всю свою жизнь. Да, я, черт возьми, не знаю, что я буду делать, когда больше не смогу участвовать в соревнованиях, но я что-нибудь придумаю. Я не намерена отступаться от того, что люблю. Я не хочу бросать фигурное катание только потому, что, вероятно, не смогу заниматься этим вечно, – произнесла я с грустью и разочарованием, но также и с некоторым облегчением,

Между тем отец, обхватив голову руками, то вздыхал, то что-то бормотал себе под нос.

Мне хотелось прикоснуться к нему, сказать, что все в порядке, но я не смогла. Тогда не смогла.

– Желаю тебе благополучно добраться до Калифорнии и передай от меня привет Эниc и детям, – сказала я, сжимая опущенную руку в кулак.

Он не взглянул на меня, и я совсем не была удивлена этому. Мама всегда говорила, что я унаследовала самомнение от него. Я недостаточно хорошо знала его, чтобы сказать наверняка. Но все получилось именно так.

Я вернулась на лед с болезненным ощущением, обдумывая, стоит ли рассказывать маме о том, что отец появился и пытался поговорить со мной.

Не проехав и полпути вдоль стены, я услышала звук скользящих по льду коньков, становящийся все громче, а потом резкий звук торможения. Такие звуки мог издавать только один человек. Поэтому я не удивилась, услышав: «Фу!»

Вовремя развернувшись, я увидела, что что-то летит ко мне. И инстинктивно поймала блестящий шарик. Раскрыв ладонь, я увидела конфету «Херши Кис». Не глядя на Ивана, я сняла обертку, бросила конфету в рот и стала жевать.

– Спасибо.

– Угу, – ответил он, а потом сказал: – Давай перекусим чем-нибудь перед балетом? Я угощаю.

Глядя на него, я не смогла сдержать усмешки, несмотря на то что думала, как бы мне поскорее забыть о своем разговоре с отцом… Тем не менее я взяла себя в руки и кивнула:

– Давай поедим, а потом пойдем.

– Хорошо.

Он кивнул, не сводя с меня своих голубых глаз, и сказал:

– Ладно.

Я думала, что со мной все будет нормально.

Со мной все было бы нормально.

Но я представления не имела, насколько я ошибалась.

Вернувшись на лед, я не могла отделаться от неприятного ощущения в желудке, возникшего во время разговора с отцом. Может быть, если бы я выиграла в этом сезоне, он изменил бы свое мнение.

Но если он не сумеет, что мне тогда делать? Умолять его принять меня? К черту.

– Давайте отложим эту часть и сделаем комбинацию из двух синхронных тройных прыжков, – окликнула нас тренер Ли, когда мы с Иваном предстали перед ней.