От Лукова с любовью - читать онлайн книгу. Автор: Мариана Запата cтр.№ 110

– После того, как искусала все твое лицо, судя по твоему виду.

Джонатан хихикнул, но как-то неуверенно:

– Ты похожа на енота.

Фыркнув, я взяла свои приборы, стараясь игнорировать взгляд, который, как я заметила, бросал на меня отец, сидя на другом конце стола.

– По крайней мере, мама не нашла меня в мусорном баке.

Мой брат поперхнулся в тот же момент, когда во второй раз за вечер чья-то рука опустилась мне на бедро и сжала его.

Секунду спустя, прокашлявшись, отец заговорил:

– Джесмин…

Но Руби, можно сказать, прервала его, закричав:

– Я беременна!

* * *

– Хочешь, я отвезу тебя домой? – спросил Иван, пока мы ждали, когда все мои родственники не спеша выйдут из ресторана.

Лицо у меня было все еще распухшим и напряженным, и я знала, что выгляжу паршиво, но, посмотрев прямо в его красивое лицо, я покачала головой.

– Нет, это глупо. Я знаю, что тебе давно уже пора в постель, ведь ты рано ложишься спать. Я могу поехать с мамой.

Мужчина, который на протяжении всего ужина был олицетворением спокойствия, не ответил на мою шутку. Что уже говорило о чем-то. Он был все еще удручен, но был ли он удручен мной или моим отцом, я представления не имела. Может быть, я это просто придумала, возомнив себя пупом земли.

Не раздумывая, я подалась вперед, взяла его за руку и крепко сжала ее.

– Спасибо за то, что пришел, и за все, что сказал и сделал. – Я еще раз сжала его очень большую ладонь. – Ты не должен был…

Он спокойно, спокойно, спокойно не спускал с меня глаз.

– Должен.

– Нет, не должен.

– Нет. – Он в ответ сжал мою ладонь. – Должен.

Я пристально посмотрела ему прямо в глаза, небесно-голубой цвет которых я в тот момент не различала, но в глубине души знала, что они такие.

– Если у тебя будут семейные неприятности и понадобится мое вмешательство, я буду с тобой.

Видимо, от улыбки у него на щеках появились ямочки, и он покачал головой.

– Нет. Никаких семейных неприятностей. Меня все поддерживают. Но, знаешь, мой дедушка сожрал бы тебя. – Он помолчал, ямочки на щеках стали еще заметнее. – С другой стороны, бывшие партнерши тоже… Мне повезло, что они подписали соглашение о конфиденциальности. Прибереги это для них.

Я прищурилась, размышляя над его объяснением, едва ли дававшим какой-то ответ, и решила обдумать его позднее, стараясь уцепиться за этот несерьезный разговор после всего, что предшествовало ему.

Он снова сжал мою руку.

В этот момент двери за его спиной открылись, и я услышала, как мой брат спорит с Джеймсом, следом за ними шла мама, говорившая моей сестре о том, что она не стала бы ничего скрывать от своей матери. Лицемерка.

– Тогда я поеду, – сказал мой партнер – мой друг – осторожно и легко вынимая свою ладонь из моей. – Увидимся завтра. Отдохни. Позвони, если я тебе понадоблюсь.

И, прежде чем я успела подумать, что я делаю, я встала на цыпочки и поцеловала Ивана туда, куда смогла дотянуться – в подбородок.

Он посмотрел на меня сверху вниз с таким выражением лица, какого я раньше никогда не видела.

Оно мне понравилось. Поэтому я шлепнула его по бедру и сказала:

– Езжай осторожно, Сатана.

Он моргнул. Один раз. Два раза. А потом кивнул, при этом его глаза на мгновение как будто потускнели, а потом снова прояснились, а потом он просто развернулся и направился к своей машине, я же, оставшись стоять на месте, смотрела на него… пока что-то знакомое не стукнуло меня по заднице.

Это был мой брат.

Рука скользнула по моей талии, притягивая меня к телу, которое было всего на несколько сантиметров выше моего. Джонатан грубо прижал меня к себе, так что я стукнулась о него, а потом хрипло, словно стесняясь своих слов, прошептал мне на ухо:

– Я люблю тебя, Ворчун.

Склонив голову набок так, чтобы прислониться к нему, я обхватила его за ребра и сказала:

– Я тоже люблю тебя, придурок.

Он запыхтел, но не отпустил меня. Как ни в чем не бывало он прижал меня еще ближе к себе и прошептал:

– Мне не нравится, когда моя младшая сестренка грустит.

Я заворчала и попыталась оттолкнуть его.

Он не отпускал меня.

– Моя масенькая младшая сестренка.

– Если ты еще раз скажешь «масенькая»…

Он засмеялся так тихо, как я никогда не слышала.

– Я люблю тебя, Ворчун. И я горжусь тобой. Если бы у меня были дети и они выросли бы хотя бы наполовину такими преданными и трудолюбивыми, как ты, я не желал бы ничего лучше.

Вздохнув, я крепче обняла его.

– Я тоже люблю тебя.

– Не позволяй отцу докучать тебе, хорошо? – Мой старший брат повернул голову, чмокнул меня в макушку и отпустил. Так неожиданно, что я чуть не упала.

Уголком глаза я увидела, что отец разговаривает с Джеймсом и Себастьяном, но, хотя у меня не было желания убежать прочь, мне также решительно не хотелось присоединяться к их разговору.

– Поедем, Ворчун, – сказала мама, беря меня под руку и в то же время увлекая вперед, ее муж Бен шел следом за нами, положив руку мне на плечо и подталкивая меня к парковке.

Что я могла сказать? Нет? Прошу вас, остановитесь?

Мой брат и сестры, вероятно, слегка обиделись на меня за то, что я свалила, не попрощавшись, но наверняка поняли почему. Идя рядом с мамой быстрым шагом, мы дошли до BMW Бена и в рекордное время уселись в него, при этом я проскользнула на заднее сиденье, Бен сел за руль, а мама – на пассажирское место.

В ту же секунду, когда захлопнулись все три двери, мама пронзительно завизжала.

Она визжала так громко и так долго, что мы с Беном оба заткнули уши и смотрели на нее, как на сумасшедшую.

– Я не выношу твоего отца! – выкрикнула она, когда ее визг затих. – Что с ним случилось?

Мы с Беном одновременно посмотрели в зеркало заднего вида, и оба вскинули брови, глядя друг на друга, за секунду до того, как он начал давать задний ход, выезжая с парковки.

– Мне жаль, Джесмин, мне очень жаль, – извинилась мама, разворачиваясь на своем сиденье и глядя на меня.

Я все еще сидела с удивленно вскинутыми бровями.

– Все в порядке, мама. Пристегни ремень.

Она не слушала меня.

– Боже, я хочу, чтобы он горел в аду!

Темнело очень быстро.

– Ты уверена, что с тобой все нормально? – спросила она, все еще повернувшись ко мне. Ее лицо странным образом передавало ее опустошение в сочетании с яростью.