История нравов. Буржуазный век - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Фукс cтр.№ 68

Вторая причина систематически практикуемого в среде имущих классов сокращения потомства также бросается в глаза довольно отчетливо. То желание родителей возможно спокойно наслаждаться благами жизни. Раз имеются материальные средства пользоваться жизнью, почему не пользоваться ею? А частая беременность мешала бы женщине. Ибо если уход за детьми можно с первого же дня взвалить на плечи наемных лиц — что и делается в большинстве случаев, — то ношение их под сердцем и роды уже нельзя взвалить на других. Но и мужу многочисленное потомство мешало бы наслаждаться жизнью, он не мог бы уже предаваться в такой степени удовольствиям и развлечениям, так как жена исполняет обыкновенно роль хозяйки салона.

По этим причинам в этих слоях избегают иметь большое потомство, ограничиваясь в крайнем случае двумя или тремя детьми. В этих слоях идут и еще дальше: самый момент появления на свет этого небольшого числа детей сообразуют с потребностями в удовольствиях и наслаждениях. Это доказывается как нельзя лучше тем обстоятельством, что всюду в имущих классах растет количество браков, где первый ребенок родится лишь на втором или третьем году супружеской жизни. Отдельные подобные факты могут быть случайностью, но не может быть случайностью массовый характер этого явления, которое противоречит природе и может поэтому считаться преднамеренным. Объяснить это явление нетрудно. Только в браке впервые получает женщина имущих классов свободу действия. Театр, спорт, общество, путешествия — все должно ее манить и соблазнять. Как замужняя женщина она имеет по господствующему моральному кодексу право участвовать в сотне удовольствий, недоступных ей, пока она девушка.

Поэтому женщина хочет предварительно насладиться жизнью: «Не правда ли, в первый год брака у меня не будет ребенка? Хочется пожить!» Бесчисленное множество невест ставит такое условие женихам при первом интимном сближении. «Любить» можно, но при этом необходимо надуть природу. Уметь это сделать — такова верховная задача благоразумного супруга. Чем больше развлечений ожидает жену, тем более противится она беременности. Лицом к лицу с этим страстно выраженным стремлением совершенно стушевывается столь часто выдвигаемое в наше время «право женщины на ребенка» — «der Schrei der Frau nach dem Kinde». Напротив, бесконечно чаще срывается с уст женщины крик: «Не хочу ребенка!» Да и выражается в этом «громком требовании права на ребенка» нечто по существу совсем иное. То на самом деле лишь требование обойденных судьбой женщин иметь право на отправление нормальной половой жизни. То мечта и тоска обойденных женщин о более полной и совершенной жизни. А так как эта последняя кульминирует для женщины в ребенке, то он и становится ее девизом, но именно в глазах большинства женщин девизом вообще целесообразно и всесторонне изжитой жизни. Этот «крик о ребенке» — неизбежный отголосок уже упоминаемого факта, что множество женщин ныне не только вступают в брак очень поздно, но все чаще и совсем не вступают в брак. Ибо от подобного положения вещей женщина страдает, естественно, гораздо больше, чем мужчина, в особенности женщина средних и высших слоев общества, так как ввиду господствующего морального лицемерия этой последней приходится, как мы знаем, особенно дорого расплачиваться за внебрачные половые сношения.

Насколько близок многим мужчинам и женщинам имущих классов девиз «любовь без детей», лучше всего доказывают все чаще практикуемые в этих кругах приемы и процедуры. Многие женщины нередко заходят так далеко, что уже после второго ребенка подвергаются операции, после которой вообще исключена возможность беременности, то есть позволяют вырезать себе яичник. После этого можно предаваться любви уже безбоязненно и нечего бояться досадных случайностей. Подобная операция имеет еще и ту выгоду, что позволяет женщине идти навстречу любовнику, в самообладании которого она не очень уверена. Этой опасности теперь тоже нет. В своем исследовании о половом вопросе Иван Блох замечает, что овариотомия в особенности распространена среди дам высшего французского общества.

Что это средство в моде не только во Франции, видно из следующих слов Толстого в «Крейцеровой сонате», где он протестует против систематически практикуемого предотвращения беременности: «И вот для женщины только два выхода: один сделать из себя урода, уничтожить или уничтожать в себе по мере надобности способность быть женщиной, то есть матерью, для того чтобы мужчина мог спокойно и постоянно наслаждаться; или другой выход, даже не выход, а просто грубое, прямое нарушение законов природы, которое совершается во всех так называемых честных семьях… Мужчине нужно и необходимо… удовлетворять свою похоть, а тут замешалось деторождение и кормление детей, мешающие удовлетворению этой потребности. Как же быть-то!..»

Что подобные чудовищные методы, как овариотомия, могут применяться и в самом деле применяются только в среде имущих классов, ясно уже потому, что подобные операции стоят очень дорого.

Если прежде обязанность заботиться о создании потомства возлагалась исключительно на плечи неимущих и малоимущих, то последние также давно уже начали уклоняться от этой обязанности. Неопровержимым доказательством может служить всеобщее падение числа рождений во всех восходящих культурных странах. Что долгое время было применимо только к Франции, а именно в лучшем случае отсутствие прироста населения, замечается теперь и в Германии. Недавно еще столь ощутимый перевес рождаемости все более убывает и в Германии. «Теперь уже нельзя сомневаться, — пишет Отто Эгингер, знаток статистики населения, — что все более широкие слои населения уже не подчиняются без заботы о последствиях своим физическим потребностям, а начинают спрашивать себя: желаем ли мы иметь детей? И обыкновенно ответ гласит: не желаем!»

Несомненно, большинство супругов желает и теперь еще иметь одного, двоих или троих детей, но очень и очень немногие хотят иметь больше. В большинстве семейств считается неудачей, а порой и прямо несчастьем, если после второго или третьего ребенка жена снова находится в таком положении. Так называемое Zweikindersystem (наличие двоих детей) превращается все более из специфически французского явления в явление интернациональное, и притом даже в среде пролетариата. Неопровержимым доказательством может служить тот статистически доказанный факт, что во всех странах среди ежегодно появляющихся на свет детей преобладают первенцы.

Здесь также влияют чисто экономические причины, а вовсе не растущая будто бы безнравственность, и во всяком случае не вторгшаяся из городов в деревни безнравственность понизила так цифру рождений… Ибо как раз крестьяне всегда были наряду с имущими классами сторонниками Zweikindersystem, правда, только в тех местностях, где крестьяне были и остаются еще собственниками земли. А там, где «появляется энергически выраженное желание, средства появляются сами собой». Это лучше всего доказывается тем, что даже у первобытных народов существуют и применяются средства искусственного предотвращения беременности.

Матерью этого «энергически выраженного желания» сократить потомство становится у малоимущих прежде всего трудность прокормить большую семью. Борьба за существование становится в эпоху капитализма все сложнее. С каждым новым ребенком затрудняется эта задача, и каждый вновь родившийся ребенок может получить воспитание уже только за счет прежде родившихся. Раньше положение вещей было иным, не только в среде пролетариата, но и мелкого крестьянства. В этюде о причинах убыли населения во Франции Нувьен говорит об этом прошлом: «Воспитание детей стоило недорого, а с другой стороны, дети могли уже с десятилетнего возраста помогать родителям как в сельском хозяйстве, так и в домашней промышленности, дочери же легко пристраивались служанками. В сфере ремесла сын становился учеником отца и заменял ему потом подмастерье. Для мелкого ремесленника было выгодным пользоваться рабочей силой только членов семьи».