История нравов. Галантный век - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Фукс cтр.№ 47

Искусство предохранения от беременности, без сомнения, достойный всяческого одобрения прогресс культуры, если только применяемые меры не оскорбляют эстетического чувства любящих, не мешают физическому удовлетворению и — в особенности — не вредят здоровью. Когда удастся достигнуть этих целей, подобные предохранительные средства принесут огромную пользу, так как они разрешат ряд важнейших задач. Они дадут возможность сделать даже акт деторождения до известной степени произвольным и спасут уже одним этим человечество от многих ужасов. Они, кроме того, облагородят чувство сладострастия, которое станет нежнейшим и ароматнейшим цветком на древе жизни. Однако эпоха старого режима такими идеальными задачами никогда не задавалась. Она стремилась главным образом к тому, чтобы устранить по желанию беременность исключительно в интересах разврата и, кроме того, обезопасить женщину от возможности заразиться и тем самым позволить ей отдаться беззаботно первому мужчине, хотя бы она о нем знала лишь то, что он возбудил ее чувственность.

Люди просто хотели увеличить возможность наслаждения. Только к этому стремилась эпоха. И эта потребность была очень скоро удовлетворена сравнительно верным средством, изобретенным жившим при дворе Карла II врачом Кондомом в виде известных под его именем предохранителей. Как можно судить по разным современным сообщениям, эти предохранители от беременности и заразы очень скоро вошли в употребление в широких размерах, и прежде всего, конечно, в среде профессиональной галантности и в высших классах общества. Какой популярностью пользовался этот тайный союзник любви, видно хотя бы уже из того, что тогда даже монашенки знали его чрезвычайные преимущества и охотно пользовались им. Об этом пространно рассказывает Казанова в главах, посвященных его связи с прекрасной монахиней из монастыря в Мурано. Первым условием, которое она ставила любовнику, было применение подобных предохранителей. Что они служили прежде всего целям разврата, доказывают, кроме того, расточаемые по их адресу эпитеты: их называли не их прозаическим именем, а «могилой опасности», «броней приличия», «лучшим другом всех тайных любовников» и т. д.

Однако, несмотря на это предохранительное средство, женщины часто бывали беременны. В тех случаях, когда это было нежелательно — а это случалось чаще всего, — прибегали без зазрения совести к опасному средству — аборту. Аборт был тогда в полном смысле слова обычным явлением. В каждом более или менее крупном городе было немало врачей, специально занимавшихся этим промыслом: в их приемных всегда толпилась масса пациенток. Все акушерки торговали средствами делать аборт и часто сами прибегали к хирургическому вмешательству. Кроме того, и среди девушек и женщин знание таких средств было чрезвычайно распространено, по-видимому более, чем во все предыдущие времена. Воспитание девушки тогда считалось незаконченным, если она не была посвящена в эту тайну.

«Как глупо со стороны вашей матушки, что она ничего вам об этом не сказала!» — воскликнула однажды одна светская дама, когда подруга призналась ей в своем критическом положении, которое ее очень тяготило.

О женщинах Лондона один современный писатель замечает: «Большинство этих барышень не очень-то опасаются неже ланной плодовитости. Подобные фатальные случайности стали редкостью в высших классах, и, к сожалению, наука о том, как предупредить и помешать этому, распространяется кругом с ужасающей быстротой. Едва ли найдется хоть одна мисс, не знающая этого отвратительного средства по имени и не осведомленная в вопросе, как и в каком количестве его употреблять».

А один французский писатель сообщает: «Так как барышни умеют освобождаться от неудобных последствий галантных приключений, то они и не боятся подвергать свою женскую честь бурным натискам кавалеров. Даже больше, они смотрят с презрением на любовника, который из слишком большой предосторожности лишает их полного удовлетворения».

Множество женщин этой эпохи устраивали из года в год аборт. О знаменитой Марион де Лорм писали: «Она беременела 3 или 4 раза, но всякий раз освобождалась от плода». Так как, однако, здесь речь шла, несмотря на глупую болтовню, о науке весьма опасной — и тогда, несомненно, еще более опасной, чем теперь, — то немудрено, что эта «наука» имела массу жертв. Современники часто сообщают нам о смерти молодых девушек или женщин, погибших вследствие аборта. От него умерла и вышеупомянутая Марион де Лорм: «Она приняла сильную дозу сурьмы, чтобы освободиться, и в результате убила себя». В своих мемуарах граф Тилли сообщает о таком же печальном случае, постигшем некую г-жу Б., любовником которой он состоял и которая таким путем хотела устранить последствия своих интимных отношений с графом.

Если это средство не приводило к желанной цели, то дамы старались по крайней мере рожать тайно. Случай к этому представлялся на каждом шагу. Более всего данных о тайных родильных приютах, о том, в каком крупном масштабе они велись и как они прекрасно функционировали, имеется у нас относительно Англии. В своей появившейся в 1801 году в Готе «Картине лондонских нравов» Гюттнер говорит: «У нас имеется здесь очень много частных домов, где молодые дамы могут тайком разрешиться от бремени и оставить своих незаконных детей. В любой почти газете вы можете прочесть объявления об одном или нескольких таких заведениях, и говорят, что их содержатели много наживают на этом почтенном ремесле».

Приведенное сообщение — можно было бы привести еще много других, аналогичных — доказывает вместе с тем, что здесь идет речь об официальном учреждении, о заведениях, санкционированных общественным мнением. В этом нет ничего удивительного, так как ведь само государство основывало официальные учреждения в интересах незаконных рожениц — воспитательные дома, куда каждая мать, желавшая отделаться от своего ребенка, могла его тайком отдать.

Правда, еще в Средние века существовали воспитательные дома, но в особенности они, по-видимому, процветали в XVIII веке. Они встречаются в особенно большом количестве в романских странах, во Франции, Италии и Испании, а также в Австрии — словом, везде, где матерям воспрещалось отыскивать отца незаконных детей и тот не был обязан заботиться об их содержании. Государство было вынуждено создать для соблазненных женщин эти воспитательные дома, чтобы предупредить таким образом возможность таких преступлений, как подкидывание и убийство новорожденных. Отсюда само собой вытекает, что к воспитательным домам прибегали в особенности часто бедняки или малообеспеченные люди.

Специально французский обычай, доступный, впрочем, только имущим, состоял в том, что ребенка тотчас же после рождения отсылали в деревню, к «кормилице», очень часто даже не знавшей имени матери. Так как такая «кормилица» получала лишь единовременное пособие, а большинство матерей совершенно не заботились о своем нежеланном потомстве, то этот выход представлял, собственно, только более «гуманную» форму детоубийства — явления, тогда, впрочем, весьма распространенного. Эти честные женщины занимались вовсю профессией делать ангелов. Вероятно, три четверти всех отданных таким «нянькам» детей погибло, что, впрочем, и совпадало в большинстве случаев с желанием самих родителей (см. «Плод запретной любви» Войе).

В качестве последнего и важнейшего корректива всегда оставалось еще одно средство — искусственное воссоздание физической девственности.