История нравов. Галантный век - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Фукс cтр.№ 44

Так как далее каждая женщина принадлежала другим мужчинам больше, чем мужу, то обыкновенно при ее туалете присутствуют все ее друзья и очень редко — муж. В тех случаях, когда он все-таки присутствует, он играет обыкновенно жалкую роль, так как все разделяют его права. За туалетом устраивались также всевозможные дела. Принимали купцов и модисток, предлагавших новые материи, давали поручения, больше же всего флиртовали.

В своей книге об английских женщинах XVIII века Гензель говорит: «Каждая светская дама принимала до обеда (уже тогда в светском обществе вошло в обычай обедать в 3 часа) не только подруг, но и элегантных мужчин, франтов и умников столицы. Беседа — если только она не касалась сплетен — вращалась преимущественно в области галантности и остроумных реплик».

Необходимо здесь указать на то, что провозглашение lever официальным поводом флирта предполагало, естественно, наличность постоянно присутствовавшей публики, так что дама — в период славы, по крайней мере, — никогда не попадала в фатальное положение играть свою роль перед пустыми скамьями. Эта постоянно присутствовавшая публика состояла из петиметров — молодых щеголей, специфического явления старого режима. Петиметр — не официальный любовник, не чичисбей (постоянный спутник на прогулках), состоящий при той или другой даме, он любовник всех дам. Это первый чин на службе галантности, чин, в котором мужчина может состоять и будучи, кроме того, чичисбеем. Разыгрывать роль петиметра — такова честолюбивая мечта каждого молодого человека, и притом в каждой стране. Этот тип встречается поэтому всюду и везде.

Его манеры, состоящие в том, что он, подобно бабочке, порхает от одной женщины к другой, исчерпывающиеся галантным рыцарским служением дамам, становятся нарицательными. В католических странах, особенно во Франции и Италии, функции петиметра исполнял главным образом юный аббат. Эти люди имели с церковью общим лишь рясу, так как многие приходы были тогда — и притом совершенно открыто — не более как простыми синекурами. Первая церковная должность, которую можно было получить, была именно должность аббата. И в большинстве случаев ее добивались путем галантного ухаживания. Было достаточно нескольких рекомендательных слов расположенной дамы, сказанных могущественному другу, чтобы получить аббатство. Так как петиметры являются, так сказать, придворными богини-женщины, окружающими ее подобно сателлитам, то они и были стереотипной постоянной публикой во время туалета дамы. А какую огромную роль при этом играл именно аббат, очень наглядно доказывает французское галантное искусство. В тот день, когда и постоянная публика перестает посещать lever дамы, ее роль окончательно сыграна, так как театр, в котором не бывает публики, должен поневоле закрыться.

Подведем итоги: каждый будуар в каждой стране был храмом Венеры, в котором целыми часами устраивался галантный культ богине. Само собой понятно, что подобные рафинированные способы флирта господствовали исключительно в имущих и правящих классах. Ибо необходимой предпосылкой для подобного повышенного культа чувственности была возможность жить праздно, исключительно ради наслаждения. Только в тех классах и слоях, где такая возможность существовала, любовь могла стать таким утонченно-художественным произведением.

Выше мы сказали: идеальным мужчиной эпохи старого режима был легконогий Адонис. Для конца эпохи было бы вернее сказать: херувим.

Мы уже знаем, люди тогда не хотели стариться. Женщина всегда моложе 20, а мужчина — 30 лет. Эта тенденция имела своим крайним полюсом систематическое форсирование половой зрелости. В самых ранних летах ребенок уже перестает быть ребенком. Мальчик становится мужчиной уже в 15 лет, девочка становится женщиной даже уже с 12 лет. Начиная с этого возраста оба пола посвящают себя исключительно галантности. Эпоха не знает подростков ни мужского, ни женского пола, этот период шалостей и буйства вычеркнут из жизни людей. Эта преждевременная половая зрелость создавалась своеобразной духовной и психической атмосферой, окутывавшей все вещи возбуждающей дымкой, пробуждавшей чувственность еще задолго до того времени, когда этого требует природа. Все проповедуют любовь, все говорят о любви.

Это первое слово, которое слышит молодое существо. Оно кажется всем тем волшебным заклинанием, которое откроет двери жизни. Поэтому мальчики и девочки произносят это слово как можно раньше и как можно чаще. И первый опыт, являющийся также очень рано и как бы сам собой, наталкивает большинство на единственно верное определение: «Любовь — это сладострастие».

Как уже было указано, такой культ ранней половой зрелости есть неизбежное последствие систематического повышения наслаждения до степени рафинированности. Сибарит как мужского, так и женского пола хочет иметь нечто такое, «чем можно насладиться только один раз и может насладиться только один». Ничто поэтому так не прельщает его, как «никем еще не тронутый лакомый кусочек». Чем моложе человек, тем, разумеется, у него больше шансов быть таким кусочком. На первом плане здесь стоит девственность. Кажется, ничто тогда не ценилось так высоко, как она. Девственность — «благороднейший жемчуг в короне земных радостей». В своей книге «О браке» Теодор Гиппель говорит: «Девственность подобна маю среди времен года, цвету на дереве, утру дня. Впрочем, самая прекрасная и свежая вещь не сравнится с ней. Девственность настолько прекрасна, что не поддается никакому описанию».

Воспевая такими восторженными словами девственность, никогда не имели в виду защитить ее от грубых оскорблений и грозящих ей опасностей, а хотели только провозгласить ее вкуснейшим блюдом для жуиров. Таков всегда сокровенный смысл всех гимнов в честь девственности этой насыщенной цинизмом эпохи, а часто эта мысль высказывается прямо открыто, подобно тому как в наше время знатоки восхищаются шампанским известной марки. В вышедшей в 1760 году книге «Битва Венеры» автор замечает: «По-моему, совращение девственности доставляет соблазнителю в смысле как физических, так и психических переживаний наивысшее наслаждение. Прежде всего воспламеняется его воображение перспективой любви женщины, к которой он давно стремился и которой давно домогался, женщины, которая никогда раньше (как он убежден) не покоилась в объятиях другого, женщины, красоту которой он видит первый и которой он же первый насладится. Это восхитительное направление воображения располагает до крайней степени тело к чувственному наслаждению».

С этим восхвалением физической девственности женщины тесно связана та мания совращения невинных девушек, которая тогда также впервые обнаружилась в истории как массовое явление. В Англии эта мания приняла свою наиболее чудовищную форму и господствовала дольше всего, но и другие страны в этом отношении не отставали.

Систематическое форсирование периода половой зрелости — эта, быть может, наиболее бросающаяся в глаза черта половой жизни эпохи старого режима — приводило, естественно, к очень ранним половым сношениям и, само собой разумеется, к не менее частому добрачному половому общению. Одно явление неотделимо от другого. При этом важно констатировать, что это добрачное половое общение носило характер массовый, так как отдельные случаи этой категории встречаются, конечно, во все эпохи.