История нравов. Галантный век - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Фукс cтр.№ 36

И подобных методов придерживалось тогда множество женщин.

Однако так поступают только с такими любовниками, от которых хотят отделаться или которых берут лишь на незначительное время. Любовников, которых не желают терять, так как с ними можно блистать в свете, щадят, берегут как благородных лошадей. Если темперамент грозит их увлечь с собой, то их удовлетворяют маневрами, «доставляющими не меньше наслаждения и не подтачивающими здоровье». Если такой любовник не хочет уверовать в свою отставку, если его мучают романтические опасения, то ему стараются мягко, убедительными доводами доказать, что он вовсе не любит. Когда одна дама в достаточной степени убедилась в любовных талантах молодого герцога де Лозёна и на этом основании нашла ему преемника, она старалась успокоить ревность герцога следующими материнскими советами: «Поверь мне, милый маленький кузен, романтичность теперь не в моде и делает смешным — только и всего. Ты очень мне нравился, дитя. Не я виновата, что ты считал мои отношения к тебе серьезной страстью и если ты уверил себя, что она продолжится вечно. А если ты ошибся, то не все ли равно, возьму ли я другого любовника или же останусь одна. У тебя достаточно достоинств, чтобы нравиться женщинам, используй свои способности, старайся нравиться женщинам и будь уверен, что утрата одной всегда может быть возмещена другой. Таким путем люди становятся счастливыми и любезными».

Все это, естественно, заставляло и мужчин увеличивать ловкость в своем ремесле. Во все времена самыми успешными методами в деле совращения огромного большинства женщин считалось действие на ее чувственность в связи с убедительным указанием на безусловную безопасность любовной связи. Это вполне применимо и к галантному веку. Галантная литература эпохи богата произведениями, темой которых служит именно эта форма совращения. Хотя этот метод и наиболее распространен, его применяют, однако, только «посредственные умы», тогда как умы мало-мальски «выдающиеся» глубоко презирают его и отказываются от его применения. Последние хотят одержать победу лишь оружием духа. Блистать в этом отношении, добиваться успехов этим путем — высшая честолюбивая мысль homme supérieur’a (великосветского ухажера).

Известная новелла Скабрезного Кребийона «Счастливые случайности у очага» представляет, вероятно, наиболее классический трактат об этом методе победы над женщиной исключительно путем остроумных убеждений. Соблазнитель поставил своей целью совершенно отказаться от всяких ссылок на мнимую любовь, решил не произносить этого слова даже в те критические моменты, когда оно могло бы послужить для дамы маленьким средством самооправдания, и все-таки добиться всего того, что одна только любовь обыкновенно дарит мужчине. Само собой понятно, что этот метод наиболее сложный, и потому его точное изображение поневоле очень пространно: в нем нет особо решительных методов, которые могли бы его характеризовать. Мы должны поэтому здесь отказаться от мысли иллюстрировать характерным документом этот единственный метод, считавшийся достойным homme supérieur’a.

Так как любовь перестала быть страстью, дорожащей конечной целью, осуществление которой сопряжено с неожиданностями, так как она стала ремеслом, выполняемым с трезвой головой, то люди пользуются дорогой к цели, чтобы насладиться всеми доставляемыми ей лакомствами. Они преднамеренно растягивают путь, так как таким образом можно увеличить число станций, где можно время провести с удовольствием. С ловкостью стараются вызвать женщину на все новое противодействие, обещающее все новые наслаждения. Подобное противодействие вызывают даже в тот момент, когда женщина уже готова пасть жертвой. В особенности охотно поступают так с дамами, закованными в броню добродетели и серьезно желающими сохранить верность мужу или любовнику. Какое торжество довести такую женщину один или даже несколько раз до такого состояния, что она готова отдаться.

Не забывают ни об одном оттенке, и всем им придается пикантный характер. Менее всего отказываются от наслаждения побежденной стыдливостью. Для большинства мужчин со вкусом это одно из самых излюбленных лакомств. Мало что в любви он ценит так, как возможность заставить смелыми словами или поступками женщину покраснеть, как минуту, когда женщина или девушка готова «умереть от стыда», потому что ему удалось обладать ею. Эффектное оскорбление чувства стыдливости становится поэтому предметом в высшей степени развитого искусства. Здесь любовь в смысле разнузданности, в смысле либертинажа (распутства) празднует поистине чудовищные оргии. Подобные ситуации являются и для многих женщин моментами высокого наслаждения.

В первую минуту дама, правда, пугается, ведь она «порядочная» женщина, но та же дама в тот же вечер пишет своей подруге: «Если бы ты знала, в какой я сегодня находилась опасности. Я не могла помешать этому чудовищу добиться своей цели и удовлетворить свое любопытство: это было восхитительно». Зрелище, которое молодая женщина представляет le lendemain (на другой день), считается также особым лакомством, как и чужие страдания. Слезы, проливаемые целыми потоками в XVIII веке, были в большинстве случаев не более как средствами усилить наслаждение, как приправой. Наряду с воздействием на чувственность женщины, которую хотят соблазнить, чрезвычайно реальным средством было воздействие на ее тщеславие. Это, впрочем, приложимо к обоим полам. Высшее тщеславие людей этой эпохи состоит в том, чтобы играть роль в обществе и быть в моде: à la mode. Лучший комплимент по адресу женщины поэтому — намек на то, что связь с ней позволит легче всего достигнуть этой цели. Быть à la mode — таков девиз эпохи. В этом не только надежда на удовлетворение тщеславия, это уже не менее как торжество этого тщеславия. Мужчина, который в данную минуту в моде, как в моде все то, что его касается, считается поэтому самым удачным соблазнителем. Перед модным человеком раскрываются все двери, и путь его всегда ведет прямехонько в спальню. Он — неотразимый, ему стоит только пожелать. Дамы сами ему навязываются. Каждая женщина хочет им завладеть, и нет такой добродетели, которая устояла бы перед ним и его желаниями.

Если модный герой является конкурентом другого, то в этом споре побежденными оказываются сила, ум, красота — словом, все мужские достоинства. Теми же преимуществами пользуется, разумеется, и дама, считающаяся почему-либо в обществе à 1а mode. За ней все ухаживают, хотя бы сердце и чувства всех ее ухаживателей оставались незатронутыми. Каждый хочет хвастать ее обладанием. Каждый хочет иметь ее «в своем списке», как гласит великолепное выражение эпохи. Быть à la mode — к этому стремятся оба пола. Вопросу, что требуется для того, чтобы быть à la mode, посвящались тогда пространнейшие рассуждения: в них видели надежнейший рецепт «сделать карьеру».

Если же ни чувственность, ни ум, ни тщеславие не в силах победить женщину, то мужчина хладнокровно прибегает к последнему средству — насилию. Самолюбие мужчины требует, чтобы он при каких бы то ни было условиях остался победителем. Насилие над женщиной считалось поэтому в порядке вещей. Однако нигде оно так часто не применялось, как в светском обществе, и притом везде: в будуаре, салоне, во время вечерней прогулки, в парке и чаще всего в почтовой карете. Для многих донжуанов это было настоящим спортом. Так поступали Казанова, граф Тилли и множество других виднейших героев общества. Из их мемуаров видно, что эти дерзкие насильники всегда почти достигали своей цели и редко подвергались опасностям. Правда, здесь речь шла ведь не о настоящем преступлении, а просто об особой форме совращения, разрешенной обществом каждому эротически сильному мужчине.