Король на войне. История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом - читать онлайн книгу. Автор: Питер Конради, Марк Лог cтр.№ 48

Операция «Галька», как назвали эту высадку, была дерзкой попыткой обойти «линию Густава», мешавшую союзникам наступать на север через Италию. Согласно плану, генерал Марк Кларк, командовавший американской 5-й армией, должен был выйти во фланг немцев, высадившись на побережье севернее линии, миль за тридцать от Рима, и оттуда двигаться дальше на север, к столице. Операцию горячо поддержал Черчилль, который упорно твердил о необходимости нанесения удара по Германии со стороны ее средиземноморского «подбрюшья». Его точка зрения возобладала, несмотря на сопротивление американцев и русских: они рассматривали «Гальку» как второстепенное событие, отвлекавшее внимание и военные силы от главного – вторжения в континентальную Европу через пролив Ла-Манш.

В лагере скептиков был и американский генерал-майор Джон Лукас, чей VI корпус, составленный из британской и американских дивизий, первым должен был пойти в атаку. Лукаса не привлекали к планированию операции, а сам он небеспочвенно полагал, что сил, находящихся под его командованием, будет недостаточно для решения поставленной задачи. «Я чувствую себя агнцем на заклании, – писал он в дневнике, сравнивая роль Черчилля в разработке плана кампании с провальной высадкой в Галлиполи во время Первой мировой войны, к которой тогдашний первый лорд Адмиралтейства имел самое непосредственное отношение. – Вся эта авантюра сильно смахивает на Галлиполи, ведь на тренерской скамье сидит все тот же любитель Черчилль».

Несмотря на опасения Лукаса, операция началась как нельзя более удачно. Союзники ожидали, что с побережья придется продвигаться с боями. Однако американцы высадились совершенно спокойно. Их британские соратники прорывались через минные поля и колючую проволоку, но и они понесли лишь незначительные потери. Немецкая авиация появилась только в восемь утра, а первые сообщения о сопротивлении противника пришли в десять – через восемь часов после начала высадки.

Британские газеты, естественно, ликовали. «Очень легко и просто», – писал Дон Уайтхед, журналист агентства Combined United Press, который высаживался со второй волной, в два часа десять минут ^[162].

Началось все очень многообещающе, но Лукас не стал уповать на неожиданность и решил закрепиться на позициях, а потом уже наступать. Видимо, он осторожничал, не только полагая, что у него недостаточно сил, но и твердо помня, что Кларк много раз говорил ему: «Не лезьте на рожон». Как бы то ни было, он явно просчитался. Кессельринг быстро сформировал кольцо обороны вокруг берегового плацдарма, и союзники оказались в западне. За несколько дней немцы подтянули почти все свои резервы для поддержки контратаки. Таким образом, частям Лукаса противостояли уже не двадцать, а целых сто двадцать тысяч немцев, и семьдесят тысяч из них были хорошо обстрелянными солдатами.

Операция союзников быстро превратилась в некое подобие «окопной войны», хорошо знакомой тем отцам ее участников, которые служили на Западном фронте Первой мировой. Днем на линии фронта стояла тишина, разве что в ответ на неожиданное движение на вражеской стороне снайпер отвечал пулей или артиллерист – пулеметным, минометным или артиллерийским огнем. С наступлением темноты береговой плацдарм оживал: выставляли патрули, оружие и боеприпасы приводили в боевую готовность, хоронили мертвых. Конечно, бывали периоды и полегче; это видно, например, из бюллетеня, составленного 1 февраля сослуживцем Энтони по Шотландскому гвардейскому полку лейтенантом Х. Брукинг-Кларком из 2-го батальона и помеченного грифом «СЕКРЕТНО». Он описывал, как под его началом оказались четверо – профессиональный гольфист, звезда футбольного клуба «Блэкпул», ярый велосипедист-любитель и его бывший слуга, прозванный в батальоне «шустрый Харрингтон», мастер тянуть все, что плохо лежало, и стряпать «разные вкусные штуки», вплоть до блинов и пирогов с вареньем; он пек их в земляной яме, вместо разрыхлителя пользуясь порошком от изжоги Andrews Liver Salts. Тут же жили белый кролик и «курица-фронтовичка», которая летала с кровати на кровать и так всем надоела, что в конце концов ее сослали в тыловой штаб командования. В какой-то момент относительную тишину нарушили звуки пневмодрели: командиру так понравилось лейтенантское жилье, что он вырубил в скале по соседству такое же для себя.

У Энтони вроде бы тоже все шло сравнительно тихо-мирно. В письме к родным, написанном через пять дней, не было ни единого слова о военных действиях. Он просил родителей поблагодарить Джона Гордона за кровать, которую тот ему оставил: «она используется по своему прямому назначению», и за куртку с начесом, хорошо защищавшую от пронизывающих ветров. Ему было интересно, что делается дома:

Но, конечно, это относительное затишье не могло длиться вечно. Выполняя приказ Гитлера «вскрыть нарыв южнее Рима», Кессельринг предпринял серию атак, чтобы выдавить американцев и англичан с узкого полукруглого берегового плацдарма, за который они зацепились. «Бой, в котором мы участвовали, считается самым страшным за всю войну, – писал подполковник Д. С. Уэддерберн в бюллетене от 12 февраля. – Все единодушны в том, что батальон сражался просто изумительно… Мы успешно атаковали сами и отбивали отчаянные контратаки практически до последнего патрона и до последнего человека».

Решающий этап наступил рано утром 16 февраля, когда немцы начали операцию Fischfang («Рыбалка»), вбивая клин в левый фланг союзников. Волны танков и пехоты накатывались на защищавшихся американцев и британцев. Рейнольдс Паккард, репортер агентства British United Press, наблюдал за наступлением с крыши сарая и видел, как по всей шири горизонта развернулось сражение танков и пехоты. «Противник, как никогда, подставлялся под наш огонь, – писал он. – Раненых и убитых немцев так много, что они мешают пехоте атаковать. В некоторых местах противник буквально идет по трупам своих же товарищей» ^[163]. Еще один репортер, Бэзил Джинджелл, тоже был поражен упорством противника. «С почти невероятным пренебрежением к жизни немецкие части выстроились и кинулись в сражение по низкой, протяженной равнине, прямо под жерла нашей артиллерии, – писал он. – Это было похоже на печально известную атаку “легкой кавалерии”, только без лошадей, и ее скосил плотный артиллерийский огонь с нашей стороны» ^[164].