Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 57

Основной тактический прием заключался в том, что легкая конница проскакивала через коридоры, оставленные в рядах тяжелой кавалерии, и обрушивала на противника град стрел, стремясь разрушить его боевое построение. Обычно этого не случалось при первой атаке, и конница возвращалась обратно по тем же коридорам, не переставая пускать стрелы, развернувшись в седлах спиной вперед ^[671]. В этот момент лобовой удар наносила тяжелая кавалерия. Иногда этого было достаточно; если же монгольский командующий видел, что ему почти удалось совершить прорыв, он применял, по определению самих монголов, тактику «долота»: атаки тяжелой кавалерии следовали одна за другой до тех пор, пока противник не начинал бежать с поля боя. Кульминацией этого процесса обычно был coup de grâce, когда на противника со всех сторон одновременно наваливались все эскадроны, иногда по перекрестным направлениям ^[672].

Однако более типичной была тактика изматывания противника, напоминающая корриду, заканчивающуюся тем, что матадор наносит загнанному быку последний и смертельный удар. В таком случае противнику ничего не остается, как отражать атаки легкой конницы, осыпающей его тучами стрел, и нести тяжелые потери или самому наброситься на мучителя. Но тогда ему придется иметь дело с тяжелой кавалерией. Уже высказывалось мнение о том, что именно монголы впервые в истории применили тактику бомбардировки противника стрелами в качестве «огневой мощи» для подготовки решающего удара ^[673]. Но дисциплинированные и изобретательные монголы поступали иначе: легкая конница обходила тыл и фланги, нападая на противника одновременно с разных направлений, расстраивая его ряды, ослабляя и готовя к решающему удару тяжелой кавалерии ^[674]. Действительно стойкий и упорный противник мог бы зарыться в землю и оградить себя частоколом, направленным остриями против монголов, которым пришлось бы подвергать риску своих лошадей. Если бы возникла именно такая ситуация, то монголы держались бы на расстоянии, по-прежнему поливали бы противника стрелами, терпеливо выжидая, когда у него иссякнут запасы еды и воды. Тогда монголам ничего не стоило бы его добить или заставить капитулировать ^[675].

В кратком обзоре трудно описать все своеобразие, многогранность и гибкость монгольской военной тактики и искусность монгольских полководцев. Сам Чингисхан любил загонять противника в западню у подножия горы. После этого он отправлял отряды разведчиков обследовать проходы и ущелья в тылу противника и внезапно появлялся там, где его не ждали, со вторым войском ^[676]. Иногда он приказывал лучникам спешиться, провоцируя вражескую кавалерию на то, чтобы атаковать их. Прикрываясь щитами и лошадьми, лучники блокировали атаку лавиной стрел, вынуждая противника ввести в бой резервы. Тогда Чингисхан бросал на них тяжелую кавалерию, которая сминала и полностью расстраивала вражеское наступление. Для того чтобы привести противника в замешательство, Чингисхан применял и такой простой прием: гнал на вражеские колонны табуны лошадей или стада коров ^[677]. В триумфальном сражении с тайджиутами в 1200 году Чингисхан тоже использовал несложный, на первый взгляд, тактический ход: на одном фланге лагерь, окруженный повозками, защищали женщины и дети, в то время как на другом фланге сосредоточилась тяжелая кавалерия. Он создавал видимость слабого и отступающего центра, скрытно усиливая кавалерийское крыло. У тайджиутов было много союзных войск, позарившихся на легкую добычу: они-то и напали на лагерь, забаррикадированный повозками, рассчитывая с ходу завладеть им и разграбить. Но лагерь оказал более ожесточенное сопротивление, чем рассчитывал противник, и, когда тайджиуты и их союзники переформировались для решающего удара, с тыла их внезапно атаковала тяжелая кавалерия Чингисхана, что для них было полной неожиданностью ^[678].

Любил Чингисхан загонять противника и на берег реки, окружить его с трех сторон и припереть к воде. Следует заметить, что все эти тактические перестроения и атаки совершались «молча», с использованием сигнализации флагами, боевыми знаменами и световыми вспышками. Только после команды начинать завершающий удар бешеной массовой конной атакой молчание нарушалось барабанной дробью, воплями, гиканьем и воем распаленных всадников. Монголы обладали еще одним психологическим преимуществом — от них самих и от лошадей исходило жуткое зловоние, пугавшее противника не меньше, чем истошные крики ^[679]. Монгольские полководцы мастерски применяли тактику двойного охвата, доведенную до совершенства во время звериных охотничьих облав, или флангового обхода крыльями на большом расстоянии от центра: этот метод позже стал называться «рогами быка» в зулусских войнах ^[680]. Стоит упомянуть еще одну примечательную тактическую уловку, применявшуюся, когда противник оказывался в трудном положении, но не сдавался. Монгольская армия вдруг распадалась, как бы в замешательстве; в ее рядах образовывались большие бреши, в которые сразу же направлялись вражеские отряды, пытаясь бежать. Когда через бреши проходило достаточно много вражеской конницы, монголы, по обыкновению собранные и организованные, закрывали их, и монгольский арьергард начинал играючи преследовать и добивать беглецов ^[681].

Когда тактические уловки оказывались неэффективными, монголы применяли самый расхожий прием: имитацию отступления. Они создавали правдоподобную видимость деморализованного и потерпевшего поражение воинства, действительно уходили с поля боя, оставляя различные ценности, золото и серебро в доказательство того, что они не блефуют. Преследователи тогда попадали в тщательно продуманную и подготовленную засаду и уничтожались ^[682]. Такие ложные отступления могли длиться днями и совершаться на больших расстояниях — до сорока миль, позволяя к тому же дать отдых лошадям. Когда наступало время захлопнуть ловушку, конница противника была уже уставшая, а монгольские кони находились в превосходной форме и в полной силе ^[683].