Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 138

Мстислав, князь Киевский, издалека, с другого берега Калки, беспомощно наблюдал за кровавым финалом битвы. Но подошло время и ему позаботиться о своей судьбе: недомыслие князя Галицкого поставило под угрозу и безопасность союзника. Он, не раздумывая, отступил и успел дойти до Днепра, прежде чем монголы смогли его нагнать. Его 10-тысячное войско разбило лагерь на высоком береговом холме — нечто вроде форта, обнесенного частоколом и огороженного повозками. Монголы окружили лагерь, закрыв все подходы к нему, чтобы князь киевский не мог получать подкрепления. Затем последовала трехдневная осада: решать ее исход, как обычно, должны были голод и отсутствие воды.

Осажденные остались без воды уже на третий день и запросили условия капитуляции. Посредником назначили воеводу-перебежчика Полскыню ^[1703]. Монголы обещали сохранить жизнь киевлянам, если они выйдут и сложат оружие; Полскыня целовал крест, клянясь в честности монгольских намерений ^[1704]. Но как только киевляне разоружились, монголы всех умертвили, мстя за убийство посланников. Поскольку князь Киевский был царских кровей, то монголы, обычно опасавшиеся проливать кровь таких персон, придумали для него новый способ казни: его распростерли и поместили под «деревянный мост», собранный из досок, и на нем пировали и веселились сотни ликующих монголов ^[1705]. По монгольским понятиям, князь удостоился почетной смерти; для Руси это было величайшее унижение и позор.

Участь Мстислава Киевского и его ратников лишь открывала бесчисленный счет русских потерь после сражения у реки Калки. Армия Чернигова была практически полностью уничтожена, поэтому можно считать, что князю Смоленскому и его тысяче воинов повезло. Половецкому хану Котяну удалось бежать, но его брат Юрий и сын Данил погибли на поле брани.

Половцы, разозленные неудачей, при отступлении напали на русских беженцев и многих перебили ^[1706]. Часть беженцев, погрузив свой скарб в ладьи у берега Черного моря, попыталась уйти на восток к мусульманам; одна из ладей, попав в шторм, затонула вместе со всеми пассажирами на борту ^[1707]. Люди, бежавшие по реке, оказались в лучшем положении. Воины из Галича и Волыни вернулись на Днепр, где все еще стояли их лодки и ладьи. Они отплыли в неизвестном направлении, разбив в щепки остававшиеся ладьи, чтобы ими не смогли воспользоваться монголы ^[1708].

В целом же можно сказать, что паника была излишней. Монголы выполнили свою миссию и не собирались никого преследовать; к тому же, их ограничивал трехлетний срок, обозначенный Чингисханом. Они опустошили несколько городов по Днепру, прибегая якобы к старому трюку: выносили вперед крест, чтобы выманить горожан ^[1709]. Потом они повернули на восток в сторону дома. В Руси возликовали, видя, что монголы уходят. Вообще, в русских княжествах преобладало настроение самобичевания: Бог наслал степных бесов за тяжкие грехи. Вот как отображалось это трагическое событие в Новгородской летописи: «Так за грехи наши Бог отнял у нас разум, и погибло бесчисленное множество людей… И был плач и вопль во всех городах и селах… Татары же повернули назад от реки Днепра, и мы не знаем, откуда они пришли и куда исчезли. Один только Бог знает, откуда Он привел их за наши грехи» ^{[1710] [1711]}. Русь получила травму болезненную и долго не заживавшую. За какие-то месяцы погибло, по меньшей мере, 60 000 человек (примерно 1 процент населения), в том числе девять из восемнадцати князей (трое в сражении и шестеро при отходе). Выжившими в источниках упоминаются лишь Мстислав Удалой (умер в 1228 году) и Данил Волынский, тяжело раненный. Не пострадал, конечно, князь Суздальский: вследствие задержки, некомпетентности или макиавеллизма (скорее всего, именно из-за этой его особенности) он прошел в своем марше на соединение с союзниками не далее Чернигова ^[1712].

Джэбэ и Субэдэй, уже твердо направляясь на восток, форсировали Волгу у современного Волгограда. Леса остались позади, начались степи. Потом монголы пошли на северо-восток к Самаре и далее в земли волжских булгар. Здесь уже были редкостью города и поселения, монголам в основном попадались деревни, расположенные на берегах рек. Обработанных угодий тоже было мало, и они выглядели как маленькие оазисы. Бесплодный и монотонный ландшафт разнообразили единичные жаворонки, горлицы, тучи комаров и крапинки луговых цветов ^[1713].

Волжские булгары (мусульмане в отличие от куманов-шаманистов) одно время держали под контролем всю торговлю на Волге и большинство сухопутных торговых связей между Европой и Азией, но их активность стала спадать с пришествием крестоносцев и вытесняться на восток княжествами Руси. Однако и в оскудении булгары были чрезвычайно опасны. Они доказали это, устроив засаду и разгромив монгольский авангард на Самарской Луке, где Волга резко поворачивает на восток и затем на запад ^[1714]. Вскоре подошли с главными силами Субэдэй и Джэбэ и погнали с боями булгар на север по реке Каме (самый большой восточный приток Волги протяженностью более 1100 миль). Командовал булгарами на Самарской Луке Ильгам-хан, и, хотя они в конце концов потерпели поражение от монголов, победа над авангардом всегда доставляла им пропагандистское удовлетворение. Даже некоторые современные историки соблазнились легендой о тяжелейшем поражении монголов, которое, если бы на самом деле было таковым, могло выдвинуть Ильгама в число самых выдающихся военных гениев, правда, невоспетых. В действительности, незадача монголов на Самарской Луке не идет ни в какое сравнение с разгромом Ганибека на Днепре ^[1715].