Вести от обезьяны. О медитации и о том, что хочет донести до вас суетливый обезьяний ум - читать онлайн книгу. Автор: Ральф де ла Роса cтр.№ 35

Разрушительные образцовые сценарии – это и есть травмы: моменты, когда наша потребность в безопасности, тёплых чувствах и принадлежности подверглась той или иной угрозе. Они запечатлеваются в нашей имплицитной, эмоциональной системе памяти в соответствии с конкретными ощущениями (образами, звуками, запахами, вкусами, прикосновениями), которые присутствовали в момент переживания данных событий. Наш организм мудро сохраняет эти ощущения на долгий срок, чтобы в том случае, если тело столкнётся с похожим набором ощущений, оно сразу могло включить вегетативную реакцию «бей или беги», которая даст нам энергию для самозащиты. Всё это происходит мгновенно; как и непроизвольное отдёргивание руки при прикосновении к ране, это автоматический процесс. Далее вы увидите на примере ребёнка-сироты, страдающего ПТСР: подобное возбуждение может возникать таким образом, что на сознательном уровне человек даже не будет понимать, что именно его вызывает или почему неожиданно возникает реакция беспокойства.

Подобные возбуждения делятся на три общие категории, и способ их переживания зачастую отвечает интенсивности травмы, которую мы получили. Это следующие категории: сверхбдительность и избегание, сверхвозбудимость (преувеличенные эмоциональные реакции) и повторное проживание⁴³. Если опыт был достаточно экстремальным, чтобы вызвать и сформировать травматический стресс (острую травму) или даже травматическое стрессовое расстройство (хроническую травму), то возбуждения, связанные с данным образцовым сценарием, усиливаются.

Мы можем обнаружить все эти явления – избегание, сверхвозбудимость и повторное проживание – в невинном опыте, о котором я говорил в предыдущей главе, когда в циклах моего дыхания проявлялся образцовый сценарий – высмеивание няней моих привычек питания. Поскольку, естественно, я хотел избежать неприятных переживаний и больше не сталкиваться с этим унизительным опытом, мой организм сформировал реакцию сверхвозбудимости (ощущение, что нужно совершать любые действия как можно быстрее). Эта реакция повторяется в любой ситуации, когда я чувствую, что нужно «держать марку», чтобы не опозориться. Поэтому в определённый день я могу избегать впечатления, что я медлительнее других, если начинаю суетиться и соперничать с окружающими людьми. Однако это тщетное предприятие. Рано или поздно произойдёт некое событие, которое заставит меня замедлиться, и окружающие ясно увидят, что я не в состоянии поддерживать такой темп. На самом деле так и происходило на занятиях по йоге, которые я посещал. Когда я сбавил темп и мои движения перестали совпадать с движениями преподавателя, который выполнял виньясу (вид динамической йоги, выполняемой в довольно быстром темпе), стремительно всплыло это воспоминание – я повторно пережил это событие. К счастью для меня, это событие не было таким уж тяжким испытанием, и я знаю, каким образом взаимодействовать с подобными воспоминаниями. Поэтому я смог сдержать свою реакцию, прочувствовать возникающие эмоции, обработать это воспоминание и интегрировать осознания, к которым оно привело.

Парадокс состоит в том, что я сформировал у себя склонность попадать в ситуации, в которых чувствую, что действую недостаточно эффективно. Напомню, что я обнаружил этот свой образцовый сценарий в период, когда довёл себя до состояния полного измождения. У меня очень часто присутствует скрытое, бессознательное чувство, что я должен неустанно работать, чтобы быть достойным человеком. Обычно я даже не замечаю этой склонности, пока не оказываюсь в болезненной ситуации. Так выглядит навязчивое повторение. Однако обратите внимание, что боль, вызванная навязчивым повторением, также поместила меня именно в ту ситуацию, которая была необходимой, чтобы признать, почувствовать, понять и разобраться с той частью моей личности, которая вынуждена была проживать этот образцовый сценарий. Навязчивое повторение – это, вообще говоря, загадочный и при этом функциональный элемент нашей естественной склонности к исцелению.

Теперь приведу пример травмы с большой буквы «т»: один мой коллега как-то раз работал с девушкой-сиротой, которая демонстрировала агрессивное поведение, на первый взгляд выглядевшее совершенно непредсказуемым. Эту молодую женщину, которая обычно держалась дружелюбно, заклеймили «дурной кровью» и потому постоянно перебрасывали из семьи в семью, из школы в школу. Её диагноз, вызывающее оппозиционное расстройство (ВОР), в сочетании с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР) отражал это поведение. Ей прописали несколько сильных психотропных препаратов, но они не помогали. Она и сама не понимала, почему нередко испытывает побуждение атаковать других, при этом в ситуациях, когда она вела себя агрессивно, необходимость подобных действий казалась совершенно реальной и неотложной. Когда она, например, ударила водителя автобуса, до этого она почувствовала, что он проявил к ней неуважение и принизил её, хотя позднее не могла объяснить, почему так решила. Оглядываясь назад, она видела, что её поступки были во многом необоснованными, и она ни в коей мере не хотела испытывать на себе их последствия. «Думай, прежде чем делать», – говорили все, словно она не пыталась так поступать.

В конце концов кто-то провёл подробную сенсорную оценку травм, которые она пережила, одной из которых было нападение, совершённое на неё в раннем детстве. При такой оценке врач детально исследует, какие картины, звуки, запахи, вкусы и тактильные ощущения присутствовали в данном опыте. Такие ощущения формируют так называемые напоминания о травме, которые могут вызывать мощную реакцию «бей или беги». Когда девушка описывала внешность человека, который на неё напал, она сообщила, что этот мужчина носил усы. Об этой подробности раньше, на протяжении всех лет, что она провела в системе детской опеки и попечительства, не знал никто. Никто не спросил её, как выглядел её обидчик. Выяснилось, что водитель автобуса, которого она атаковала, носил усы. Различные школьные учителя, с которыми у неё были размолвки, носили усы. Мужчины с усами заставляли её тело возвращаться в момент прошлого, когда происходили ужасающие вещи, и её тело реагировало поразительно эффективно. В мире множество мужчин с усами. Неудивительно, что этот подросток постоянно терял самообладание. Её агрессию никак нельзя назвать произвольной. Она не была виновна в ней. Вооружившись таким осознанием, она смогла вместе со своим терапевтом работать над снятием ненужного возбуждения. Только тогда, когда она обрела это осознание, она научилась действовать более продуманно. Также это осознание помогло ей получить так называемый корректирующий опыт – опыт, в котором другой человек заботливо и с неустанным вниманием реагирует на конкретные проявления нашей боли. Именно к этому всё время стремилось привести её навязчивое повторение.

Эмоции, которые мы испытываем в ответ на стимулы, не отличаются от прочих явлений нашего мира: они имеют срок хранения; они непостоянны. В какие-то моменты они отсутствуют, в какой-то момент они возникают, затем достигают максимальной силы, а после угасают до тех пор, пока не уходят в небытие. Такова траектория, которой они естественным образом следуют, которой эмоции сами стремятся следовать и будут это делать, если мы это позволим. Если мы не позволяем или не можем этого разрешить – а именно если мы вытесняем текущие состояния-чувства или стараемся отвлекаться от них, – мы блокируем развитие их жизненного цикла, и они оказываются взаперти. Биохимические вещества, которые поступают в организм, продолжают циркулировать в нашей системе. Если бы только мы были готовы и способны во всей глубине переживать чувства и позволять им длиться столько, сколько они длятся, они бы не замораживались, а, можно сказать, оставались бы текучими и свободно проходили сквозь нас.