Рисунки на песке - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Козаков cтр.№ 115

Представьте себе волнения перед свадьбой, пересуды:

— А Даленок ее любит?

— Любит. Иначе зачем ему она?

— А она?

— Это вопрос.

— Ну, может, полюбила. Он того стоит.

— Конечно, стоит. Еще бы не стоил! А вот любит ли она его, вопрос…

— Дай-то бог.

В большой квартире на Садовом кольце собралось много народу. Родственники Даля, друзья и, конечно, весь «Современник». Большой Олег тоже здесь. Пьет, как и все. Из-за стола уже встали, но пить продолжаем. Обстановка какая-то нервозная, хотя тосты, шутки — все как положено. И вдруг Олег Большой, обращаясь к невесте, ласково говорит: «Иди сюда, лапуля моя…» «Лапуля» идет и садится на колени к тому, кого мы все отчаянно любим, обожаем, боготворим. «А любишь ты все-таки меня, правда, лапуля?..»

Нет, никто никому не дал в морду, не стрелялись, не дрались на саблях, никаких там «милостивый государь» и прочее… Шок. Неловкие шутки. Ничего не понимающие родственники жениха. Даленок, как в сомнамбулическом сне, слоняющийся по собственной квартире на собственной свадьбе. Алкоголь. И исчезновение — дня на три-четыре…

Не знаю, пил ли он студентом. Может, как и все студенты, попивал. Был ли предрасположен к болезни? Скорее всего — да! Но тогда он исчез, пропал, ушел из жизни — пока только театра — в первый раз. Увы, не в последний. Его уходы, исчезновения в последующие годы время от времени повторялись. Его любили и ему прощали. Собирались собрания — брали на поруки. Так сказать, боролись за товарища, пытались перевоспитать. Даль каялся — спокойно, без экзальтации, даже не каялся, а стоял перед коллективом единомышленников, где почти каждый был не дурак выпить, смотрел в себя и молчал. На вопросы отвечал односложно: «Конечно… разумеется…» «Обещаешь?» Кивал головой, не глядя в глаза. Потом все повторялось… В «Современнике» пили многие, чтоб не сказать — все мужчины; попивали и женщины, однако алкоголиков почти не помню. Мы были просто молоды и очень здоровы физически. Я пил как все, а часто и больше других, но настоящих срывов за одиннадцать лет насчитываю три. Два раза проспал явку, — правда, один раз хоть и с опозданием, но прибыл и отыграл спектакль. Причем играл более или менее нормально, и лишь во втором акте вдруг — полный провал памяти! Было жутковато, но ничего, выпутался, довел роль до конца. И только однажды я заявился на сцену пьяным в стельку, в дым, вдрабадан — на спектакле «Третье желание», который пришелся на вечер 1 января, оказавшийся, разумеется, продолжением веселой новогодней ночи. Ничего кошмарнее я из всей своей сценической жизни не припомню. А как страшно было партнерам! Им в таких ситуациях всегда страшнее — уж это я знаю по тем редким случаям, когда оказывался в их отчаянном положении.

Добавим, что играл я в искрометной комедии и к тому же главную роль — вот только глагол этот, «играл», тут не подходит… Ни язык, ни тело не повинуются, они перестали быть моими, — это засело в меня глубоким страхом и уберегло от повторений, хотя пить в свободное, как говорится, от работы время я еще не прекратил. Но это оставалось фактом лишь моей биографии и драмой только для моих близких.

В «Современнике» работали и идеально дисциплинированные актеры — скажем, Игорь Кваша, Олег Табаков, — и еще более распущенные, чем я. Но пьющих актеров, от которых зависела судьба спектакля, практически не было. Разве что — Большой Олег. Но он был Ефремовым, и этим все сказано. Тогда заменяли спектакли, или же Ефремова страховали дублеры — до скандалов не доходило никогда. И вот возникла угроза номер два — Олег Маленький, Даленок. Этот курчавый, светлоголовый Лель, с ясными глазами, с обаятельной, застенчивой улыбкой, чертовски талантливый, истинно русский артист, не знающий отбоя от предложений сниматься в кино, прекрасно музыкальный, окруженный всеобщей любовью, имеющий много поклонников, поклонниц и, конечно, завистников (иначе какая, к черту, слава!), при этом очень-очень молодой, вся жизнь впереди. А вот поди ж ты, именно он подвержен загулам, которые обычно начинаются весело, с гитарой и пением, а кончаются исчезновением, скандалами, мрачными выходами из еще кратковременных пока запоев и взглядом, обращенным внутрь себя.

«Зазнался, водка губит, слишком легко все дается» — вот обычные, привычные, на поверхности лежащие слова, которые говорятся в подобных случаях. Так сказать, идеальная схема.

«Даля погубила водка». А что, разве не так? Так. И не так. Не совсем так… Совсем не так! — хочется закричать, защитить, уберечь его память, но, увы, и это было бы ложью. Так в чем ответ? Где истина?..

Даль любил петь. И пел, а не разговаривал под гитару. В Москву договариваться о гастролях приехал Дин Рид. Пришел в «Современник» на спектакль. Мы с Таней Лавровой играли «Двое на качелях». Собственно, он и пришел по приглашению Лавровой, с которой познакомился на кинофестивале где-то в Южной Америке. Татьяна тогда была женой Даля. Олег подъехал к концу спектакля, и мы вместе с Ридом и его переводчиками (двое молодых людей, он и она) отправились сначала в «Арагви», а затем поехали допивать в номер Рида в гостиницу «Украина».

В номере Рид показывал нам свои рекламные проспекты с фотографиями из ковбойских фильмов, и мы, с законным для конца 60-х интересом, их разглядывали. Откуда нам было знать, что певец Дин Рид стал борцом за мир в основном оттого, что его конкурент Элвис Пресли слыл милитаристом, так как служил в армии, не сумев увильнуть от призыва? Не знали мы и того, что Дин Рид фактически неизвестен у себя на родине, — для нас он был заморской штучкой, знаменитым певцом, киноактером.

В тот вечер, плавно перешедший в утро, Лаврова, естественно, оказалась в центре мужского внимания, и между Далем и американцем сразу возникли отношения, не лишенные конкурентности. Я был чем-то вроде буфера, к тому же играл роль доставалы отдельного кабинета в «Арагви», тамады и т. д. Впрочем, атмосфера была дружелюбная, скандалом не пахло.

В номере Рида ребята из Госконцерта шепнули:

— Миша, попросите его спеть. Он так поет! Вы получите наслаждение! Ведь не каждый день вам выпадает счастье сидеть с Дином Ридом! Попросите его, воспользуйтесь случаем!..

Я воспользовался. Рид спел что-то фольклорное. Потом еще. Он был не прочь петь и больше, но тут Даленок на каком-то туземном языке сказал:

— Дин, хелло, гивми инструмент, плиз…

Дин поднял брови.

— Ну дай, не бойся, я его не съем…

Даль подстроил гитару и вывел чистым высоким звуком: «Там вдали за рекой зажигались огни, в небе ясном заря догорала…» Потом пел Есенина, потом все вперемежку.

Надо было видеть реакцию. Дин обалдел, заморский Рид охренел. Спросил Даля:

— У вас есть диски? Много?

У Даля не было дисков, он не выступал на телевизионных «огоньках», он не сделал есенинской программы, он не снялся (снимаясь много) в истинно музыкальном фильме, не сыграл Гамлета, не сыграл пушкинского Моцарта, он не, не, не — и еще раз не… Он, собственно, ни черта не сделал из того, что обязан был сделать! Почему?!