Железный крест - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Хайнрих cтр.№ 66

Штрански остановил его нетерпеливым жестом:

— Я выслушаю ваши объяснения позже. Который из них пленный?

Мейер молча указал на пленного русского, который стоял позади немцев. Тем временем из своих блиндажей вышли офицеры штаба батальона. Когда к ним приблизился Трибиг, Штрански приказал ему:

— Отведите пленного в какой-нибудь блиндаж и приставьте к нему надежную охрану.

Мейер счел своим долгом напомнить о воинском звании пленного.

— Это капитан, герр гауптман.

— В данный момент он просто военнопленный, — холодно отозвался Штрански и снова оглядел солдат в русской форме. — Кто из вас обер-ефрейтор Штайнер?

Взводный шагнул вперед и небрежно козырнул. Штрански разочарованно посмотрел на него. Из того, что он слышал о командире взвода, в его сознании сформировался другой образ Штайнера — довольно смутный, но никоим образом не напоминающий того человека, который сейчас стоял перед ним и смотрел ему в глаза с оскорбительным равнодушием. Штрански почувствовал на себе взгляд лейтенанта Мейера и напрягся.

— Вы повышаетесь в чине до штабс-ефрейтора. Повышение вступает в силу с этого дня! — громко объявил он, посмотрел на лицо Штайнера и снова испытал разочарование. Такое ощущение, будто он разговаривает с деревом. Штайнер не выказывал ни малейшего признака удивления или радости.

Штрански нахмурился и резко повернулся к Мейеру:

— Попрошу вас и штабс-ефрейтора зайти в мой блиндаж!

Когда Штайнер вошел в бункер вслед за обоими офицерами, он почувствовал, что от усталости у него дрожат колени. Несмотря на несколько глотков шнапса, которые взводный сделал в блиндаже Мейера, он все еще дрожал от холода.

Взвод проводил его любопытными взглядами. Наступило хмурое холодное утро. Туман еще не полностью рассеялся, и окружающее пространство казалось зловещим и неприветливым. Шнуррбарт устало потянулся, чувствуя, как клацает зубами от холода.

— Прием, что ли, устроили? — спросил он у Крюгера. — Я же говорил тебе, что, если бы Брандт был здесь… — Он не закончил фразу и неприязненно посмотрел на командирский блиндаж.

— Я с первого взгляда понял, что гауптман — тот еще хорек! — проворчал Крюгер.

Солдаты стояли, сбившись в кучу, и односложно отвечали набежавшим со всех сторон штабным. Их мрачное настроение было вполне объяснимо. Они по-прежнему оставались в грязной мокрой одежде, и главным, о чем они мечтали в эти минуты, был сон. Получив приглашение от связистов, они разбрелись по разным блиндажам и ожидали возвращения Штайнера.

Тем временем новоиспеченный штабс-ефрейтор сидел за столом в блиндаже командира батальона и короткими рублеными предложениями докладывал о событиях нескольких последних дней. Мейер, который уже слышал большую часть рассказа, молчал, тогда как Штрански постоянно прерывал Штайнера, задавая ему массу вопросов. Штайнер сначала отвечал терпеливо, но постепенно стал испытывать нарастающее с каждой секундой раздражение. Он с трудом сохранял глаза открытыми, и Мейер, прекрасно зная о его нынешнем состоянии, решил положить конец разговору, поскольку основные события взводный уже изложил. Когда Штрански поинтересовался, что случилось с оружием, которое раньше было у взвода, лейтенант откашлялся и сказал:

— Может быть, эти подробности стоит обсудить позднее, герр гауптман? Похоже, что штабс-ефрейтор Штайнер слишком утомлен, чтобы так подробно излагать случившееся. Кроме того, снаружи его ждут подчиненные. Они простынут окончательно, потому что их одежда промокла до последней нитки.

Штрански сердито сверкнул глазами. Однако формальных оснований для возражений он найти не смог и поэтому кивнул с лицемерным сочувствием.

— Вам следовало бы раньше напомнить мне об этом, — сказал он. — Но я должен быть выяснить нужные подробности, чтобы точнее составить рапорт для штаба полка.

Гауптман раздавил в пепельнице окурок сигареты и с покровительственной улыбкой повернулся к Штайнеру:

— Я привык допрашивать людей в той форме, которая на вас сейчас одета, а не выслушивать рапорты. Это для меня нечто новое. Отведите ваш взвод в Канское. До полуночи можете спокойно спать. Когда прибудет обоз, ожидаю вас к себе с докладом. Мне еще не все ясно, и я хочу выслушать вас. — Он снова скользнул взглядом по мокрой и грязной форме Штайнера и улыбнулся: — К этому времени постарайтесь снова перевоплотиться в штабс-ефрейтора вермахта. Кстати, русская форма вам к лицу. Вы случайно до войны не были актером?

Мейер вскинул голову, пораженный оскорбительным подтекстом этого бестактного вопроса. На лице Штайнера не дрогнул ни единый мускул.

— До войны не был.

Штрански сложил на груди руки. Ему что-то не понравилось в интонации командира взвода.

— Мне показалось, что вы сделали особый акцент на слове «до», — сказал он.

Штайнер правильно оценил подтекст и пожал плечами:

— Если и сделал, то случайно.

— Неужели? — ответил Штрански. Что-то не нравится мне в нем, подумал он. Похоже, что он считает, что разговаривает с равным. Тот факт, что он осторожно подбирал слова и вышел за те рамки, которые Штрански мысленно установил для чина младшего командира лишь в своем тоне, придавал разговору оскорбительный характер. Штрански решил привести его в чувство.

— У меня возникло ощущение, штабс-ефрейтор, что вы несколько переоцениваете свою значимость, — произнес он.

Посеревшее от усталости лицо Штайнера немного порозовело. Его глаза потемнели, сделавшись почти черными. Однако его голос нисколько не изменился, когда он ответил:

— В данный момент я свободен от любых подобных иллюзий.

Штрански смерил его скорее удивленным, чем возмущенным взглядом. Чуть более холодным тоном, чем прежде, он произнес:

— Насколько я понимаю, вы привыкли говорить то, что думаете, но я тем не менее предложил бы вам правильно оценить то общество, в котором вы сейчас находитесь. Во всяком случае, никогда не забывайте, что от этого общества зависит все в вашей жизни.

— Я вряд ли забуду это, — так же холодно ответил Штайнер. — Хотя я могу добавить, что, по моему мнению, любой человек чаще всего становится тем, во что он верит.

Штрански отодвинул стул назад и встал. Его лицо сделалось желтоватым и немного апатичным. Огоньки свечей на столе трепетали. В блиндаже было темно, несмотря на то что дневной свет проникал в окно и становился с каждой минутой все интенсивнее. Воздух был тяжелым и затхлым.

Штайнеру захотелось побыстрее выйти на свежий воздух. Когда они вместе с Мейером последовали примеру командира и встали, взводный почувствовал, как на него навалилась огромная усталость, и ему пришлось опереться о стол, чтобы не упасть. Штрански взял карты, принесенные Штайнером, и повернулся к лейтенанту:

— Я сообщу в полк, а вы в свою очередь проследите за тем, чтобы пленного сразу же отвели к Кизелю.