Наука логики. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Георг Гегель cтр.№ 177

Это движение акцидентальности есть деятельность субстанции как спокойное выплывание ее самой. Она деятельна не по отношению к нечто, а лишь по отношению к себе как к простому, не оказывающему сопротивления элементу. Снятие чего-либо пред-положенного есть исчезающая видимость; лишь в таком действии, которое снимает непосредственное, возникает само это непосредственное или, иначе говоря, имеет бытие указанное свечение; начинание с себя самого есть только впервые полагание того самого, с которого начинают.

Субстанция как это тождество свечения есть тотальность целого и охватывает собою акцидентальность, а акцидентальность есть вся субстанция сама. Различие, состоящее в ее распадении на простое тождествобытия и на смену акциденций в этом тождестве, есть некоторая форма ее видимости. Первое есть лишенная формы субстанцияпредставливания, для которого видимость определилась не как видимость, а которое крепко держится, как за некоторое абсолютное, за такое неопределенное тождество, которое не имеет истинности в представляет собою лишь определенность непосредственной действительности или также в-себе-бытия или возможности, – за те определения формы, которые имеют место в акцидентальности.

Другое определение, смена акциденций, есть абсолютное единство формы акцидентальности, субстанция как абсолютная мощь. Прехождение акциденции есть ее возвращение как действительности в себя, как в свое в-себе-бытие или в свою возможность; но это ее в-себе-бытие есть само лишь положенность; поэтому оно есть также и действительность, а так как эти определения формы суть в такой же мере определения содержания, то это возможное есть и по содержанию некоторое иначе определенное действительное. Переводя возможность в действительность с ее содержанием, субстанция проявляет себя как творящую мощь, а возвращая действительное в возможность, она проявляет себя как разрушающую мощь. Но и то и другое тождественно: творчество разрушает, разрушение – творит; ибо отрицательное и положительное, возможность и действительность абсолютно соединены в субстанциальной необходимости.

Акциденции как таковые – а их много, так как множественность есть одно из определений бытия, – не имеют власти одна над другой. Они суть сущие или для-себя-сущие нечто, существующие вещи с многообразными свойствами или целые, состоящие из частей, самостоятельные части, силы, нуждающиеся в возбуждении друг другом и имеющие друг друга условием. Если при этом кажется, что одно такое акцидентальное обнаруживает некоторую власть над другим, то на самом деле оба их объемлет собою власть субстанции, которая как отрицательность полагает неодинаковые значения, определяя одно как преходящее, а другое – с другим содержанием и как возникающее или, иначе сказать, определяя первое как переходящее в свою возможность, а второе – как переходящее при этом в действительность; субстанция вечно раздваивается на эти различия формы и содержания и вечно очищает себя от этой односторонности, но в самом этом очищении впадает опять в определение и раздвоение. Одна акциденция вытесняет, следовательно, другую лишь потому, что ее собственное существование (Subsistiren) само есть та тотальность формы и содержания, в которой равно исчезают и она и ее другая.

Вследствие этого непосредственного тождества и наличия субстанции в акциденциях здесь еще нет реального различия. В этом первом определении субстанция еще не проявлена по всему своему понятию. Если различают субстанцию как тождественное с собой в-себе-и-для-себя-бытие от нее же самой как тотальности акциденций, то она как мощь есть нечто опосредствующее. Эта мощь есть необходимость, положительное упорное пребывание акциденций в их отрицательности и их голая положенность в их устойчивом наличии; этот средний термин есть, стало быть, единство субстанциальности и акцидентальности, и его крайние термины не имеют своего собственного устойчивого наличия. Субстанциальность есть поэтому лишь отношение как непосредственно исчезающее, она не соотносится с собой как отрицательное и, будучи непосредственным единством мощи с самой собой, имеет бытие в форме лишь своего тождества, а не своей отрицательной сущности; лишь один момент, а именно отрицательное или различие, есть безоговорочно исчезающий; другой же момент, т. е. тождественное, не есть таковой. Это можно рассматривать также и следующим образом. Видимость или акцидентальность есть, правда благодаря мощи, в себе субстанция, но она не положена как эта тождественная с собой видимость; таким образом, субстанция имеет своим образом (Gestalt) или своей положенностью лишь акцидентальность, а не самое себя; она не есть субстанция как субстанция. Отношение субстанциальности есть, следовательно, субстанция ближайшим образом лишь в том смысле, что субстанция открывает себя как формальную мощь, различия которой не субстанциальны; она есть на самом деле лишь внутреннее акциденций, и последние имеют бытие лишь в субстанции. Или, иначе говоря, это отношение есть лишь светящаяся видимостью тотальность как становление; но она в такой же мере есть также и рефлексия; акцидентальность, которая в себе есть субстанция, именно поэтому также и положена как таковая; таким образом, она определена как соотносящаяся с собой отрицательность, в отличие от себя, определенной как соотносящееся с собой простое тождество с собой; и она есть для-себя-сущая, мощная субстанция. Таким образом, отношение субстанциальности переходит в отношение причинности.

Субстанция есть мощь, и мощь рефлектированная в себя, не просто переходящая, но и полагающая определения и отличающая их от себя. Как соотносящаяся с самой собой в своем процессе определения она сама есть то, что она полагает как отрицательное или, иначе говоря, что она делает положенностью. Последняя, стало быть, есть вообще снятая субстанциальность, нечто лишь положенное – действие; а для-себя-сущая субстанция есть причина.

Это отношение причинности есть ближайшим образом лишь указанное отношение причины и действия; таким образом, оно есть формальное отношение причинности.

1. Причина есть нечто первоначальное по сравнению с действием. Субстанция есть, как мощь, свечение видимостью или обладает акцидентальностью. Но она как мощь есть в своей видимости также и рефлексия в себя; таким образом, она развертывает свой переход, и это свечение определено как видимость, или, иначе сказать, акциденция положена как некоторое лишь положенное. Однако в своем процессе определения субстанция исходит не от акцидентальности, как будто бы последняя была наперед некоторым другим и лишь теперь положена как определенность, а обе суть единая деятельность. Субстанция как мощь определяет себя; но этот процесс определения сам есть непосредственно снятие процесса определения и возвращение. Она определяет себя – она, определяющее, есть, таким образом, непосредственное и то, что само уже определено. Следовательно, определяя себя, она полагает это уже определенное как определенное; она, таким образом, сняла положенность и возвратилась в себя. И обратно, это возвращение, так как оно есть отрицательное соотношение субстанции с собой, само есть некоторый процесс определения или отталкивание субстанции от себя самой; благодаря этому возвращению возникает то определенное, с которого, как кажется, начинает субстанция и которое, как преднайденное определенное, она теперь, как кажется, полагает в качестве такового. Таким образом, абсолютная деятельность есть причина – мощь субстанции в ее истине, как проявление, которое непосредственно также и развертывает в его становлении то, что есть в себе, акциденцию (которая есть положенность), полагает ее как положенность – действие. Последнее есть, следовательно, во-первых, то же самое, что и акцидентальность в отношении субстанциальности, а именно субстанция как положенность; но, во-вторых, акциденция как таковая субстанциальна лишь благодаря своему исчезанию, лишь как преходящая; как действие же она есть положенность как тождественное с собой; причина проявлена в действии как вся субстанция, а именно как рефлектированная в себя в самой положенности как таковой.