Поверхностное натяжение - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Блиш cтр.№ 68

Ветер все усиливался и усиливался. Буря, разразившаяся внутри Суини, бушевала в полном согласии с бурей, поглотившей метеостанцию. Их согласованность служила классическим примером литературного приема, который он мог бы определить как антропоморфизм, однако Суини не читал художественной литературы и распознавание природы в имитирующем ее искусстве ничего для него не значило.

Он даже не предполагал, что, когда внешняя буря принялась с невидимой яростью вгрызаться в наветренную сторону метеостанции миллионами зубов, описание его одинокой битвы по спасению станции могло бы стать эпосом. Пространные главы, песни, акты того, что можно было считать осознанным героизмом в поступках обычного человека, нормального человеческого существа, пропадали впустую, когда Суини неспешно занимался своим делом, вновь и вновь прокручивая в уме все те же проклятые вопросы.

Сигнала, который можно было бы отправить Майклджону и компьютеру, рассказав им всю правду, не существует. У него нет контроля, необходимого людям Земли, и ему не хотелось бы обладать такой властью, поэтому было глупо просить о помощи. Он больше не считал, что Земля «должна вернуть этих людей», будь то по каким-либо причинам, которые все еще оставались для него таинственными, или в соответствии с его собственными надеждами, оказавшимися бессмысленными.

Но любой сигнал неминуемо приведет к его эвакуации с Ганимеда, – пожелай он выбраться отсюда.

Суини понял, что кризис подошел к концу, и быстро восстановил работу станции.

Он снова, в который уже раз, проверил радиопередатчик. Все работало. Суини прижал ручку настройки к одному из медных контактов и замкнул клемму, отправив Майклджону сигнал VVANY. Через полчаса осциллятор начал ритмично пищать, указывая, что Майклджон все это время оставался в небе Ганимеда и принял его послание.

Суини оставил радиопередатчик на столе станции, вернулся назад под гору и рассказал Руллману, кто он такой и что он натворил.

Если Руллман и разъярился, внешне это никак не проявилось, что было в тысячу раз страшнее, чем самая ужасная ярость. Он сидел за своим столом и смотрел на Суини. Его лицо утратило добрые, мягкие черты, а глаза прямо-таки обдавали холодом. Через пару секунд Суини понял, что пустота в глазах Руллмана не означала, что ученый перестал видеть своего собеседника, он просто ушел в себя. Вместе со своей яростью.

– Я просто поражен, – сказал он голосом, в котором не было ни нотки удивления. – И больше всего я поражен своими собственными поступками. Я должен был ожидать чего-то подобного, однако даже представить себе не мог, что им достанет знаний и коварства, чтобы поставить все на такую долгосрочную программу. Короче говоря, я был идиотом.

На мгновение его голос обрел нечто человеческое, но это продолжалось лишь миг, и Суини не сумел отреагировать. И все же Руллман не проронил ни слова в осуждение Суини; вместо этого ученый обвинял исключительно себя. Суини нерешительно сказал:

– Откуда ж вы могли знать? Я столько раз мог выдать себя, но делал все возможное, чтобы держаться в тени. И мог бы держать все в тайне еще дольше, будь в этом был какой-то смысл.

– Ты? – сказал Руллман. Этот единственный слог был хуже удара. – Ты невинен, как машина, Дональд. Я слишком много знаю о пантропии, чтобы думать иначе. Изолировать приспособленного младенца, лишить его шанса стать полноценным человеком. Так просто и так жестоко. А твое поведение было, в конце концов, весьма прогнозируемо.

– Неужели? – несколько сурово возразил Суини. – По-моему, это я пришел и рассказал вам обо всем.

– И что случилось бы, если бы не пришел? Сейчас-то какая разница? Думаю, что Земля включила эту высокую вероятность в свои планы. На данный момент, если в тебе и есть хоть какое-то чувство преданности, то оно раздвоилось; однако скорее всего, они и прежде считали, что оно станет таковым, то есть ты не перейдешь целиком и полностью на нашу сторону. И вот ты здесь, пытаешься играть за обе стороны против центра, хотя именно ты, Суини, и находишься по центру. Ты раскрываешь мне свой маскарад и в то же время предаешь колонию во власть Земли. Это ни к чему не приведет.

– Вы уверены?

– Несомненно, – холодно сказал Руллман. – Думаю, что тебе дали правильную мотивацию. Судя по задаваемым тобою вопросам, они предложили тебе стать обычным в земном смысле человеком, как только они узнают от нас, как это сделать. Но суть в том, что это абсолютно невозможно, и тебе это известно. А теперь тебе нет места и среди нас. Мне жаль тебя, Дональд, поверь мне; не твоя вина в том, что из тебя сделали существо, а не личность. Но теперь ты ничто, просто бомба, которая уже взорвалась.

Суини никогда не знал своего отца, а гегемония копов Порта была слишком зыбкой, чтобы зародить в нем чувство инстинктивного уважения к людям, годившимся ему в отцы. Внезапно Суини понял, что очень разозлен на Руллмана.

– Прекратите нести чушь, – сказал он, смотря сверху вниз через стол на сидящего перед ним человека. – Ничего пока не взорвалось. Я могу дать вам еще много полезной информации, которую вы используете как вам будет угодно. Однако, возможно, вы сами уже сдались…

Руллман посмотрел на него.

– Ну и что же такое тебе известно? – сказал он несколько озадаченно. – Ты сам сказал, что на борту этого капитана Майклджона есть компьютер, который и примет решение. А ты не сможешь связаться с Майклджоном и объяснить ему, что к чему. Странное время ты выбрал для блефа.

– Зачем мне блефовать? Я больше знаю о том, что Земля скорее всего сделает, прочитав мое сообщение, чем кто-либо еще в этой колонии. Мой опыт общения с Землей не такой давний, как у вас. Я бы вообще не пришел к вам, если бы считал, что сложившееся положение безнадежно, и, если бы я не проанализировал со всех точек зрения сообщение, отправленное Майклджону. Ведь именно оно, как я считаю, дает колонии хоть какую-то надежду. Я не пытаюсь угодить обеим сторонам. Я целиком и полностью с вами. Не отправлять вообще никаких сообщений было бы наихудшим вариантом. Однако сейчас у нас есть отсрочка.

– И почему ты считаешь, – медленно сказал Руллман, – что я могу тебе доверять?

– Это ваши проблемы, – грубо ответил Суини. – Если я все еще пытаюсь играть за обе стороны, то только потому, что колонии не удалось убедить меня в том, что мое будущее здесь. И получается, что я не один. Вина колонии в том, что она все скрывает от собственных жителей.

– Скрывает? – сказал Руллман теперь уже с нескрываемым изумлением. – И что же, по-твоему?

– «Проект». Первое преступление, за которое Земля хочет вас наказать. Почему Земля вообще так жаждет вернуть всех колонистов, а особенно вас, доктор Руллман.

– Но это же всем известно, Дональд. Все это не представляет никакой тайны.

– Может быть. Но мне это неизвестно, а большинство из первых поселенцев считают ситуацию нормальной и ни о чем не говорят, лишь делают какие-то зашифрованные намеки, вроде как отсылки на древние общеизвестные анекдоты. Но ведь никто на самом деле не знает, понимаете? Я обнаружил, что около половины колонистов второго поколения имеют весьма смутные представления о прошлом. Та информация, что доступна здесь для новичка, будь то прибывшего извне, вроде меня, или родившегося на этой земле, она минимальна, размером не больше песчинки. И это опасно. Именно поэтому я предал бы всех вас с потрохами, если бы решил не делать то, что сделал. Вам бы не удалось остановить меня.