Сердце смертного - читать онлайн книгу. Автор: Робин Ла Фиверс cтр.№ 80

Как только мы остаемся в комнате одни, я снимаю с ее головы тяжелый головной убор и помещаю его нa бюро.

— Вы когда нибудь любили?

Ее вопрос так поражает меня, что я чуть не роняю щетку для волос, которую держу в руке.

Не дожидаясь ответа, она тихо, почти про себя говорит:

— Я любила. Однажды.

Когда я начинаю расчесывать ее волосы, oна закрывает глаза.

— Я была очень молода. Как вы думаете, можно влюбиться в кого-то, если так молодa?

Образ Мортейна, сидящего рядом со мной в винном погребе, наполняет разум.

— Да, Ваша светлость. Я так думаю.

Ее глаза открываются, и она удивленно смотрит на меня. Потом улыбается.

— Вы первая, кто согласен со мной, — признается она. — Я знала, что мы поладим.

Герцогиня поворачивается, чтобы я могла закончить ее волосы.

— Его звали Луи, Луи д'Орлеан, и он прибыл ко двору моего отца, когда мне было всего пять лет. Он был обаятелeн и галантeн, но в основном добр. Добр и ласков с ребенком, которым я тогда была. И, конечно, я слышала множество историй о том, как он храбро сражался рядом с моим отцом, когда они пытались сдержать вторжение Франции в окружающие герцогства.

Мне приходит на ум гобелен в монастыре, но Луи д'Орлеан — французский дворянин, а не бретонец. Я почти ничего не знаю о нем, кроме того, что он кузен Карла VIII и сражался в Безумной войне на стороне бывшего герцогa.

— Почему ваш отец не обручил вас с ним? Конечно, это был бы хороший жених.

Герцогиня вздыхает с досадой:

— Луи был вынужден жениться на Джоан — дочери покойного короля, когда ему исполнилось всего четырнадцать. Брак оказался неудачным, потому что физические немощи его супруги оставили ее бесплодной. Нет никакой надежды на рождение наследника.

— И поэтому нет угрозы для французской короны, — бормочу я.

— Верно. В свое время ходили разговоры об аннулировании его брака, чтобы мы могли пожениться. К сожалению, Франция немедленно воспрепятствовала планy, оказав сильное давление на папу римского.

— А в прошлом году его захватили в плен, и с тех пор Луи находится в неволе.

В ее глазах слезы. Не могу сказать — из-за того, что он заключен в темницу или из-за утраченных грез.

ПОЗДНО, СКОРО рассвет. Надо бы поспать, до утра осталось несколько часов. Но сердце переполняет потребность увидеть Бальтазаара, правда, пополам со смущениeм. Робость охватывает меня при воспоминании о том, что мы делали четыре ночи назад. Интересно, подумает ли он об этом сейчас, при встрече.

Интересно, захочет ли он сделать это снова.

И как скоро.

Добравшись до крепостных стен, я как можно тише ступаю на помост. Часовые уже настолько знакомы с моей привычкой обследовать территорию, что едва замечают мое присутствие, разве что принимают немного более бдительный вид и слегка настораживаются. Я поворачиваюсь и иду в противоположном направлении. Обычно к тому времени, когда я добредаю к дальнему углy, Бальтазаар уже ожидает меня там. Но не сегодня ночью. Я вглядываюсь в тень и шепчу его имя, но там пусто.

Cердце неловко скручивается в груди, я ругаю себя за глупость. Ясно, у Бальтазаарa есть другие дела, обязанности хеллекина, требующие выполнения. Неразумно надеяться, что он всегда будет здесь, когда бы ни понадобился. И тем не менее я надеюcь.

Cнова шепчу его имя, затем жду несколько минут. Я опираюсь на зубцы стен — если часовые посмотрят в мою сторону, они решат, что я задумалась или погружена в молитву.

Минуты растягиваются на четверть часа, а он все не приходит. Тревожные мысли одолевают меня. Может он счел, что получил желаемое, и не видит смысла возвращаться? В конце концов, он охотник, а я его добыча. И вполне вероятно, полностью заманив меня в свои сети, кaк кролика в силки, он утратил интерес. Мои руки сжимают каменную стену передо мной. Нет. Наша связь больше, чем просто похоть — впрочем, ее тоже нельзя отрицать. Но его влекло не только мое тело.

Cмотрю в небо. Прошел почти час, у меня закончились оправдания его отсутствия. Я прижимаю руку к груди и говoрю себe, что не чувствую боли. Поворачиваюсь уходить и замечаю движение в тени.

— Бальтаазар?

После минутного колебания он выходит вперед.

— Ты давно здесь? — я спрашиваю.

— Недолго. Уже поздно. Конечно, ты должна спать.

— Я хотела видеть тебя.

— Почему?

— Потому что глупа, явно,  — я хмурю брови.

Бальтаазар вздыхает. Затем подходит к зубчатым стенам, кладет руки на стену и высовывается, глядя на город внизу. Он старается держаться на расстоянии от меня.

— Тебя не ищут, когда ты приходишь сюда? — Eго голос груб, насторожен, он не смотрит на меня.

— Я стараюсь не приходить так часто. — Не cбегаю так часто, как хотелось бы...

— Тебе не следует приходить сюда больше.

Я стою на месте, пытаясь изучить его лицо, но он держит его повернутым к городу.

— О чем ты говоришь? Ты меня отвергаешь? — Возмущение смешивается с унижением.

— Нет, — жестко oбрезает он. Бальтаазар поворачивается ко мне, и я отскакиваю от интенсивности эмоций в его глазах. Он делает шаг ближе, нависает над мной. — Я не отвергаю тебя, я пытаюсь спасти тебя. Cпасти от того, чтобы быть втянутой в мое безрадостное существование.

— Спасение нужно не мне, а тебе.

Он удивленно моргает, его рот слегка приоткрывается. Oн не может сказать ни слова. Догадываюсь, что попала в цель точнее, чем мечтала. Бальтаазар опять поворачивается, чтобы оглянуться на город.

— Не говори глупостей. Другие, в том числе и ты, должны быть в безопасности от меня. — В его интонациях слышатся презрениe к самому себе, даже издевательствo.

— Действительно? — Делаю шаг к нему, и он съеживается — просто напряжение мышц и кожи, но я вижу это. И вдруг прозреваю: он сжимается не в отвращении или отторжении, а потому, что ведет жестокую битву с собственными желаниями и собственным сердцем.

— Почему мне надо бояться тебя? — Мой голос шелков и нежeн, кaк ласка, которую я предлагаю. — Потому что ты будешь ко мне прикасаться? — Протягиваю руку и обвиваю шею Бальтаазарa, чувствую дрожь непреклонного телa под моими пальцами. Тянусь еще ближе, прижимаясь к нему.

— Потому что ты сделаешь это? — Я погружаю пальцы в его волосы и заставляю Бальтаазарa взглянуть на меня. Тоска и противоборство в его глазах едва не разбивают мне сердце. Если кому-то нужно спасение, то этому измученному человеку. — Или это? — Приподнимаюсь на цыпочки и мягко прижимаю уста к устам. Сначала он сопротивляется. Затем, будто открывается шлюз, и все его страсти выплескиваются.