Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2 - читать онлайн книгу. Автор: Моби cтр.№ 82

– Мы можем пойти куда-нибудь поговорить? – проглотив слезы, спросила она. Я отвел ее в спальню, где занимался сексом с Эрой. Закрыл массивную дубовую дверь, и шум вечеринки стал еле слышен.

Саманта рассказала, почему не поехала на Рождество в Вестчестер. Ее муж исчез три дня назад. И никак не давал о себе знать. В его хедж-фонде сказали, что он уволился.

Вчера в восемь утра, в канун Рождества, муж, наконец, позвонил.

– Я не могу вернуться, – тихо сказал он ей.

– Где ты?

– Я в Нью-Джерси, Сэм. Я больше не вернусь.

Он сказал, что теперь идентифицирует себя как женщину, влюбился в мужчину в Ньюарке и никогда больше не вернется ни к ней, ни к детям.

Саманта выросла в Верхнем Ист-Сайде. Она училась в колледже Спенс и Йельском университете. Ее муж окончил Гарвардскую школу бизнеса, прежде чем они поженились. Их супружеская жизнь выглядела идеальной, хотя, по ее признанию, после рождения третьего ребенка они перестали спать вместе.

Они проводили отпуск в Палм-Спрингс. Они отдыхали на острове Фишерс в летнем коттедже ее родителей. У них был собственный дом в Хэмптоне. В Манхеттене они устраивали благотворительные балы. Их старшая дочь готовилась поступать в Йель. А вчера утром Саманта узнала, что их счастливая жизнь рухнула: ее муж стал безработным извращенцем в мотеле в Нью-Джерси.

Саманта взяла себя в руки и провела Рождество с детьми дома у родителей, в особняке на 74-й улице. После того как дети легли спать, она взяла такси и поехала на мою вечеринку.

– Что я сделала не так? – жалобно спросила она. – Я все еще привлекательна?

– Ты великолепна, – честно признался я. Она была красива и вполне могла бы сойти за сестру Грейс Келли ^[194]. Саманта приняла еще наркотик и поцеловала меня.

В глазах стоял туман, мы разделись и занялись сексом на кровати, где несколько часов назад я трахался с Эрой.

Потом мы молча растянулись в постели. Я чувствовал себя ликующим демоном. Было Рождество, и я был пьян, и лежал голый рядом с обнаженной богиней. Саманта собрала свою одежду, нежно поцеловала меня и сказала:

– Мне нужно ехать к детям.

Я проглотил последние капли из принесенной ею бутылки водки, оделся и вернулся на вечеринку. Праздник не только продолжался, но стал еще более веселым, громким и разнузданным. Я взглянул на незнакомых людей, принимавших наркотики в моей квартире. Ко мне подошла моя давняя подруга Женевьева, недавно переехавшая в Нью-Йорк из Вены. Оглядевшись вокруг, она сказала с ужасом в голосе:

– Ты – хаос!

Я положил руки ей на плечи и улыбнулся:

– Это самое приятное, что мне когда-либо говорили.

– Ты услышал не комплимент, – сказала она с отвращением. И пошла прочь.

Нет, она сделала мне комплимент. Я гордился тем, что стал хаосом.

Мир был ужасен. Я был еще хуже.

На кухне я открыл еще одну бутылку водки. И вытащил из ящика разделочного стола длинный нож. За столом у окна сидел Джонатан Эймс с одной из стриптизерш на коленях.

– Джонатан! – крикнул я ему.

– Чего? – он поднял на меня глаза. И тут я бросил в него нож. С любовью, потому что я любил Джонатана.

Он вскрикнул и резко приблизил руку к лицу. Перед этим я услышал резкий звук, словно молоток ударил по маленькому гвоздю. Острие ножа отскочило от кольца Принстонского колледжа, которое носил Джонатан. Он посмотрел на меня с ужасом, кровь отхлынула от его лица.

– Нет, Джонатан, это было мило! – заорал я. – Это потому, что я люблю тебя!

В моей руке оказался другой длинный нож. Эймс вскочил и выбежал из кухни. А через некоторое время в нее прихромал Манджина и сурово спросил:

– Ты что делаешь? С ума сошел?

– Ладно, – разочарованно сказал я. – Кладу нож обратно в ящик.

В полночь вернулась Эра в компании коллег-стриптизерш.

– Ты вернулась! – завопил я, перекрикивая песню группы Mötley Crüe ^[195]. Когда закончился плейлист гетто-баса, кто-то поставил подборку хаер-метала.

– Вот, – сказала она, надевая мне на голову грязную зеленую шапку Санта-Клауса, – я принесла тебе подарок.

Взяв за руки меня и свою подругу-стриптизершу, она повела нас в спальню.

Когда мы закончили, я вышел из спальни голый. На мне была только грязная зеленая шапка Санта-Клауса. Я хотел узнать, продолжается ли вечеринка и зол ли на меня Джонатан. Он не должен был злиться: Женевьева назвала меня хаосом, а какой смысл кому-то злиться на хаос? К тому же его спасло кольцо!

В другом конце коридора, на верхней площадке лестницы я увидел Рут, британскую журналистку. Она была одета строго и элегантно, как будто пришла на званый ужин. Наверно, когда она прочитала мое приглашение на рождественскую вечеринку в пентхаусе престижного Эль-Дорадо в респектабельном Верхнем Вест-Сайде, то предположила, что я собираю нечто вроде благотворительного бала с концертом звезд. С ней рядом стояли ее пожилые родители, одетые столь же строго, как и их дочь. Я никогда не ходил на свидания с Рут, но мечтал об этом. Она была эрудированной, доброй и симпатичной.

И вот она привела своих родителей в «сладкий ад», где проходила вакханалия стриптизерш, наркоманов и гангстеров. А теперь смотрела на меня, хозяина дома и распорядителя вечеринки. Я стоял абсолютно голый, если не считать шапки Санта-Клауса на голове, и тупо пялился на Рут и ее родителей.

Я закричал, сгорая от стыда, и побежал обратно в спальню. Там в темноте, ласково мурлыча, ждали Эра и ее подруга-стриптизерша.

Полгода тому назад мой друг Дрю представлял собой скромного аккуратного первокурсника, который не мог определиться, какую специализацию ему выбрать – политологию или историю. Теперь же по выходным он, всклокоченный и полураздетый, сидел в своей неубранной комнате в общежитии и часами наблюдал за солнечными бликами на поверхности воды, налитой в глубокую тарелку.

Однажды днем я пришел в комнату друга, дал ему 5 долларов, проглотил наркотик, который он стал принимать каждый день, взял у него альбом Days of Future Passed группы Moody Blues и присел рядом. Прошло десять или пятнадцать минут, ничего не произошло, и я решил, что, возможно, мне досталась пустышка. Затем фигуры на обложке альбома начали медленно двигаться. Я широко улыбнулся и сказал Дрю: