Земли за Башнями - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Жилин cтр.№ 132

А под шаманом лежали мертвецы. Пять изуродованных скелетов, подтверждающих каждое слово Кэрмедеи. Ближе всех ко входу растянулись останки ороницы, разрубленной напополам. Но не по поясу, как можно было подумать, а от макушки до паха.

Чуть в стороне валялся крупный безголовый скелет. На месте раскрошенного черепа лежала отрубленная голень, брошенная тяжёлым копытом меж рогов.

У дальней стены лежал мертвец со вбитыми в глазницы рогами. Переносица, половина челюсти и виски были переломаны.

Меньше всех пострадал женский скелет, всего лишь лишённый головы. Отделённый череп отыскался на коленях последнего мертвеца. Усаженный и облокоченный на стены турич был убит жестоко: ноги и правая рука были раздроблены, рога отсечены и вбиты меж рёбрами так, что встретились остриями у сердца. Левая рука была уложена кистью на череп супруги. А топор, коим были учинены все эти ужасы, воткнут в голову владельца.

На изувеченных телах узнавались знакомые по легендам и сказкам атрибуты. На одном из скелетов была накидка из куньего меха, какую носила Зела. На другом – кольчуга, не боящаяся ржавчины, прямо как у Свара. На третьем – одежды характерного для Велиона изумрудного цвета, истлевшие, но с ещё различимой золотой вышивкой.

Подле женского скелета лежало ожерелье с лунницей, свалившееся, когда турицу обезглавили. В районе талии лежало разбитое зеркало. Прямо как у Моконы, что подпоясывалась собственной косой и затыкала за «пояс» зеркало, в котором отражалась правда.

Последний из пятёрки был облачён в чешуйчатый доспех, на каждой пластинке которого выгравирован дубовый лист. Плащ был схвачен фибулой в виде цветка ириса. А на серебряном топоре, среди прочих узоров, можно было обнаружить окружности, поделённые на шесть секторов – громовые колёса. Родия – легендарный топор Тура.

Ратибор опустил глаза в пол. Неужели он ожидал увидеть здесь что-то иное? Сломленный отчаянием и безысходностью, турич взмолился о помощи, взмолился без слов и без мыслей. Безмолвная истина убивала в нём волю – Ратибору захотелось, чтобы прозвучало хоть слово, пусть даже от Кэрмедеи. Но единственным звуком стал вздох шамана. Турич взглянул на него, но бессмертный лишь перехватился лапами и продолжил вечную дрёму.

Ратибор снова оглядел хижину, оглядел изуродованные тела и вездесущие куски обножки. Лепры заполнили дарами всё помещение, не гнушаясь складывать их прямо на убитых богов, словно их тела – столы для подношений. От приторного запаха слезились глаза, забродившая обножка пьянила парами.

Сладкий дурман, изнеможение и обречённость ударили с трёх сторон. Ратибор опустил голову и упёрся лбом в пол. Его сотрясло, как будто в рыдании, но слёз не было. Веки сомкнулись, не позволяя больше смотреть на страшную правду. Турич не заметил, как завалился набок и погрузился в спасительный сон.

Последние недели Ратибор не видел снов, а если и видел, то это были кошмары с Джовитой. Но в этот раз сновидения пришли сразу, до реального яркие и осязаемые, не похожие на обычные грёзы турича.

Ратибор очутился на тропе, по обеим сторонам от которой простирались два леса. Это ни в коем случае не было одним лесом, разделённым тропой, – настолько много было различий. По правую руку тянулись непролазные дебри, кустарники заслоняли узкие промежутки меж деревьями, слышались шелесты и потрескивания сучьев. Не далее чем в двадцати саженях лес терялся в тумане, в то время как слева от тропы туман отсутствовал. Там росли клёны, дубы и ели, раскидистые и холёные. Пространства меж деревьями было вдоволь, и напоминало всё это не лес, а скорее сад. Как будто кто-то высадил дубы и клёны ровными рядами, разместил меж стволами круглые кусты и щедро заполнил прогалины грибами.

Была ночь, но света было в достатке. Это странное место освещали звёзды – целые мириады, усеявшие небосвод. И звёзды эти непрестанно падали, оставляя белые шлейфы. Августовские звездопады – ничто, по сравнению с местными, исчерчивающими всё небо. Огненные росчерки озаряли землю неровным, но ярким светом.

Ратибор долго глазел на удивительные небеса, пока ни заметил беседку, стоящую на вершине холма. Тропа вела прямо к ней, так что не оставалось иного выбора, как отправиться в путь. Турич зашагал вперёд и не сразу обратил внимания, что его копыта цокают о булыжник. Лесная тропа оказалась вымощена лучше, чем столичные улицы.

Спустя несколько минут Ратибор заметил, что практически не приблизился к холму. Тот оказался гораздо дальше, чем могло показаться, так что путь предстоял неблизкий. Но стоило об этом подумать, как турич очутился у самого подножия. Ратибор ощутил, что прошагал всё это немалое расстояние, но потратил на это считанные мгновения.

Не успел турич подивиться законам сновидения, как его вниманием завладел холм, представший во всех деталях. Его крутые склоны были сплошь усеяны подсолнухами. Первое время от желтизны резало глаза, но стоило Ратибору сощуриться, как яркость лепесток поубавилась.

Осознав, что способен влиять на сновидение, турич решил это испытать. Он пожелал, чтобы подсолнухи исчезли, но те лишь побелели, а шелест их листвы стал практически неслышен. Власть Ратибора была ограничена, но силой желания турич сумел превратить ведущую вверх тропу в лестницу.

Неспешно шагая по ступеням, Ратибор осознал, что не чувствует боли, усталости или голода. Крутая лестница не вызывала у шагающего одышки, от порывов ветра не становилось холодно.

От этих открытий туричу сделалось спокойнее. Ратибор понимал, что мир вокруг ненастоящий, но реальность не стоит внимания, ничего дурного в ней случиться не успеет. Важно лишь то, что снится шаману здесь и сейчас. Приободрённый, Ратибор поднялся на вершину, где впал в ступор от увиденного.

Перед Ратибором высилась беседка, вблизи оказавшаяся неожиданно большой. На её скамьях могла разместиться полусотня туричей, но сейчас сидящих было двое. Одной из них была турица в типичном для волхвов наряде. Простая белая рубаха до колен, подпоясанная витой верёвкой, волосы подобраны широкой налобной лентой. Одежды были вышиты белыми нитями, так что сложные узоры не разглядеть. Волхвиня перебирала струны домры, лилась медленная красивая мелодия. А единственным слушателем был Велион.

Высокий и тонкий, с длинными волосами, собранными в хвост, и роскошной бородой. Шерсть бога была редкой золотистой окраски, рога небольшие с вырезанными на них старинными письменами. Длинная рубаха сияла изумрудом и золотом, словно ткачи только что её пошили.

Велион сидел, подавшись в сторону волхвини, уперев локти в колени и положив голову на руки. Почему-то, приглядевшись именно к кистям, Ратибор утратил последние сомнения: пальцы у бога были неестественно тонкими и длинными для турича. Прямо как и гласят сказания.

Ратибор стоял перед беседкой, оцепеневший от удивления. Он пялился, не издавая ни звука, и в какой-то момент Велион обнаружил присутствие гостя. Бог чуть обернулся в сторону турича и кивнул мимолётно, давая понять, что скоро уделит тому внимание. А пока значение имела одна лишь мелодия, чарующая и прекрасная. Велион слушал её с улыбкой, а когда турица сфальшивила, бог вовсе затаил дыхание.