Я буду бороться. Я выживу!
31
Ашер
– Мне следует извиниться за него.
Райя сочувственно посмотрела на Ашера.
– О чем ты?
– Ах, не смотри на меня так! Цето, наверное, ничего не заметил, но не оскорбляй меня предположением, будто я такая же непроницательная.
Наклонившись над Милой, Райя направила свою магию в ее тело, чтобы лучше оценить его состояние. Ашер ждал. Больше он все равно ничего не мог сделать.
– Мне кажется, она тебе нравится. – Райя снова вернулась к этой теме, что совершенно не устраивало Ашера. Он не хотел этого слышать. То, что он несколько минут назад потерял контроль… Подобного никогда не случалось. С ним – никогда.
– Дело в том, как ты на нее смотришь. – Райя повернулась к нему и мягко улыбнулась. – Сейчас, когда я за тобой наблюдаю, мне кажется, что ты сам этого еще не заметил. Вы с Цето похожи. Оба медленно соображаете.
Ашер фыркнул, и Райя хихикнула.
– Как она?
Райя осторожно приподняла веко Милы. Ее глаза были серовато-белыми, затянутыми мягкой пленкой.
– Честно говоря, я не уверена. Ее тело функционирует нормально, хотя она немного холодная. Но… – Она хотела получше накрыть Милу, что было непросто, потому что Мим и Пан упрямо отказывались подниматься с одеяла. – Уйдите уже, вы, двое!
Она резко дернула за одеяло, так что оба зверька скатились вниз. Затем она посадила их на живот Милы.
– Так-то лучше. Согревайте ее! – Она похлопала их по головам. Затем повернулась к Ашеру.
– Проблема в ее духе. Или душе, как это называют люди. Ее смертная сущность в добром здравии, а вот бессмертная… – В ее голосе послышалось отчаяние. – Не находит покоя? Нет, это не совсем точно. Как будто она не может найти пути назад. Можно сказать, она не там, где должна быть, словно она заблудилась внутри себя самой. А может быть, в нашем мире. Не забывай, что люди тоже связаны с ним. Мила не может выбраться оттуда, и если она не вернется… – Райя с трудом сглотнула, стараясь не встречаться взглядом с Ашером.
Тогда она умрет. Райе необязательно было произносить это вслух.
– Мы ничего не можем сделать, остается только ждать. Существует слишком много сфер, ты все равно не сможешь отыскать ее дух вовремя. Он может оказаться где угодно. А если он внутри нее самой, у тебя вообще нет шансов.
Райя знала его лучше, чем ему хотелось бы. Так что он промолчал, не выдавая отчаяния, которое вызывали у него ее слова.
– А что с нашим Светлым?
Они подошли к Михаэлю, который лежал в забытьи, тяжело дыша. Капли пота скатывались по его вискам.
– Посмотри на это. – Райя приподняла рубашку Михаэля. Чтобы добраться до раны, пришлось разрезать ткань. Из раны сочились текучее золото и чистый свет. Вместе с… густой красной кровью.
– Как это возможно?
Меч по-прежнему торчал из живота Михаэля, чуть выше правой тазобедренной кости. Эти мечи ковались из эфира, и ими можно было нанести смертельную рану. Но здесь, похоже, повлияло что-то еще: обычно кровь Вечных не была красной. Кроме того, по его животу расползались черные линии…
– Их становится больше, они быстро распространяются.
– Как ты думаешь, что это?
– Яд или заклятье, которое было наложено на меч. Эта рана не смертельна, но это… Ашер, рана его убьет. Его способность к исцелению слабеет, и вскоре она вовсе иссякнет. И… меч пронзил брюшную полость – меч с зазубренным крючком на клинке.
– Да, меч Ракель мне знаком, – произнес он сквозь стиснутые зубы.
– Я хороший целитель, ты это знаешь. Но это… это превосходит мои целительские способности. Мне придется найти заклинание противоядия, заплатив за это цену. Даже тогда я не смогу ничего гарантировать.
– Ты не можешь извлечь меч?
– Это ничем не поможет. Ему будет только больнее.
– Лучше, чем умереть с мечом Ракель в животе, – возразил Ашер.
– Мне тоже так кажется, – невнятно пробормотал Михаэль. Он очнулся. Он дышал быстро и прерывисто, весь покрытый потом, его грудная клетка едва поднималась и опускалась. Его кожа была бледной, а из носа шла кровь. Алая кровь.
– Я не знал, – хрипло произнес он и закашлялся. Его лицо исказилось от боли. Райя успокаивающе сказала ему:
– Я сделаю компресс с холодной водой.
Прежде чем скрыться в ванной Ашера, Райя сунула подушку под голову Светлому, чтобы ему было удобнее. Она решила ненадолго оставить этих двоих наедине.
Ашер подошел к нему поближе.
– Я не могу поверить… Не могу…
Михаэлю пришлось сделать несколько глубоких вдохов; его легкие издавали странные хрипы. Когда он снова смог заговорить, Ашер положил руку ему на плечо.
– Тогда, с Лией, ему нельзя было говорить. – Он произнес это так тихо, что Ашеру пришлось еще сильнее наклониться к нему, чтобы разобрать слова. – И я не думал, что он станет исполнять подобный приказ во второй раз.
Ашер был иного мнения, но он не стал говорить этого вслух.
– Как Мила? Она выжила?
– Она жива. Благодаря тебе.
– Это хорошо, это хорошо, – повторил он несколько раз, как мантру, зажмурившись от боли.
Райя вернулось из ванной, принеся множество небольших полотенец, чашку с водой и флакон с какой-то мазью, пахнущей довольно странно. Резко и терпко.
– Помоги мне немного, – попросила Райя, у которой были заняты руки.
– Конечно, извини.
Он сотворил рядом с Райей небольшой столик и забрал у нее полотенца и флакон.
– Спасибо. – Поставив на столик чашку с водой, она забрала у Ашера мазь, которую, похоже, прихватила прямо из своих покоев.
– Собственный рецепт. Смесь лаванды, различных трав и… поверьте, вам лучше не знать. Это средство от боли, и оно должно немного замедлить процесс. Хотя бы на какое-то время.
Двумя пальцами она выдавила пасту и втерла ее в кожу Михаэля вокруг меча. Светлый сначала дернулся от боли, но почти сразу же заметно расслабился.
– Ну что? Помогает?
Он кивнул.
– Болит меньше и давит уже не так сильно. Спасибо.
– Не благодари. Этого надолго не хватит, – с сожалением произнесла Райя. – Ну так что будем делать?
Ашер знал, о чем она спрашивает. Она считала, что пытаться вытащить меч, да хотя бы даже трогать его, – совершенное безумие. Он это отчетливо понимал. Зачем причинять лишнюю боль? В конце концов это ничего не изменит. Она была права, без сомнений. И все-таки на месте Михаэля Ашер попытался бы вытащить меч, даже если придется лишиться какой-то части тела, просто чтобы избавиться от него. Нет ничего хуже, чем покинуть этот мир с мечом Ракель в своем теле. Во всем виновата гордость. И каким бы глупым это, возможно, ни было, гордость – одно из тех чувств, которые остаются до самого конца. Гордость, а не сожаления.