Дух из черной комнаты - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Франсуа Шаба cтр.№ 15

– Я пошел, мой мальчик. Оставь животное в покое. Они любят поспать.

И тут я услышал, как почетный корреспондент храпит. Он не умер, просто он устал еще больше нашего. От облегчения у меня подкосились ноги. Джалила не будет носить по Тотору траур. Но надо бы его разбудить… Я посмотрел на свой будильник. Час с четвертью назад хомяк сказал мне, что расплавление-карамелизация длится два часа. А что будет потом? Надо пока раздобыть зеленую балетку, пусть без его мудрых советов я и не знал, что с ней делать.

Вернувшись на кухню, я услышал, как хлопнула входная дверь.

– Где мама?

– Они с папой только что ушли, – сказала Жеронима.

– О нет! А где балетка? Таоракнаборстильсен расплавлен-карамелизирован внутри нее!

Сестра уронила ложку в миску с хлопьями.

Мы перерыли помойное ведро под раковиной – балетки там не было. В мусорной корзине в гостиной? Тоже нет.

Жеронима беспокоилась:

– Если мы опоздаем в школу и об этом узнает мама, она нас свяжет колючей проволокой и бросит акулам!

– Да, но если таоракнаборстильсен больше не будет расплавлен-карамелизирован…

– Ты слышишь? Расплавлен-карамелизирован… Это смешно! Хомячок решил, что этот монстр – торт? И вообще, что это значит – «расплавлен-карамелизирован»? Мы даже не знаем, что это такое. Пойду спрошу у него, у этого лодыря.

Сестра бросилась в мою спальню. Она стала трясти клетку не жалея сил, словно шейкер для коктейлей. Мне кажется, она была обижена на почетного корреспондента за то, что тот назвал ее дурындой.

– Эй, Тотор! Эй, русский шпион!

– Bo-je-moï!

Федор Федорович Тоторский балансировал в раскачивающейся клетке.

– Пре-кра-ти-не-мед-лен-но-ду-рын-да!

Хомячок плохо знал мою сестру и то, какая она непримиримая феминистка. В ответ она стала трясти клетку совсем уж изо всех сил. Когда мне наконец удалось ее успокоить, почетный корреспондент был весь в опилках. Я поставил клетку на прикроватный столик, но хомяк продолжал какое-то время по инерции танцевать жигу.

Жеронима треснула кулаком по кровати. Удар вышел впечатляющий.

– Я хочу знать, что значит «расплавлен-карамелизирован», прямо сейчас, а не через час!

Тотор оперся на прутья клетки. Он положил розовую лапку на голубоватую грудь, как будто проверяя, как бьется сердце.

– Какой темперамент! – сказал он наконец с более сильным, чем обычно, акцентом. – Мне это нравится!

Сестра схватила клетку.

– Niet! Niet! В результате расплавления-карамелизации существо становится крошечным и мягким. Некоторые могут пребывать в таком состоянии вечно, но не таоракнаборстильсен. У него есть частичный иммунитет. Через два часа он примет прежнюю форму.

– Где он сейчас, где?

– Я вам сто раз говорил: в балетке. Чтобы расплавить-карамелизировать существо из Скрытого мира, надо бросить щепотку сахарной пудры в его обувь. И он оказывается в ней заперт.

– Какой-то дебильный мир, если мне будет позволено заметить, – сказала Жеронима.

– Ничего подобного! Это вы, человеческие существа, смешные!

– А с тобой так можно сделать?

– Можно было бы, если бы у меня была обувь! Ты когда-нибудь видела хомяка в обуви?

– Конечно.

– Извините, что я прерываю вас, хотя мне очень интересно, – сказал я, – но у нас есть не больше получаса – и карамелизация закончится.

– Расплавление-карамелизация, – веско уточнил Тотор.

– Где эта балетка? – спросила сестра.

– Вы ее потеряли, da? Люди вечно творят черт-те что.

– Пожалуй, приготовлю-ка я себе рагу из хомяка.

Я склонился над клеткой. Усы маленького голубоватого животного подрагивали.

– Со мной еще никогда так не обращались! Я все-таки почетный корреспондент!

Он мне очень нравился, даже несмотря на низкий голос. Хотелось почесать ему голову указательным пальцем, но он, скорее всего, не был бы в восторге.

– Vot chert! Опять мне придется делать всю работу! Найду я вам эту туфлю!

Федор Федорович Тоторский шнырял по квартире, опустив мордочку к самому полу. Знакомые запахи он приветствовал одобрительным бормотанием.

– Скоро начнутся уроки. Мне нельзя опаздывать! – бросила Жеронима.

Хомяк не обращал на нее никакого внимания. Он прошел в комнату родителей. Обычно папа с маниакальной аккуратностью заправлял постель. Но бессонная ночь нарушила его привычку: одеяло, пододеяльник, подушки и покрывало были свалены на матрас бесформенной горой. Почетный корреспондент понюхал коврик у кровати.

– Балетку клали сюда. Da. Прямо сюда. Но здесь ее нет.

– Поздравляю, Эркюль Пуаро! Тебя же спрашивают не где она была, а где она сейчас! – заметила Жеронима, уже надевшая школьный рюкзак.

– Ищи сама, если ты такая вредная дур… моя девочка!

– У меня нет нюха, и я не маленькое животное, покрытое шерстью!

– Животное, покрытое шерстью, сейчас оставит вас, людей, наедине друг с другом. И это будет не… О, тсс-с!

Шерсть почетного корреспондента встала дыбом. Он стал похож на голубой теннисный мяч из ангорской шерсти.

– Он раскарамелизируется, Тотор? Началось? Он раскарамелизируется?

Почетный корреспондент жестом велел мне замолчать. Он прислушивался, а его ноздри были раздуты.

– Да… Да! На четверть часа раньше.

– Где же эта балетка? – закричала Жеронима, вставая на четвереньки и заглядывая под мебель. Со своим большим рюкзаком она напоминала улитку.

– Очень близко, но не в квартире, – проговорил сапфировый хомяк. – В доме! Где-то в этом здании, товарищи!

Сестра одним рывком вскочила на ноги. Тяжелый рюкзак перевесил, и она едва не свалилась назад.

– Всё, мне надоело. Я иду в школу.

– Эгоистка! – воскликнул Тотор.

Не знаю почему, но это прозвучало как жуткое оскорбление.

Однако этого было недостаточно для того, чтобы вывести Жерониму из себя.

– Я тут ни при чем. Это не я привела сюда эту штуку. Эдгар, ты пойдешь со мной. Если, конечно, не хочешь, чтобы родители отвезли тебя в лес и оставили на съедение волкам.

Я никуда не пошел. Сестра решительно направилась вон, делая широкие уверенные шаги, а я остался наедине с Федором Федоровичем Тоторским. Он похлопал ей лапками.

– Davaï!

– Ну что, где этот таоракнаборстильсен?