Я клянусь тебе в вечной ненависти - читать онлайн книгу. Автор: Яна Фроми

Голоса и шаги за дверью нарушали сонную тишину осеннего вечера в особняке по бульвару Клермон.

— Вы хотели меня использовать! — из серого сумрака галереи доносился приглушенный мужской голос. Явно различимые волны чужого гнева разливались по коридору, разбиваясь о стены и поднимаясь к декорированному кессонами потолку. — Взаимные чувства оказались лишь притворством…

— А вы смеете требовать взаимности у замужней женщины? — холодно и насмешливо прозвучало в ответ.

Оттона маминого голоса по телу пробежал озноб. Словно в кабинет ворвался порыв осеннего ветра, что сердито срывал пожелтевшую листву с деревьев за окном.

Я тихонько положила на место увесистое пресс-папье из мрамора, скользнув на прощание по бронзовым завиткам рукоятки. И настороженно замерла.

Мне не разрешали играть в кабинете отца. Но этот запрет я частенько нарушала, незаметно пробираясь в заветную комнату с ароматами книг и чернил. И если поначалу я просто сидела в глубоком кожаном кресле, изредка показывая язык усатому вельможе, неодобрительно глядевшему на меня с портрета напротив, то со временем, окрыленная собственной безнаказанностью, отважилась присаживаться за стол и перебирать письменные приборы с драгоценной отделкой.

Но, кажется, нынче удача меня покинула. Если мама застанет меня в кабинете, то точно накажет.

Услышав приближающийся злой стук каблуков по наборному паркету, я мышкой юркнула под массивный рабочий стол отца.

— О своем замужестве, леди Эвелина, вы вспоминаете только, когда вам это удобно, — язвительно заметил незнакомец, останавливаясь в дверях.

Из моего укрытия его не было видно. А рассмотреть отчаянно хотелось!

Голос молодой, и я уверена, что прежде мне не доводилось его слышать.

Кто он такой? Никто из благородных гостей никогда не позволял себе разговаривать с хозяйкой дома в таком тоне.

Мама прошла вглубь кабинета и остановилась у задернутого тяжелыми портьерами окна. Гордо вскинула голову и небрежным жестом поправила выбившийся из прически локон. Я залюбовалась на ее точеный профиль и хрупкий силуэт. Медового цвета волосы были собраны в высокую прическу, подчеркнувшую тонкую шею и изящную линию плеч. Стройная, в трогательном нежно-розовом платье, леди Эвелина выглядела как прекрасная юная фея. В редкие минуты рядом с ней я казалась себе угловатой и нескладной. Может быть поэтому мама никуда меня с собой не брала?.. Но мне пока только семь лет. Скоро я вырасту и стану такой же красавицей, как она. И тогда мы вместе поедем в парк. Или даже на бал!

— С моей стороны было ошибкой рассчитывать на откровенную беседу с вами, — вернул меня из мечтаний раздосадованный мужской голос. — Прощайте, леди Эвелина!

Мама выдохнула сквозь зубы, до белых костяшек сжав тонкие пальцы в кулачки.

— Не смей разворачиваться и уходить! Я еще не закончила! — зло выкрикнула она.

Чуть подавшись вперед, я едва не обнаружила свое присутствие. Вновь бесшумно отпрянула и прижалась щекой к гладкой красноватой древесине, оставаясь невольной свидетельницей этой странной и пугающей сцены.

Незнакомец что-то тихо ответил, но я, завозившись под столом, не расслышала.

— Ты жалок в своих признаниях! Если бы в них была хоть крупица истины, ты доказал бы на деле свои чувства…

— Я был готов на всё ради тебя! Верил, что будешь моей. А ты лишь искусно разжигала во мне эту болезненную страсть.

— Твоей?! Что за глупые фантазии! Пожертвовать статусом, репутацией? Запятнать себя связью с изгоями? Ради чего?! — Голос мамы сочился неприкрытой злобой. — Ты не смог дать даже то малое, что было мне нужно. Я сожалею о каждой минуте, что так бездарно потратила на тебя!

Мебель вокруг мелко задрожала. Незнакомец несколько раз шумно вдохнул и выдохнул.

— Какая ты лживая! Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, — процедил он.

Расписная ваза сорвалась со своего места и полетела в сторону дверей. Грохот разбившегося фарфора заставил меня испуганно сжаться под столом. Сердце лихорадочно забилось. Никогда прежде мне не доводилась присутствовать при шумных ссорах и скандалах. Предчувствие беды ледяной рукой сжало горло.

Я услышала, как незнакомец развернулся на каблуках и зашагал прочь. Его шаги отдавались гулким эхом, удаляясь в сторону мраморной лестницы.

Мама застыла в секундном замешательстве, разглядывая цветные осколки, а потом внезапно сорвалась с места и побежала вслед за мужчиной.

— Каждый день своей проклятой жизни ты будешь сожалеть об этом! Ничтожество! — гремел ее голос в холле.

— Уже сожалею. — Донеслось холодное эхо с первого этажа, за которым последовал оглушающий грохот.

От пронзительного крика мамы похолодела кровь. А затем наступила гнетущая, вязкая тишина…

* * *

Я снова и снова прокручивала в голове этот кошмарный сон. И угораздило же ему присниться накануне Весеннего бала! Хотя это даже и сном не назовешь — скорее воспоминанием. Мое последнее воспоминание о маме.

С того злопамятного дня прошло уже двенадцать лет. Двенадцать, наполненных одиночеством, смутными догадками и яростным желанием разобраться в случившемся, лет!

Тяжелее всего было в интернате для девочек Тотенбур-Хол, где я провела первые годы после трагедии. Отец исчез в тот же вечер, когда погибла мама, хотя я готова поклясться, что видела его той ночью в нашем доме. Формально моим опекуном стала леди Беата, сестра отца, но первый и последний раз я видела ее, когда меня отвозили в приют. Тетушка держала мою дрожащую руку и ласково гладила по голове, пока сэр Роберт, ее супруг, в привычной властной манере о чем-то разговаривал с наставницей.

А потом были письма со скупыми поздравлениями к праздникам и щедрый чек на день рождения. Я ждала, что однажды родная тетушка пригласит меня к себе погостить на время каникул. Ведь они с советником Сюффрен жили здесь же, в столице Лидегории, в респектабельном особняке на Центральной набережной.

К десяти годам я научилась не ждать приглашений и не плакать по ночам.

— Элеонора, собирайся быстрее! — вырвал меня из паутины горьких воспоминаний голос Виктории. — Ты уже десять минут бессмысленно водишь расческой по волосам. А у нас там внизу наряды без присмотра висят, между прочим!

— Боишься, что Корнелия Файнс отыграется на твоем бальном платье за ту выходку в столовой? — зевнула Катрина, прикрыв рот ладошкой. Она выглядела откровенно сонной, наверняка, опять накануне читала допоздна.

Весеннее солнышко заливало нашу комнату в дортуаре Школы изящных манер, одного из лучших учебных заведений столицы. Школа для девушек Сен-Грейс располагалась в роскошном особняке рядом с Королевским парком. Стоило приоткрыть окно, и воздух наполнялся нежными ароматами цветущих деревьев и многоголосьем певчих птиц.