Как стать герцогиней - читать онлайн книгу. Автор: Сабрина Джеффрис cтр.№ 56

Беатрис отвернулась, не в силах больше на него смотреть. Он знал. Или скорее теперь подозревал о том, как обстояли дела.

И мгновенно на нее нахлынули воспоминания о годах смущения и позора, о том, что она вытерпела за эти годы.

– Ублюдок! – прорычал Грей.

Беатрис настороженно посмотрела на него:

– Кто? Мой брат?

– Нет. Твой дядя Эрми.

Когда Грей увидел, как она побледнела, он не мог дышать, не мог двигаться. У него было ощущение, будто его ноги прилипли к полу. Что же это было за чудовище? Что с ней делал этот ублюдок, если у ее брата возникло желание его убить?

И снова Грей вспомнил слова Торна: «Я подозреваю, что мисс Вулф обладает гораздо большей житейской мудростью и опытом, чем ты думаешь».

Грею следовало все это понять, когда слуги говорили о похождениях Эрмитэджа, сложить вместе все, что он слышал, но он даже подумать не мог, что этот дядя Эрми…

– Пожалуйста, скажи мне: дядя Эрми не лишил тебя невинности?

– Что? Нет! – Беатрис мгновенно покраснела. – То есть да, но не в том смысле, который ты вкладываешь. Он лишал меня невинности словами, своими грязными намеками.

Беатрис подошла к печке и выкладывала жаркое на тарелку, словно это простое действие могло помочь ей остаться в здравом уме.

Но в происходившем в этом поместье не было ничего нормального. У Грея кровь застыла в венах при одной мысли о том, что ей пришлось вытерпеть от своего дяди – собственного дяди, ради всего святого!

– Значит, он… к тебе никогда не притрагивался.

Она застыла на месте, ее спина напряглась.

– Конечно, он притрагивался ко мне. Но он всегда пытался завуалировать свои истинные намерения, будто такие прикосновения… абсолютно естественны. Он, бывало, крепко меня обнимал, прижимая к себе грудью, «дружески» хлопал по попе, долго целовал в щечку, чтобы заглянуть под лиф моих платьев.

– Платьев? Во множественном числе? Значит, он регулярно оказывал тебе подобные… знаки внимания?

– О да, – ответила Беатрис виноватым голосом, и это привело Грея в ярость. Но он, конечно, злился не на нее, а из-за нее.

Беатрис замолчала и подошла к столу с тарелкой, на которой лежало жаркое, поставила тарелку на стол напротив своей собственной, затем стала резать хлеб, чтобы положить на тарелку гостя. А Грей с трудом сдержал желание завалить ее вопросами.

– Расскажи мне все, моя милая.

Но она продолжала молчать. Тогда Грей подошел к ней сзади. Его беспокоило то, что она отказывается смотреть ему в лицо. У нее не было причин чего-то стыдиться.

Грей сжал кулаки, сожалея о том, что ее дядя Эрми уже мертв, а то бы Грей сам забил его до смерти.

– Сколько тебе было лет, когда все это началось?

– Не помню точно. Вроде шестнадцать. Бабушка еще была жива.

Она же была еще ребенком, ради всего святого! Грей едва ли мог думать обо всем этом.

– После того как умерла его жена, моя тетя, большую часть времени мы с ним были здесь вдвоем, – продолжала Беатрис. – Ну и слуги, конечно. Дедушка умер, Джошуа служил за границей, а у бабушки началась чахотка. И дядя Эрми был тут господином во всех возможных смыслах. Поэтому мне было тяжело избежать его… внимания.

Значит, ублюдок использовал свою власть над ней, чтобы подчинить ее своей воле. У Грея все переворачивалось внутри при мысли о том, что пришлось вынести Беатрис, но он ничего не сказал вслух. Он хотел, чтобы она свободно выговорилась. Такие вещи нужно обсуждать. У него самого такой возможности никогда не было – в тот период, когда его тетя и дядя пытались подчинить его своей воле. Он чувствовал себя совершенно одиноким… пока не подросла Ванесса и не смогла его выслушивать.

Но даже и тогда, когда она стала все понимать, он не рассказывал ей все. Он не хотел отравлять ее чувства к родителям, потому что к ней они никогда не относились плохо.

Грей потряс головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Сейчас они говорили не о его страданиях, а о страданиях Беатрис, которые он искренне хотел понять. Грей ничего не сказал вслух, а только успокаивающе положил руку ей на плечо.

– Все началось с его замечаний о моей одежде – подчеркивает ли она мою грудь, хорошо ли облегает… попу. – Грей сглотнул, пытаясь скрыть свое отвращение, и стал мерить шагами кухню. Беатрис он напоминал посаженного в клетку воробья, который хочет найти выход из своей тюрьмы. – Затем он начал… пытаться целовать меня в губы, но по большей части мне удавалось уклоняться. Ведь он был значительно старше меня, так что обычно мне все-таки удавалось избежать его… внимания.

– Этого вообще не должно было происходить!

– Нет, не должно. Но он был моим дядей. Он, так сказать, держал меня под каблуком.

На ум Грею пришли и другие вопросы:

– А твоя бабушка не пыталась положить этому конец?

– Я ей ничего не говорила. – Беатрис уставилась на свои руки. – Бабушка всегда считала меня непослушной дерзкой девчонкой, поэтому я боялась, что она меня обвинит в том, что он делал.

– И это тоже было бы неправильно, – произнес Грей хриплым голосом.

Она в удивлении подняла на него глаза:

– Ты на самом деле так думаешь?

От ее реакции ему хотелось плакать, а он не плакал никогда в жизни, даже когда его дядя Юстас демонстрировал свои самые низменные черты.

– Его поведение было неприемлемым, абсолютно безобразным, моя милая. И он еще заставлял тебя скрывать происходящее, заставлял тебя думать, что если его мать, твоя бабушка, об этом узнает, то будет страдать.

– Она и страдала бы, – заявила Беатрис со своей обычной прямотой.

– Возможно. Но судя по тому, что мне сказали слуги, его жена знала о его «похождениях». Так что твоя бабушка тоже вполне могла знать.

Беатрис налила кларет в бокал и поставила рядом с его тарелкой. Грей не обратил внимания на вино, а Беатрис сделала небольшой глоток.

– Горничные страдали от такого же его внимания, какого удостаивалась я, и это бабушка вполне могла видеть. Но он проявлял осторожность со мной – старался, чтобы никто не видел те знаки внимания, которые он оказывал мне.

– Не уверен, – мягко произнес Грей. – Одна из горничных сказала мне, что твой дядя «не скрывал своих любовниц». А когда я заметил, что он, конечно, скрывал свои похождения от тебя, она ответила: «Такие люди ни от кого не скрывают свое истинное лицо». В то время я подумал, что она имела в виду только его любовниц, что он их от тебя не скрывал, но теперь я понимаю, что она на самом деле имела в виду… Он и с тобой не скрывал свое истинное лицо.

Беатрис покраснела от стыда: